Я перенесла вес на другую ногу.

— И Совету будет до этого дело? Серьезно? Вы ребята постоянно бьете слуг. Почему я должна от них отличаться?

— Ты не слуга, — сказал Маркус и быстро пошел к своему столу.

— И это достаточная причина? — выкрикнула я. — Это нормально бить слуг из-за их крови? Это не нормально, потому что у меня полу… — я оборвала себя, прежде, чем выдала слишком много. Все глаза были на мне.

Маркус за своим столом глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза.

— Ты в порядке Александрия?

— Просто волшебно.

Айден взял мою руку.

— Я отведу её в клинику.

Я выдернула руку:

— Со мной будет все в порядке.

— Он ударил тебя, — напомнил Айден, сверкая глазами.

— У меня будет синяк, ну и ладно. Это не проблема. — мне нужно было выйти из этой комнаты, подальше от них. — Я просто хочу обратно в свою комнату.

Маркус застыл с телефоном на полпути к уху.

— Айден, убедись, что она дойдет до своей комнаты. И я хочу, чтобы она оставалась там до тех пор, пока мы не узнаем, что Телли собирается сделать, или пока он не уедет. Я свяжусь с Люцианом и остальным Советом, — сказал Маркус и его взгляд снова нашел Айдена. — Я серьезно. Она не выйдет из комнаты.

Я была слишком занята тем, что прокручивала в голове то, что произошло, чтобы беспокоиться о том, что Маркус заточил меня в комнате. И если Люциан узнает о том, что случилось, значит, и Сет тоже узнает. По меньшей мере, один луч света в темном царстве. Если бы Сет был здесь, вероятно, он убил бы Телли.

Маркус остановил меня в дверях.

— Александрия?

Я обернулась, надеясь, что он хотя бы сделает это быстро. Отругает меня за то, что я спорила с Телли, прикажет мне не делать этого снова или предупредит меня о моем плохом поведении.

Он встретился со мной взглядом:

— Я сожалею. что меня здесь не было, чтобы остановить его. Это больше не повторится.

В моем дяде был пришелец. Я медленно моргнула. Прежде, чем я смогла что-нибудь сказать, он вернулся к телефонному звонку. Ошарашенная, я позволила Айдену вывести меня из кабинета в коридор.

Когда дверь за нами закрылась, Айден заблокировал лестницу.

— Я хочу знать, что произошло.

— Я просто хочу обратно в свою комнату.

— Я не прошу, Алекс.

Я не ответила, и в итоге Айден напряженно повернулся и пошел вниз по лестнице. Я медленно следовала за ним. Занятия все еще шли, поэтому лестница и фойе первого этажа были почти пусты за исключением нескольких Охранников и Инструкторов. Мы шли к общежитию в тишине, но я знала. что он не собирается оставлять этот вопрос. Айден просто тянул время, поэтому я не была сильно удивлена, когда он прошел за мной в мою комнату и закрыл за собой дверь.

Я уронила сумку и провела пальцами по волосам.

— Айден.

Он взял меня за подбородок, как он это сделал в офисе Маркуса и повернул мою голову в сторону. Его челюсть напряглась.

— Как это случилось?

Насколько плохо это выглядело?

— Думаю, я не ответила верно после первого раза.

— Он дважды тебя ударил?

В смущении, я отстранилась и села на диван. Меня учили драться и защищаться. Я выходила из схваток с демонами с царапинами. Вся эта ситуация заставляла меня чувствовать себя слабой и беспомощной.

— Ты не должен быть здесь, — наконец сказала я. — Я знаю, Маркус велел удостовериться, что я остаюсь в своей комнате, но это не обязательно должен быть ты.

Айден стоял перед маленьким кофейным столиком, уперев руки в бока. Его поза очень напоминала мне о тренировках, он принимал её, когда понимал, что я не справляюсь. Он начал копать.

— Почему?

Я рассмеялась а затем вздрогнула.

— Ты не должен быть рядом со мной. Кто-то из людей Телли наблюдает за мной — за нами.

В его серебряных глазах не было ни унции паники.

— Тебе нужно рассказать мне, что случилось, Алекс. И даже не думай лгать мне. Я узнаю.

Закрыв глаза, я покачала головой.

— Не знаю, смогу ли я.

Я слышала, как Айден двигался вокруг стола и сел на его край передо мной. Его рука была прижата к моей другой щеке.

— Ты можешь все мне рассказать. Ты это знаешь. Я всегда помогу тебе. Как ты можешь в этом сомневаться?

— Я не сомневаюсь в этом, — я открыла глаза, стыдясь того, что они были влажными.

В его лице мелькнуло замешательство:

— Тогда почему ты не можешь мне сказать?

— Потому что… потому что я не хочу, чтобы ты волновался.