Пятьдесят оттенков для Золушки

Аннотация

Книга Джины Максвелл меньше чем за месяц стала абсолютным бестселлером в USA Today и New York Times, а автора назвали «писательницей с отсутствием такого чувства, как стыд».

Перевод с английского Лазовской А.Н. книги «Сeducing Cinderella» Печатается с разрешения Rights Mix Agency и The Van Lear Agency LLC Copyright© 2012 by Gina Maxwell Глава 1 Люси Мюллер даже не подняла голову, когда услышала стук в дверь своего кабинета. Ее следующий пациент на физиотерапию пришел слишком рано, и ее это раздражало, потому что она не успела закончить заполнять документы со своего предыдущего приема. Она водрузила сползшие на нос очки на место. Он мог бы подождать в коридоре еще минут десять пока она законч… В дверь постучали опять, немного более настойчиво, и ее решимость не потакать чужим прихотям, как всегда, растаяла как дым. Отбросив ручку на кипу бумаг перед собой, она сказала: – Войдите. В дверь просунулась голова с идеально уложенными темными волосами: – Надеюсь, я не помешал? До того как она успела приказать своему сердцу стучать нормально, оно екнуло от звука густого мягкого голоса доктора Стефана Мэнна, директора спортивной медицины и главного красавца медицинского центра Северной Невады. Она судорожно начала думать, что в ее внешности сейчас было не так, и пришла к неутешительному выводу, что она выглядит «просто и растрепанно». Подавив глубокий вздох и желание пригладить рукой пряди волос, выпавшие из хвоста, она улыбнулась ему своей самой очаровательной улыбкой: – Вовсе нет, неужели я забыла о нашей встрече? Он улыбнулся ей, и на его щеках появились две ямочки: – Нет, не сегодня. Он повернулся и запер дверь, и ее пульс участился. Он зачастую приходил в ее офис в Рехабе и спортивном медицинском центре в качестве хирурга-ортопеда, чтобы обсудить общих пациентов. Но он ни разу не запирал дверь. Стараясь не торопиться с выводами, она сделала приглашающий жест рукой и сказала: – Пожалуйста, садитесь. – Э… – Люси посмотрела на единственный стул для посетителей и увидела, что он завален старыми газетами, научными статьями и папками. Она могла поклясться, что почувствовала, как ее щеки становятся пунцовыми, когда она оббегала свой стол. – О, черт возьми, сейчас, одну минутку… – Все нормально, не стоит… – Я настаиваю. – Она схватила гору бумаг в руки. Не в первый и не в сотый раз она мечтала не быть такой неорганизованной. Она быстро сделала круг по кабинету в поиске места, куда можно сложить весь этот беспорядок. Но стопки бумаг, похожие на те, которые она держала в руках, заполняли все пространство ее кабинета, полки, столы и даже пол. Наконец она сдалась и просто кинула стопку в свое кресло и переключила внимание на своего гостя. О, Боже, почему она не могла быть такой же элегантной и собранной, как другие женщины? Именно с такими женщинами встречался Стефан. – Итак, что привело вас сюда, в недра нашей больницы сегодня? Он прочистил горло и заерзал на своем стуле. Как правило, этот прекрасный врач просто излучал уверенность. Это была одна из причин, по которой женщины были без ума от него. Конечно, к этому добавлялись его шарм, кукольная внешность в комплекте со сногсшибательной улыбкой. – Ты знаешь, что до ежегодного благотворительного обеда и бала осталось два месяца? И тогда, когда нам, парням, надо только взять в аренду смокинг и появиться, я знаю, что вам, женщинам, надо походить по магазинам, выбрать платье, сделать прическу и маникюр. И что там вы еще, женщины, делаете, чтобы сделать себя красивыми. В горле у Люси пересохло, а ее пальцы беспокойно теребили ожерелье. Вот оно. Они работали вместе уже многие годы, иногда даже оставались по вечерам после смены, чтобы обсудить какие-то интересные случаи, заказывали плохую китайскую еду, когда их мозги отказывались работать, а позывы желудков нельзя было больше игнорировать. Они оба были умными людьми, и поэтому подходили друг другу. Кроме того, их связывали общая страсть к медицине и стремление помочь своим пациентам. Лучшей связи и быть не могло, это связывало их как ничто иное, и она любила его в течение многих лет. Но он никогда ее никуда не приглашал. Он не сделал ни одного шага навстречу, вместо этого предпочитая встречаться с