— Знаете, — вдруг сказал актер достаточно резко, — вы с вашей дочерью потрясающе похожи. Одна фигура, одно лицо… Только у вас волосы покороче.

— И я постарше, — наклонила голову мать.

— Не без этого. Но вы очень хорошо выглядите.

— Спасибо, — криво улыбнулась Анна Яковлевна.

— Не за что. Так вот, вы похожи. И не только внешне. Вы обе берете на себя всю мировую вину. Всех и вся… Тереза, например, брала на себя вину и мужа, и мою. Наверное, и вашу — хотя об этом мне судить сложно. И куда это ее привело? В больницу…

— Вы хотите сказать, я ни в чем не виновата? — Анна Яковлевна не верила в его слова, но ей это было так важно сейчас услышать.

— Я хочу сказать, вы в данный момент занимаетесь тем же самым. Берете на себя вину всех и каждого. А это неправильно. Что-то не так сделали вы, что-то — сама Тереза. В чем-то моя вина, а в чем-то — ее мужа. Не надо брать все на себя. Иначе это уже получается даже не самобичевание, а мания величия какая-то… И у вас, и у вашей дочери. Ни к чему это.

Терезе снились драконы. Удивительной красоты существа. Изящные, несмотря на гигантскую массу, четыре конечности и огромный размах крыльев. Повелители всего сущего — по крайней мере в том мире, что она придумала. «Владетели» — как их назвала Тереза. Ей почему-то понравилось именно это слово.

Существа, сочетающие мудрость и жестокость, алчность и щедрость — редкую и неожиданную даже для себя… Коварство и детскую наивность (если детской наивностью можно считать уверенность в собственной непобедимости, бессмертии и правоте).

А еще в ее сне драконы умели превращаться в людей. Она не до конца понимала, зачем им это было необходимо, но явно, для чего-то важного.

И один из этих драконов выбрал ее. Она понимала, что не к добру, что это не принесет ей ничего хорошего, что так не бывает. Вряд ли она будет счастлива с помесью птицы и змеи. С существом, которое вечно будет вынуждено разрываться между стремлением к полету на головокружительной высоте и желанием заползти в пещеру, возлечь на груде золота с принцессой, а после — ее сожрать. Затем вылезти из пещеры, щурясь от яркого солнца, и убить какого-нибудь дурня, что посмел потревожить размышления дракона о тщете всего сущего…

Дракон ей кого-то напоминал. Кого-то из людей, что находились рядом в ее реальной жизни. То, что она спит и видит сон, Тереза понимала очень отчетливо. Не сошла же она с ума, в самом деле…

Он напоминал ей мужчину, очень и очень красивого. Тереза как раз старалась избегать настолько красивых людей — ее мутило от их тщеславия и самолюбования. А этот был просто обязан обладать крайней степенью нарциссизма. Людей с такими безупречными чертами лица хорошо рисовать, чтобы зрители потом любовались и вздыхали — бывает же на свете такая красота… Но вот находиться рядом, безоговорочно принимать такого мужчину, покоряться ему — как же этого не хотелось. К тому же Тереза видела не только его красоту. Она чувствовала в нем силу.

Но в то же время Тереза жаждала раствориться в нем, отдать всю себя, беззаветно полюбить… Как же ей было страшно, что именно так все и может произойти.

Вдруг ее вынесло из сна куда-то на поверхность. Тереза задышала тяжелее и ей послышался голос мамы:

— Доченька, как ты?

— Что со мной?

— Теперь все хорошо, ты пришла в себя. У тебя просто подскочило давление.

— Мамочка, — как в детстве, сказала Тереза, — можно я еще посплю и никуда не пойду?

— Можно, доченька, — ответила мама, и в ее глазах почему-то блеснули слезы.

Тереза все хотела спросить: «Почему?», но не успела. Сон про драконов, про полеты над спящей, беспомощной землей снова затянул ее, не отпуская. В той Вселенной не ценилась человеческая жизнь — кому и сколько отмерено определяли драконы да стечение обстоятельств. Но там было все правильно. Правильно и понятно. Все предрешено и борись не борись — ничего от тебя не зависело. Там господствовала Судьба.

Оставалось только отдаться на волю случая да повелителя-дракона, взмыть в его объятиях высоко-высоко к небу, познать наслаждение полетом и не думать, что в конце — смертельный удар о землю…

Тереза снова проснулась. На этот раз с мыслью: «Наконец-то я выспалась». И тут поняла, что она не дома. Темно. Сумрачный свет ночной лампочки. Тереза почувствовала больничный запах и помотала головой — тяжелая. Рядом что-то заскрипело — и над ней склонилась мама.

— Что со мной? — губы не слушались. Приходилось напрягаться, чтобы произносить звуки.

— Ты в больнице, — мама выглядела испуганно, — у тебя было высокое давление. Ты никак не приходила в себя.

— Что-то такое я уже слышала, — пробормотала Тереза.