Он кладет фильтр и уделяет мне всё своё внимание.

— Я знал об этом. Она не смогла помочь его маме, хоть она и больна.

Я качаю головой, задавшись вопросом, знает ли он из этого и половину.

— Знаешь, — говорит он, — этот слух вернулся даже после бабушки. В нём говорится, что у

члена каждого поколения в нашей семье была сила исцелять больных. Люди говорили, что она

была у нашей мамы.

Он так пристально наблюдает за мной, что я аж испытываю желание извиваться.

— Она обладала? — он прямо спрашивает, поймав меня врасплох.

Я хочу солгать, рассмеявшись на его глупый вопрос, но это не поможет мне узнать, о чём он знает.

— Она обладала. И она ненавидела её. Она разрушила её, — отвечаю я.

Он притих на мгновение.

— Вот почему она повела себя так? — спрашивает он.

Я киваю. Знаю, что это было, по крайней мере, частью причины.

— Что на счёт тебя? — он делает шаг ко мне, — Ты обладаешь ей? — тихо спрашивает он, а его

глаза исследуют меня.

Я почти прекращаю дышать. По некоторым причинам, прямо сейчас, чувствуется, что очень важно

солгать об этом. Если я не сделаю этого, то боюсь, что всё изменится. — Нет, я не обладаю,

— отвечаю я равномерно, — А ты?

Что-то в его взгляде меняется, словно он не совсем поверил мне. Но затем оно исчезает, и он

улыбается.

— Нет.

Мы уставились друг на друга на мгновение, и я не могу сказать, что он думает. Кайл первым

отводит взгляд, снова взяв фильтр, и вздыхает.

— Удачного шопинга, — говорит он прежде, чем снова опуститься на пол перед холодильником.

Я испускаю успокаивающий вдох, но по правде нифига не успокаивает. У меня плохое

предчувствие.

Приезжает Гвен и сообщает мне, что мы идем в торговый центр. Я прошу, чтобы она притормозила

у банка, чтобы я могла обналичить свой чек. Чувствую себя нервной, словно я только что залпом

выпила несколько чашек эспрессо. Кайл знал про маму, и я думаю, что знает он и обо мне. Но я не

знаю что, во всяком случае, это значит.

Словно женщина на миссии, Гвен марширует прямо в «У Мэйси», который, к моему большому

удивлению, имеет целый отдел, посвящённый выпускным платьям. Всех видов в различных

формах и цветах. Я сразу нахожу дисконтную стойку и начинаю оттуда. Большинство из них

отвратительны в ужасных оттенках розового и зеленовато-голубого.

— Как насчет этого? — спрашивает Гвен, держа в руках темно-красное платье в пол. Оно без

бретелек и с разрезом вдоль шва.

— Ты шутишь, верно?

— Что? — спрашивает она, — Это сексуально.

— Это смешно, — я качаю головой. Она возвращается с какими-то более смешными нарядами с

таким видом, словно готова задушить меня, потому что я сразу же отклонила их. Она начинает

перечислять другие магазины, где мы могли бы попробовать походить, когда я натыкаюсь на

ледяное синее платье, которое мне не понравилось. У него глубокий вырез, но без рукавов и

собирается складочками на талии прежде, чем ниспадает волнами в пол. Что ещё более важно, цена и размер удовлетворяют.

Гвен следует за мной в примерочную. Его немного сложно надевать через голову, но как только я

смогла это сделать, оно легко скользнуло вниз. В талии немного великовато, а иначе говоря, оно -

подходящий вариант. Я поворачиваюсь к зеркалу и осматриваю себя. Никогда не видела себя в

платье, как это, и боюсь, что выгляжу нелепо.

— Подвинься. Покажи мне, — крикнула Гвен.

Я открываю занавес примерочной и выхожу. Ее глаза расширяются. Она просто смотрит и ничего

не говорит.

— Что? — спрашиваю я, оглядывая платье. — Оно реально ужасно?

Она хихикает.

— Нет, ты, идиотка. Ты потрясающе выглядишь. Оно такого же цвета, как и твои глаза. Оно

прекрасно, Райли. Ты обязана купить его.

Я оглядываюсь на зеркало, с чувством неуверенности и дискомфорта.

— Ты, правда, думаешь, что оно нормальное?

— Я знаю это. Лукас бросит на тебя один взгляд и у него остановится сердце.

Я улыбаюсь. Надеюсь, что оно ему понравится, обойдясь без неожиданных падений.