Шрифт:
Совсем к вечеру пацаны разошлись, остался Пис, которому негде было ночевать.
— Слышь, — спохватился Пис, — а что же про пионеров-то не помянул?
— Чудак, напугаются ребята, если сказать прямо, а я с подхода, ты постой…
— Тебя же они и вздуют, с твоим подходом, — заключает Пис.
— Не боюсь, посмотрим…
— Я вот уж боюсь, только не ребят, а Щербу, ищет он меня и, сказывают, сердитый, понимает, что я хочу сам работать, секрет я весь знаю..
— Ничего, обойдется.
— Ну ладно, спим.
— Храпим…
Ребята заснули, и Ремесленная улица провалилась в черноту южной ночи, только над кротовой норой мигал фонарь, сделанный папиросником Луной из разноцветных папиросных коробок с надписью:
«Клуб морских ребят»
Глава десятая
ЭКСКУРСИЯ В ДРЕВНИЙ КОРСУНЬ
— Вот что, — объявил Моряк, — для нашей спайки надо вместе потолкаться, пошла братва на экскурсию…
Все записавшиеся согласились.
— Экскурсия будет антирелигиозная — политическая…
— Ладно.
Опять согласились и, слыша такие мудреные слова, прониклись уважением к Моряку, а он набирался этой мудрости в отряде.
Пошли в древний Херсонес, где в круглой бухте хорошо и искупаться.
Прошли Севастополь, обошли форты и вот в каменистом бугре увидели какие-то норы.
— Лезь, ребята, — сказал Моряк..
Поглядели экскурсанты — не решаются.
— Чего мнетесь — здесь раньше люди жили.
— Ну, тогда ничего! — Луна полез первый и все потянулись за ним.
— Это вот комната— показал Моряк на круглую выемку. Все огляделись.
Сверху шел мутный свет, и куполообразная пещера была таинственно молчалива. По сторонам ее в камне были выемки для гробов, это была семейная могила, где древние хоронили своих мертвецов, но Моряк действовал политически:
— Это, пацаны-товарищи, полки, на которых и спали и также клали пищу, овощи и разное барахло.
— Каково было плохо древним людишкам в таких трущобах, и где же тут бог, когда сами додумались строить домины, как у нас в Севастополе на Нахимовской!
— Нет его, выходит, — а то бы он сразу дал дома поспособней.
— Правильно говорит, решали пацаны, которые вообще за бога мало держались.
Облазили десятки таких пещер, обтерли бока в узких коридорах и окончательно усвоили, что в таких домах древним было неважно, и бог палец о палец не стукнул для благоустройства.
Когда собрались вылезать, кто-то крикнул:
— Змеи!
И все увидели с десяток черных веревок, которые свивались и развивались в одной куче.
Позеленев от страха, карабкались в узкую дыру, заткнули ее, завязали, дрались, кто не поспел прыгнуть на гробовые полки и, выкатив глаза, ждал неминуемой смерти. Моряк выскочил первый и, с удивительным хладнокровием стоя у самой дыры, призывал к порядку.
Когда все вылезли и оправились от испуга, он сказал:
— Ну, вот видели теперь, как древним-то приходилось?!
— Да-а, — протянули ребята…
— Теперь пойдем на гору, в развалины. — И, похрамывая, потирая ссадины, пошли экскурсанты к развалинам самого города Херсонеса, или Корсунь, как звали его славяне.
Кругом высокого бугра ясно выдавались крепостные стены, а в середине торчали колонны, а на них массивные, изъеденные временем плиты.
Кое-где почти сохранились дома. Ребята эабрались на террасу одного дома, впереди открывался прекрасный вид моря и круглой песчаной бухты.
— Ну, вот, здесь было жить лучше, объяснил Моряк… но, товарищи, в чем соль — здесь жили буржуи, а пролетариев-то именно загнали в ямы, где разные змеи и кромешная тьма… — и он показывал на могилище.
— Ах, дьяволы — их бы туда, толстопузых!
— Жальнула бы змея в брюхо, узнали бы!
— Верно, — направлял Моряк, — испокон веков как видно они нашего брата давили, а теперь их тово…
— Не больно-то теперь!
— Так им надо! — увлеклись пацаны.
— А если они опять насядут? — спросил Моряк.
— Как насядут?
— А как раньше.
— Да ну?
— Вот тебе и ну!
— А кто им дозволит?
— Они сами, у них, брат, тоже сила.
— Да мы им покажем — сила!..
— Они, брат, хитрые, много понимают — образованные и потом очень спелись между собой, готовятся с нами сразиться, а мы так шалаемся, не организуемся.
— Это верно…
— Правильно ты говоришь!
— Надо нам готовиться!
— Эх, что же мы, право, а?
— Прозевали.
— Надо бы что-нибудь такое…