классическими бизнес-леди, с которыми он встречался в клубе «Калиент» вниз по улице. Но сейчас он был здесь. В ее офисе. И говорил о предстоящем бале. Господи, не дай ей упасть в обморок. Сделав медленный глубокий вздох, Люси попыталась сказать что-нибудь непринужденное. – Ты пытаешься меня о чем-то спросить, Стефан? – С треском провалилась. Черт. Он потер затылок своей сильной рукой, то, что он выглядел смущенным, придавало ему очарования. – Ну да, у меня не очень хорошо получается, не так ли? – О, нет, вы просто молодец. – Слишком много энтузиазма. Будь оно все неладно. – Я знаю, я должен был сделать это раньше. И я действительно хотел спросить вас об этом еще той ночью, когда увидел вас в клубе «Калиент» в прошлом месяце, но пока я колебался, вы уже ушли. Я надеялся, что увижу вас там еще раз, потому что мне казалось не очень правильным говорить о свидании здесь, в вашем офисе, понимаете? Она мысленно перенеслась в ту ночь, когда она вошла в этот переполненный, слишком дорогой клуб. Ее лучшая подруга Ванесса МакГрегар только что выиграла сложное дело и хотела отпраздновать это, выпить и потанцевать. Вместо того чтобы идти в их постоянное место встреч, у Фрица, Ванесса убедила Люси встретиться в этом клубе. Они там пробыли всего час и потом ушли, клуб был переполнен перекаченными стероидами клиентами. Остальную часть ночи они провели в баре, попивая пиво и играя с парнями в дартс. – О, не беспокойся, – заверила она его. – Это вполне подходящее место. Единственный человек, который нас может услышать, это мистер Крамер, который сейчас занимается на беговой дорожке, но дверь закрыта, а если бы даже и не была, я уверена: он, как всегда, забыл включить свой слуховой аппарат, поэтому шанс, что он услышит нас за шумом работающей машины… – Люси. – Извини. – О Боже, может ты, наконец, заткнешься. А то болтаешь, как идиотка. – Что вы хотели сказать? Он глубоко вздохнул, как будто готовился к прыжку с крыши больницы, а не пытался пригласить ее на свидание. – Не могла бы ты мне дать номер телефона своей подруги? – Моей… что? – Номер девушки, с которой вы были той ночью, она ни с кем не встречается сейчас? – Ванесса? – Мозг Люси пытался поспеть за резкой сменой темы разговора. Точнее, это ей казалось, что тема разговора изменилась. Какая же она глупая. – Нет, она ни с кем не встречается… Каждый мускул на его теле заметно расслабился, и легкая улыбка, с двумя ямочками на щеках, появилась на его лице, что было для нее как удар между глаз. – Это замечательно! Так я могу получить ее номер? Я не хочу ждать до последней минуты, чтобы пригласить ее. Я бы хотел сходить с ней на несколько свиданий перед большим событием. Ты же понимаешь, хочется узнать друг друга получше. На этих благотворительных обедах совершенно невозможно нормально поговорить, чтобы тебя кто-нибудь не прервал. Люси, ты меня слушаешь? – Что? Нет. То есть да, я слушаю. Да, ты прав. Это не лучшее место для первого свидания. Люси перевела взгляд на беспорядок на ее столе. Ванесса была бы в ужасе, если бы это увидела. Ее подруга была гиперорганизована и педантична, у нее всегда все было разложено по полочкам и внутри и снаружи. Ее прическа всегда была идеальна, и она никогда не показывала неуместных эмоций. Добавить к этому внешность Барби, и вы получите тот тип женщин, который привлекал Стефана Менна. И тот тип женщин, к которому она точно не принадлежала. – Итак, ты мне дашь ее номер? Или, может быть, ты хочешь сыграть в защитницу подруги и будешь сначала допытываться о моих намерениях? – подразнил он ее. – Может быть, спросишь, почему я думаю, что я достаточно хорош для нее или что-то в этом духе? Она не смогла заставить себя улыбнуться. – Как будто ты можешь быть недостаточно хорош для кого-то. Ты обаятельный, умный, успешный и красивый. Как ты можешь быть недостаточно хорош по чьим-либо стандартам? – Он подмигнул ей. – Меня можно считать неплохим уловом, не так ли? Надеюсь, ты все это расскажешь Ванессе, после того как она тебе скажет, что я ей позвонил. Если ты все же дашь мне ее номер. – Ох, ты прав, извини. Эээ… – Она осмотрелась вокруг в поисках листочка, на котором можно было написать номер. Она знала, что где-то они у нее были. И если бы она остановилась на минутку и