Дедал умел создавать произведения искусства, которые казались живыми. Он был учителем всех последующих скульпторов и художников. По приказу Миноса этот великий скульптор построил в столице Крита, городе Кноссе, удивительное сооружение — Лабиринт, где обитал Минотавр («бык Миноса») — чудовище с человечьим телом и бычьей головой, сын Миноса, посланный Зевсом критскому царю как предостережение: не считать себя равным богам!

Минотавр, питавшийся человечьим мясом, жил в центре Лабиринта. Чтобы попасть туда, нужно было пройти многочисленными запутанными ходами, и человек, войдя в Лабиринт, либо погибал от голода и жажды, заблудившись в его ходах, либо становился жертвой страшного чудовища.

Каждые девять лет, повествует легенда, семь прекраснейших девушек и семь сильнейших юношей покидали родные Афины и плыли на Крит, чтобы стать там жертвой ужасного Минотавра. И только греческий герой Тесей избавил мир от Минотавра, убив его в бою. Он выбрался из Лабиринта с помощью клубка ниток, подаренного ему Ариадной, прекрасной дочерью царя Миноса.

Много красивых и поэтических легенд сложили древние греки о Крите, его обитателях, его сокровищах. Имеют ли они — как и гомеровский эпос — реальную основу?

Прошло не одно и не два, а целых двадцать столетий, и предания античности перестали быть сказками. На острове Крит была открыта блестящая цивилизация, колыбель современной европейской культуры. Римляне были учителями кочевых племен, пришедших в Западную Европу в начале нашей эры. Учителями римлян были этруски и греки. Учителями последних были жители Крита.

На Крите мы находим произведения искусства, которые послужили образцом и источником вдохновения для художников Микен, Пилоса, Тиринфа и других городов гомеровской Греции. Именно здесь достигло высокого совершенства искусство фрески. На Крите мы находим великолепные росписи, по совершенству и тонкости превосходящие росписи материковой Греции, которые, по всей вероятности, также делались либо критскими мастерами, либо их учениками.

Археологи были поражены, обнаружив в древнейших греческих городах вазы, расписанные в совершенно иной манере, чем классические античные. Вазы Крита оказались ключом к этой особой манере. Миниатюрные критские печати послужили разгадкой для непонятных до тех пор сцен, изображенных на печатях, найденных в материковой Греции. Кстати, именно эти печати и послужили толчком к открытию цивилизации Крита.

В конце прошлого века один путешественник, только что вернувшийся из Греции к себе на родину, в Англию, преподнес в дар Эшмольскому музею в Оксфорде небольшую сердоликовую печать со странными изображениями. Печатью заинтересовался сэр Артур Эванс — хранитель музея. Он долго ломал голову над ее происхождением, однако ни к какому выводу он не пришел. Через несколько лет Эвансу удалось поехать в Афины, где он обнаружил еще несколько печатей, очень похожих на ту, что хранилась в музее. Печати были трех- и четырехсторонние, овальной формы, содержали изображения рисуночных знаков, похожих на иероглифы. Все обладатели печатей утверждали, что печати привезены с Крита. Так поиски привели Эванса на Крит, где он собрал множество предметов, относящихся к эпохе «царства Миноса», воспетого Гомером. Но больше всего удивило и обрадовало Эванса то, что древние печати и геммы, за которыми он охотился, были теперь любимыми украшениями и амулетами критских крестьянок. Исследователю без особого труда удалось приобрести большое число печатей у гостеприимных местных жителей. Если обладательницы амулетов и украшений не хотели расставаться со своими сокровищами, то Эванс снимал с печатей слепки.

Эванс навсегда связал свою судьбу с Критом. В марте 1900 года ему удалось начать раскопки на территории древней столицы острова — города Кносс. Эванс хорошо понимал, что раскопки дадут намного больше, чем случайные находки на острове. Поэтому Эванс начал копать именно в Кноссе — еще Генрих Шлиман, «открывший» Трою, начал там «разведывательские» археологические работы за три года до Эванса. Методы работы Эванса резко отличались от шлимановских: если Шлиман копал как попало, стремясь во что бы то ни стало обнаружить сокровища легендарных царей, то Эванс, который многому научился, работая в музее, вел раскопки весьма осторожно, методически, на научной основе. [1] Как только обнаруживались поврежденные памятники, их сразу же реконструировали.

Эвансу посчастливилось раскопать кносский дворец — легендарный Лабиринт царя Миноса. Руины этого огромного монументального сооружения, состоявшего из нескольких этажей, и сегодня поражают великолепием своей архитектуры. Дворец состоял из большого числа помещений, выбраться из которых, не зная дороги, было нелегко — отсюда и легенда о лабиринте как об огромной ловушке.

Широкая каменная лестница ведет во дворец. По бокам ее расположены колонны, имеющие своеобразную и очень красивую форму: они расширяются не книзу, а кверху. Во дворце есть тронный зал, парадные помещения, комнаты для отдыха, бассейны, хозяйственные помещения. Был там и первый в Европе водопровод.

Во время раскопок Эванс обнаружил богатейшие кладовые, где хранились когда-то оливковое масло, зерно, вино. Огромные сосуды — пифосы — достигали роста человека; чтобы поднимать их, к ним приделывали четыре ряда ручек. Найденные при раскопках вазы, кубки, чаши из камня, металла, глины были не просто предметами домашнего обихода — их украшали изумительные росписи. Большое внимание уделялось и самой форме сосуда: вазы, как правило, делались в виде цветка на стебле, чаши имели вид раскрытых бутонов.

Изображения на сосудах воскрешают картины жизни и быта: кулачный бой, военачальника, отдающего приказ подчиненному, ритуальную игру с быком. Еще более ярки сцены критской жизни, запечатленные на фресках, покрывавших стены дворца.

Стены тронного зала украшены изображениями двух лежащих грифонов — мифологических животных, полуорлов-полульвов. Фрески на стенах женской половины дворца привлекают внимание изображением синих дельфинов, плывущих в обществе разноцветных рыб. В одном из помещений дворца, на стене, изображена такая сцена: вокруг святилища собрались люди, среди которых — придворные дамы в нарядных платьях и с роскошными прическами. Они как будто заняты непринужденной, видимо, очень увлекательной беседой.