[1971]

МИЛИЦЕЙСКИЙ ПРОТОКОЛ

Считать по-нашему, мы выпили немного.

Не вру, ей-богу! Скажи, Серега!

И если б водку гнать не из опилок —

То что б нам было с пяти бутылок?

Вторую пили близ прилавка, в закуточке,

Но это были ещё цветочки!

Потом — в скверу, где детские грибочки,

Потом — не помню, дошёл до точки.

Я пил из горлышка, с устатку и не евши,

Но как стекло был — остекленевший.

А уж когда коляска подкатила,

Тогда в нас было семьсот на рыло.

Мы, правда, третьего насильно затащили,

Ну тут — промашка, переборщили.

А что очки товарищу разбили —

Так то портвейном усугубили.

Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь,

Что не буяньте, что разойдитесь!

На «разойтись» — я сразу согласился,

И разошелся. И расходился.

Но если я кого ругал — карайте строго!

Но это вряд ли — скажи, Серега!

А что упал — так то от помутненья,

Орал — не с горя, от отупенья.

Теперь дозвольте пару слов без протокола.

Чему нас учат семья и школа?

Что жизнь сама таких накажет строго!

Тут мы согласны — скажи, Серега!

Вот он проснётся утром — он, конечно, скажет: —

Пусть жизнь осудит, пусть жизнь накажет!

Так отпустите — вам же легче будет!

Чего возиться, коль жизнь осудит?

Вы не глядите, что Сережа всё кивает,—

Он соображает, всё понимает!

А что молчит, так это от волненья,

От осознанья и просветленья.

Не запирайте, люди! Плачут дома детки!

Ему же — в Химки, а мне — в Медведки!

A-а!… Всё равно — автобусы не ходют,

Метро закрыто, в такси не содют.

Приятно всё-таки, что нас тут уважают.

Гляди, подвозют! Гляди, сажают!

Разбудит утром не петух, прокукарекав, —

Сержант поднимет — как человеков.

Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся.

Я рупь заначил — опохмелимся!

Но всё же, брат, трудна у нас дорога.

Эх, бедолага! Ну, спи, Серега…

[1971]

ПРЫГУН В ВЫСОТУ

Разбег, толчок! — и стыдно подниматься.

Во рту опилки, слёзы из-под век.

На рубеже проклятом 2.12

Мне планка преградила путь наверх.

Я признаюсь вам как на духу —

Такова вся спортивная жизнь,

Лишь мгновение ты наверху —

И стремительно падаешь вниз.

Но съем плоды запретные с древа я,

И за хвост подёргаю славу я!

Ведь у всех толчковая — левая,

А у меня толчковая — правая.

Разбег, толчок! — свидетели паденья

Свистят и тянут за ноги ко дну.

Мне тренер мой сказал без сожаленья:

«Да ты же, парень, прыгаешь в длину!

У тебя растяженье в паху!

Прыгать с правой — дурацкий каприз!

Не удержишься ты наверху!

Ты стремительно катишься вниз!»

Но, задыхаясь словно от гнева, я

Объяснил толково я: «Главное,

Что у них толчковая — левая,

А у меня толчковая — правая».

Разбег, толчок — мне не догнать канадца,

Он мне в лицо смеётся на лету.

Я снова планку сбил на 2.12,

И тренер мне сказал напрямоту,

Что начальство в десятом ряду,

И что мне прополощут мозги,

Если враз сей же час не сойду

Я с неправильной правой ноги.

Но лучше выпью зелья с отравою,

Над собою что-нибудь сделаю,

Но свою неправую правую

Я не сменю на правую левую.

Трибуны дружно начали смеяться,

Но пыл мой от насмешек не ослаб:

Разбег, толчок, полет… и 2.12

Теперь уже мой пройденный этап.

Пусть болит моя травма в паху,

Пусть допрыгался до хромоты,

Но я все-таки был наверху,

И меня не спихнуть с высоты.

Съел плоды запретные с древа я,

И за хвост поймал-таки славу я.

Пусть у всех толчковая — левая,

Но у меня толчковая — правая!

[1971]

ЧЕСТЬ ШАХМАТНОЙ КОРОНЫ