подумала, она бы точно вспомнила, где они лежат. Но у нее было такое ощущение, как будто пять минут назад ей сделали фронтальную лоботомию, и ее мозг отказывался работать. Сдавшись, она взяла ручку и написала номер Ванессы прямо у него на ладони. Она с трудом удержалась от того, чтобы не сделать какую-нибудь глупость типа нарисовать восклицательный знак или «случайно» слишком сильно поставить точку, проколов его гладкую кожу кончиком шариковой ручки. «Вот и все. Готово. Теперь извините меня, пожалуйста, ко мне с минуты на минуту придет пациент». – Я не займу больше ни минуты вашего времени. Спасибо, Люси. – Он открыл дверь чистой рукой, обернулся и добавил: – Я у вас в долгу. Она изобразила на лице жалкое подобие улыбки и сказала: – Буду иметь в виду, доктор. Как только он ушел, она упала в кресло, даже не потрудившись убрать стопку бумаг, которую она туда ранее положила. Ничего нового не произошло. На самом деле то, что ей предпочли другую, было вполне типичным. Поэтому у нее должен был бы уже выработаться иммунитет против этой боли. Как говорится, все это уже не раз было. Именно, уже сто раз было так, что парень, который ей нравился, влюблялся в ее подругу, но ей все равно было больно. Очень больно. И она могла больше не обманывать себя: она никогда не будет объектом желания доктора, и хотя реалист внутри нее говорил, что это все не имеет значения, и все, что ей нужно, это найти кого-нибудь подходящего и похожего на нее, мечтатель внутри позволил ей пролить немного слез, которые размыли мир перед глазами. Глава 2 – Не подскажете, как пройти в отделение физиотерапии? – Где какой-то высокомерный козел будет заставлять меня делать упражнения для младенцев, практически кастрируя меня в процессе. Сказать, что у Рида Эндрюса было плохое настроение, означает ничего не сказать. Но это не было поводом срывать свою злость на служащую ресепшена. Он внимательно выслушал указания, которые она ему дала, и пошел в нужном направлении. Чем ближе он подходил к месту назначения, тем больше он чувствовал раздражение в каждом своем мускуле. Он не должен был быть здесь. Он должен был вернуться в Вегас и прорабатывать травму с тренером и командным врачом. Ну уж точно он не хотел находиться в городе Спарксе, штат Невада, который был очень близок к Рено и его родному городу в Сан Валлей на севере. Теперь ему придется работать с человеком, который понятия не имеет о том, чем он занимается и насколько важно ему было вернуться в клетку [1] , чтобы подготовиться к матчу-реваншу. 1 Огороженный восьмиугольник, на котором проходят бои в смешанных единоборствах. Официальное название «Октагон». Сколько он себя помнит, он всегда боролся. В спорте он больше всего любил и уважал именно процесс борьбы – Смешанные боевые искусства (MMA), – он уже достиг вершины и теперь прикладывал все усилия, чтобы остаться там. Проведя пятнадцать лет в этом спорте, он стал одним из самых богатых бойцов в полутяжелом весе в Абсолютном бойцовском чемпионате (UFC). Его рекорд был 34 победы и 3 поражения, и у него были миллионы фанатов по всему миру. Конечно, сейчас все это не имело никакого значения, потому что если он не выздоровеет ко времени матча-реванша, его карьеру можно считать оконченной. Какой-то врач, говорящий по мобильному телефону и одновременно проверяющий свой пейджер, столкнулся с Ридом на углу в коридоре. Парень даже не обернулся и, не извинившись, продолжил свой путь. Рид стиснул зубы и повел правым плечом, подождав, пока боль утихнет. Даже такой незначительный толчок причинил ему чудовищную боль. У него была одна из самых тяжелых травм, которая могла быть у бойца, – синдром поражения манжеты вращателей плеча. И что еще более его расстраивало, это то, что эта травма произошла даже не в бою. Он получил ее при подготовке к бою за титул чемпиона. Тридцатичетырехлетнего бойца можно было считать уже почти стариком, особенно того, кто был в этом спорте так же долго, как и он, и множество травм уже отражалось на его самочувствии. Обгоняя старушку, которая ползла по коридору со скоростью улитки, Рид просто проклинал своего тренера Бутча за то, что тот послал его сюда. Вскоре после того, как Риду была сделана операция на его правом плече, их командному врачу потребовалось