Звучало логично, но не утешало. Джемайма украдкой вздохнула. И ведь, самое печальное, что она не могла даже мечтать о том, чтобы каким-то чудом Энрике переменился, стал другим человеком, ведь полюбила-то она его именно таким, какой он есть.

Полюбила? Опомнись, Джейми! Что это с тобой? Совсем спятила? — напомнила о своем существовании тетя Бесс.

Может, и спятила, мысленно отвела ей Джемайма. Но это безумие сейчас ей было дороже всего здравого смысла, сколько его ни есть на свете. И она решилась.

— Послушай, раз уж до соседей нам дела нет, а Гарсия, по всей вероятности, тоже не лежит в кустах с подзорной трубой…

— Да? — приподнял бровь Энрике.

— Может, ты меня все-таки поцелуешь?

Ей не пришлось просить дважды. Мгновение — и его губы уже накрыли ее уста. Подняв лицо навстречу возлюбленному, Джемайма обняла его руками за шею и закрыла глаза. Сейчас во всем мире для нее существовал только он. Его руки, сжимающие ее талию. Его тело, жар которого обжигал даже через одежду. Его губы, прильнувшие к ее губам.

Когда поцелуй наконец закончился и она открыла глаза, то обнаружила, что Энрике смотрит на нее. Смотрит нежно и ласково. Глаза их встретились, и он снова поцеловал ее, на сей раз мимолетно, точно дразня. Она знала: он хочет помучить ее ожиданием большего. По ее телу пробежала легкая дрожь.

— Замерзла?

Джемайма покачала головой.

— Как я могу замерзнуть в твоих объятиях?

Они продолжили танцевать. Джемайма снова заговорила первой.

— А знаешь, я видела тебя еще до той нашей первой встречи.

Энрике вопросительно поглядел на нее.

— Когда это?

— На притоке Томбиджби. Ты плыл в каноэ. А я сидела на берегу и тебя видела. Чуть не умерла на месте.

Он засмеялся и крепче прижал ее к себе, покачиваясь под старинную любовную балладу. Джемайма была готова кричать от восторга — так ей было хорошо.

— Наверное, ты решила, что это Гарсия, — пробормотал он. — Тогда ты ведь еще не знала, что нас двое.

Джемайма кивнула. Ей очень хотелось объяснить ему все, рассказать о том, что привело ко всей этой невероятной путанице.

— Да. До того дня я и не думала о твоем брате. А потом… стала мечтать о тебе…

Энрике на несколько секунд задумался, затем решительно тряхнул головой.

— Что ж, значит, не может быть и тени сомнений относительно того, кого из нас ты хочешь по-настоящему.

Джемайма остановилась, прервав их медленное кружение по лужайке, и серьезно посмотрела ему в глаза.

— Ни малейших. Это был ты — еще до того, как мы встретились по-настоящему. Ничего из того, что произошло между нами в отеле, не могло бы случиться, если бы я не видела тебя тогда на реке.

— А как насчет Гарсии?

— Между мной и твоим братом нет ровным счетом ничего. Для меня с самого начала существовал только ты.

Уф, высказалась! Джемайма облегченно перевела дыхание и снова задвигалась в такт музыке. Они продолжили свой чувственный плавный танец.

Одна рука Энрике скользила по ее спине, легонько поглаживая. Другой он бережно поднес к губам тонкие пальцы и поцеловал. Владеющее Джемаймой томление все нарастало и нарастало, хотя казалось, больше уже некуда.

Отбросив страх, стыд и сомнения, она прошептала:

— И сейчас мне тоже нужен только ты, Энрике.

Он засмеялся.

— Хорошо бы ты сказала это еще и моему брату.

Джемайма раздраженно вздохнула.

— Я пыталась.

— Этими самыми словами?

— Ну, нет, не совсем этими, — растерялась она. — Не настолько открытым текстом, но всячески намекала, что ему лучше избрать другой объект для ухаживаний.

— Так не годится, — покачал головой Энрике. — Гарсия не из тех, кто привык получать отказ. Намеков он просто не поймет. Кроме того, ему нравится меня дразнить. Он будет следовать нашим с ним правилам вплоть до последней буквы.

— Вы оба просто извращенцы какие-то!

— Да нет, просто мужчины.

— Спасибо, обрадовал. И как мне теперь брата растить, когда ты сообщаешь мне такие жуткие вещи про мужской род?

— Брось. У тебя отличный брат. И сестричка, к слову сказать, прехорошенькая. Берегись, еще год-другой — и она начнет разбивать сердца направо и налево.

Джемайма невольно расплылась в улыбке.

— Спасибо. Да, они у меня замечательные. Мне с ними повезло.

— Им с тобой повезло еще больше, — вполне серьезно заметил Энрике. — Не всякая на твоем месте пошла бы на такие жертвы, лишь бы воссоединить семью.