Покупали долго и шумно. Нужный размерчик нашли быстро. С виду тоже ничего, ухоженная. Но с хозяевами вышла морока. Черныш свистнул

лодочникам, ткнул пальцем в посудину и показал серебряную монету. Явно сдуру. Что началось! Орут по своему, хватают за одежду. По-английски разобрали только ругань и "мало". Попытка показать отсутствие интереса вывела переговоры на новый уровень. У лодочников в руках заблестели ножи, а на рожах заиграли мерзкие ухмылки. Эх, торговаться, так торговаться! На меня как-то даже внимания не обращали, аж обидно. Ну и зря. Порвав дистанцию, хватаю ближайшего за ... гульфик, а в другой руке кортик сверкнул.

– За лодку монета и твои яйца. Пойдёт?
– предлагаю деловым тоном.

– Гхм, монеты достаточно, мистер, - внятно по-английски, хоть и с акцентом, просипел лодочник.

Черныш бросил монету им под ноги. Местные приняли оплату и смылись, злобно оглядываясь. По любому вернутся для мести, а нам того и надо. Руда ж приказал зачистить все контакты, а тут неудобно, людно. Да и некогда пока. Только приняли новое имущество, занялись лодочным бизнесом, глядь, первые клиенты идут. Деды в приятной и шумной компании. Бил, оживлённо жестикулируя, что-то объяснил спутницам, показывая на нашу лодку. Те покивали и полезли в посудину.

– Давайте, сынки, - напутствовал нас дядя Яша, отдав концы.

Боцман и Билли Бонс с парнями выдвинутся на шлюпках захватывать конвойный корабль через полчаса - столько нам дали времени на отвлечение команды, поэтому мы дружно заработали вёслами. Шлюп стоит к каторжнику правым бортом, так мы гребём к левому. Ну, не к борту, а как бы мимо, но рядом, не торопясь так, вроде, прогуливаемся. С борта нас конечно окликнули. Типа, парни, хорош мозоли натирать, правьте сюда, отдохните. Мы не обращаем внимания, вроде, даже смущаемся. Молодцы со шлюпа обратились к девчатам напрямую. Те с хихиканьем приняли заигрыванья. Мы ещё больше засмущались и дальше гребём. Девки стали возмущаться, даже орать на нас. Блин, ну как хотите. Пристали к борту. С палубы сбросили трап, девы с видимой сноровкой полезли на борт. Мы сидим в лодочке, стыдливо потупив глазки. Оказывается, эти дамы пренебрегают нижним бельём.

– Эй, ребята, привяжите шлюпку и поднимайтесь, это надолго. Да-да, ты, лезь сюда, угостим.
– Кричат нам и машут руками.

Мы недоумённо переглянулись и уставились наверх. Типа, не понимаем.

Послушали ещё немного уговоров, переходящих в ругань ну и согласились, конечно. Заранее сделали лица подурнее и полезли на палубу. Девок уже не видно, увели. Встретили нас радушно. Протянули мне кружку. Пригубил слегка, хм, добрый у них ром. Однако пришлось закашляться, как с непривычки. Меня добродушно похлопали по спине.

– Малыш, хочешь посмотреть на пушки? Ну, пушки!!! П-ш-ш! Ба-бах! Во, понял! Вон там, идём со мной, - ражий детина приобняв за плечи подталкивает меня к трапу на орудийную палубу.

Оглядываюсь. Черныш с лысоватым заходит в кубрик, Плюшевый с чернявым идёт к носовой надстройке, а Лют, распахнув глазищи, с открытым ртом слушает рыжего плотного дядьку.

– Джои, ты там не тяни, у меня тоже есть пушка на показ, - крикнул жидковолосый, худой моряк.

– Ха-ха-ха, подходи через полчаса!
– ржёт мой клиент, подталкивая меня к трапу.

Останавливаюсь в нерешительности, трап довольно крутой. Детина заботливо придерживает меня за плечо. Убираю его руку, мол, я сам. Неловко преодолеваю три ступеньки и делаю вид, что падаю. Этот снова хватает меня за плечо. Да что ж ты цепляешься-то? Захват за кисть, на изломчик и через себя его, мордой вперёд с крутого трапа. Тресь! Прыгаю на него, поджав лапки. Приземляюсь ему на загривок, резко выпрямив ноги. Хруп.

Проверим сонную. Живой, только парализованный, мразь. Ладно, это ненадолго, а пока оттащим в сторону. Чего он про полчаса говорил? Нет у нас столько времени. "Мистер, помогите!" - ору в ужасе, встав у трапа в тень чуть за углом. Сверху донёсся смех худого любителя странного. Вот и он сам, а вот и кортик ему в печень. На счёт "три" вытер лезвие и бегом на палубу, может, помощь нужна?

Помощь нужна, только ближайшая скорая ожидается лет через двести. Когда я поднялся, Лют своего послал через подставленную ногу мордой в фальшборт, раскрутив его за заломленную кисть. Ну что за человек? Все, как приличные люди, исподтишка, да внезапно, а ему потребовалось спарринг устроить. Ладно бы от благородства, оно, как олигофрения, почти не лечится. От куража всё, от бесшабашной наглости. Во, Черныш тоже осуждает, и Плюшевый губы поджал.

– А попроще никак нельзя?
– поинтересовался Черныш.

– Так что ли?
– переспросил Лют, ломая своему шею ударом ноги.
– А у тебя как? Получилось?

– Угу. Покойничек обниматься полез, а я знаю болевые точки, ты, кстати, тоже.

– Да не лез он ко мне, только болтал.

– За что ж ты его?
– удивился Плюш.

– Ну, я за вас переживал, а у этого пасть не закрывается. Тут Неждан заорал, к нему второй попёрся. Нервы ж не железные!

– Неждан, ты как?
– Черныш строг.