уехать домой, чтобы заботиться о больном отце. Скотти не собирался возвращаться в течение нескольких месяцев, а так как Рид был на то время единственным травмированным бойцом в лагере, Бутч временно отправил его к местному врачу-физиотерапевту. Но если бы Рид продолжил заниматься с этим парнем, он бы вряд ли смог бы восстановиться даже к пятидесяти годам, поэтому он решил взять свое лечение в свои руки. К сожалению, Бутч узнал о том, что он делал, и очень сильно наорал на него за то, что он не слушается заместителя Скотти и вообще так легко к этому относится. Но он был не прав, Рид ни к чему просто не относился. Он всегда следовал своему девизу, который был для него гораздо большим, чем просто какие-то мотивирующие слова. Он жил под лозунгом «сделай больше, чем можешь, или ты останешься ничем» или «если ты пришел не для того, чтобы победить, то лучше оставайся дома». Это было заложено у него в подкорке с самого раннего возраста, когда он только учился держать удар. Он отказался принять возможность того, что он не сможет полностью выздороветь за два месяца и тем самым упустит шанс на возвращение своего чемпионского титула. Каждый год в спорте появлялись новые молодые и хорошо тренированные бойцы, и старым бойцам становилось все труднее участвовать в соревнованиях. Поэтому Рид выкладывался на тренировках по полной. Всегда найдется тот, кто захочет получить твой пояс чемпиона и кто будет делать все возможное, чтобы достичь этого, поэтому он должен был тренироваться и готовиться еще более серьезно (усиленно), чтобы удержать его. И он был просто в бешенстве от того, что Бутч поставил ему ультиматум: либо покинуть лагерь и нормально лечиться, либо он отстранит его от боя. Вот черт. Ладно, как угодно. Он сделает так, чтобы тренер был счастлив, и походит на эту проклятую физиотерапию, но это не значит, что одновременно он не будет тренироваться так же усиленно, как он обычно тренируется. У него не было времени расслабляться. Ему нужно было как можно скорее вернуться в Лас-Вегас, чтобы забрать то, что принадлежит ему по праву. Рид толкнул двойные двери и вошел в просторную комнату, которая напомнила ему Юношескую Христианскую Ассоциацию. Повсюду были беговые дорожки, эллиптические тренажеры, гири и фитболы. Никаких тебе клеток для спарринга, никаких матов и даже нет боксерских груш. Но зато там был старик лет восьмидесяти с лишним, который медленно шел по беговой дорожке так, что практически оставался неподвижным. – Да, вот это удар, – пробормотал он и прошел в небольшой кабинет, на двери которого стояло имя его лечащего врача: «Люсинда Миллер». Дверь в кабинет была слегка приоткрыта. Он поднял руку, уже собираясь постучать, как вдруг услышал всхлипывания и шмыганье носом. В кабинете за письменным столом, опустив голову на руки, сидела темноволосая девушка. По крайней мере, он мог предположить, что это был письменный стол. Об этом трудно было судить, потому что он был полностью завален файлами и документами. Вместо того чтобы постучать, он слегка покашлял и сказал: – Извините, я не вовремя? Девушка быстро повернулась на стуле к нему спиной, ударившись коленом о картотеку и пробормотав ругательства. Из чего он мог сделать вывод, что к ней редко кто заходит, и она не ожидала его увидеть. Он пока что не видел ее лица, но ее неуклюжесть показалась ему милой. Когда она схватила салфетку и высморкалась, он вспомнил, что наверняка она сейчас чувствует себя неловко, и сказал: – Я могу вернуться попозже. – Нет, нет. – И затем махнула рукой, не оборачиваясь: – Не могли бы вы пока пройти в соседнюю комнату, я буду через минуту. Звучало неплохо. Вообще-то он просто ненавидел смотреть, как плачут женщины. Зайдя в комнату, Рид сел на смотровую кушетку и стал рассеяно щелкать костяшками в ожидании. Однако уже через минуту врач вошла в комнату вместе с его историей болезни и направилась прямиком к маленькому столику у стены. – Мне ужасно жаль, что вы все это увидели, – сказала она. – Позвольте мне немного сосредоточиться, и мы с вами сразу перейдем к делу. – Да, да, не торопитесь. – Что-то в ее голосе показалось ему знакомым, как будто он слышал его ранее. – Хорошо, мистер Джонсон, давайте посмотрим на… Они оба застыли, осененные догадкой. – Люси? – Рид? Уже прошло несколько лет – может быть шесть или семь – с того момента, когда он последний раз видел младшую сестру своего лучшего друга. От слез на ее лице пошли пятна, и глаза покраснели, поэтому он практически ее не узнал, но особая веснушка в виде сердца на внешнем углу левого глаза выдавала ее. Она была практически не видна за темной оправой прямоугольных очков, которые она носила. – Черт возьми, – сказала она и крепко его обняла. Он уже очень давно не видел никого из своего родного города, и, кроме ее брата, она была единственным человеком оттуда, которого он был рад видеть. Он обнял ее в ответ и зарылся носом в ее волосах. Они пахли летом и цветами, что было так непохоже на те тяжелые ароматы, которыми обычно пользовались женщины. Она отпустила его и села на крутящийся стул за письменным столом и начала поправлять выпавшие пряди за ухо. – Не могу поверить, что это ты? Подожди, а почему тогда у меня здесь написано Рэнди Джонсон? Рид усмехнулся этому нелепому имени, которое он использовал в целях анонимности. – Это мой псевдоним. – И, желая убрать это печальное выражение с ее лица, он хитро улыбнулся и добавил: – А еще оно отражает некоторые мои особенности [2] . На секунду она нахмурилась, ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он имеет в виду, а затем ее щеки вспыхнули красным, а глаза расширились. – Рид! Он не смог удержаться от смеха. Ее шокированный взгляд того стоит. 2 Скорее всего имеется в виду прозвище известного бейсболиста Рэнди Джонсона «The Big Unit», что можно перевести как «Большой прибор (агрегат)». – Да ладно тебе, Лу-Лу, ты не могла оставаться такой же невинной на протяжении всех этих лет. – Моя невинность или ее отсутствие тебя не касаются, Эндрюс. И предупреждаю, если кто-то услышит одно из этих моих смешных прозвищ, я очень больно ткну тебя ручкой. Он поднял руки в знак капитуляции. – Достаточно честно, Люберт. – Она закатила глаза, но прежде чем она успела разозлиться на него как следует, он продолжил: – Кстати об именах, а почему ты теперь Люсинда Миллер? Я что-то не вижу кольца. Или ты состоишь в программе по защите свидетелей? Она отвела глаза, что ей придется говорить на эту неприятную тему. – Да нет. Я была замужем еще в колледже. Джексон тебе, наверное, об этом не рассказывал, потому что мы тайком поженились, и это все длилось очень недолго. – Она откашлялась и улыбнулась. Но она улыбнулась только губами, глаза остались серьезными. – Ну, ты знаешь, как это бывает. Юношеский максимализм и все такое. А менять имя обратно мне уже как-то не захотелось. По крайней мере, у меня все те же инициалы, что и были, правильно? Ее попытка скрыть свои истинные чувства напомнила ему о том, что он увидел, когда вошел сюда. Что-то или кто-то обидел ее, и в нем сразу проснулось желание ее защитить. Кроме того, Люси была не просто посторонняя женщина для него. Они выросли вместе с ней и ее братом, Джексоном Марисом. И пока Джекс, который тоже занимался смешанными единоборствами, уехал на Гавайи в тренировочный лагерь и не может помочь своей маленькой сестренке, Рид с удовольствием сделает это за него. – Почему ты плакала, Лю? – А, это? – Она неопределенно махнула рукой. – Ничего. У меня просто страшная сезонная аллергия и иногда слезы просто льются из глаз, и нос забит, ну вот и все. Он усмехнулся. – Вот почему Джекс и я никогда не рассказывали тебе о наших проделках. Ты вообще не умеешь врать и не продержалась бы и пяти секунд на родительском допросе. Она стояла, уперев руки в бедра. – Ну и ладно, а твой тренер сказал мне, что ты ужасный пациент, поэтому можно сказать, что у нас обоих есть недостатки. Теперь, если ты не против, предлагаю тебе не тратить время на бессмысленную болтовню и начать осмотр. Рид понял, что наткнулся на кирпичную стену, которую он не сможет пробить. Она не собиралась говорить о том, что случилось… пока что. Но, так или иначе, он выведает все. – Ладно. Прочь разговоры, Люэй. – Левой рукой он стянул с себя футбоку, стараясь особо не задевать правую руку, и бросил одежду на стул в углу. – Сколько физиотерапий у тебя было после операции? – Я не знаю, сколько обычно, я думаю. По одному занятию в день или что-то вроде того. Но этого было недостаточно. Поэтому я еще отдельно занимался. Она остановилась и посмотрела на него, подняв брови. – Другими словами ты перегружал себя, и это было очень вредно для твоего выздоровления. – Перегружал, это такое субъективное понятие. – Нет, Рид. Все, что ты делаешь помимо того, что тебе прописал твой лечащий врач, является перегрузкой. И если ты хочешь, чтобы я тебе помогла, ты должен делать именно то, что я тебе скажу. И если ты будешь меня слушаться, то я обещаю, что приведу тебя в форму в течение четырех месяцев – Что? Разве Бутч тебе не говорил о моем матче-реванше, который будет через два месяца? Я должен буду принять бой, Люси. У Диаза мой пояс, и я должен вернуть его обратно. Люси покачала головой. – Рид, это безумие. Даже если я посвящу большую часть своего времени тебе, я не могу гарантировать, что ты будешь в форме так быстро. – Чушь. Ты, конечно, говоришь это как профессионал, но ты должна понимать, что я необычный пациент. Я не похож на обычных людей, с которыми ты работаешь. Я не какой-то там среднестатистический Джо, который пытается в конце концов вернуться к нормальной жизни. Я хорошо тренированный спортсмен, у которого за последние пятнадцать лет было больше травм, от которых он оправился, чем у сотни среднестатистических Джо, вместе взятые. Она вздохнула: – Ладно, давай посмотрим, с чем мы имеем дело, для начала, хорошо, сорвиголова? Садись. Рид запрыгнул на кушетку, стараясь не напрягать руку. У него был высокий болевой порог, но зачастую та боль, которую он чувствовал, заставляла его просто скрипеть зубами. – Пожалуйста, разведи руки и задержи их так столько, сколько сможешь. Он смог продержаться всего несколько секунд, перед тем как опустить их, бормоча проклятия. Она сделала вид, что ничего не заметила, и попросила его сделать еще пару упражнений, во время которых он, по крайней мере, сумел не ругаться, и то хорошо. – Ладно, последнее задание, Рид. Положи свою руку на живот и постарайся не отрывать ее от него, пока я буду тянуть. Сжав челюсти и левый кулак, он старался думать о чем угодно, кроме нестерпимой, стреляющей боли в плече. Но как бы она сильна ни была, его еще больше огорчал тот факт, что он очень слаб и не может это скрыть. – Все хорошо, теперь можешь расслабиться. – Она сделала несколько пометок у себя в блокноте и, повернувшись к нему, спросила: – Если бы я попросила тебя оценить свою боль по шкале от одного до десяти, если учесть, что десять – это самая ужасная боль, которую ты только можешь представить, что бы ты мне ответил? – Четыре. Может, даже три. Она подняла брови и скрестила руки на груди. – Избавь меня, пожалуйста, от своей бравады, Эндрюс. Я здесь не для того, чтобы сомневаться в твоем мужестве. Если ты хочешь, чтобы я тебе помогла, ты должен быть предельно честен со мной. Их взгляды пересеклись. И если на ринге мужчины вдвое большие, чем она, отступали под его взглядом, то Люси даже не дрогнула. В другой ситуации он бы это оценил. – Ладно. Шесть. Но в некоторые дни бывает лучше. – Не волнуйся, это нормально. Теперь ляг лицом вниз на кушетку. Я хочу сделать еще кое-что. – Ты знаешь, что с возрастом ты начала слишком много командовать? – Он был немного разочарован, что она не отреагировала на его подколку, а только саркастически хмыкнула, пока он укладывался на кушетку. Он положил голову на левую руку, закрыл глаза и позволил ей делать свою работу. Ее мягкие пальцы прощупывали каждую мышцу на его плече. Он понятия не имел, что она там искала, но надеялся, что это продлится как можно дольше. Ее прикосновения были очень приятными. Конечно, у его врача Скотти были не такие нежные руки, но не только в этом было дело. У нее была какая-то особая техника, как будто он был не просто бойцом из закаленных мышц, которые можно было грубо прощупывать, но еще и мужчина, который попросил сделать ему легкий массаж после долгого дня. Он слушал ее сопение и снова задумался о том, что могло так сильно ее расстроить. Так как они выросли вместе, Рид чувствовал себя практически ее старшим братом, и он очень хотел знать, что ее беспокоило. Что бы это ни было, она всячески старалась избежать… – Ай, черт! – Извини. – Да ничего, – сказал он ворчливо. – Это, наверное, была месть за то, что я использовал твоего плюшевого кролика в качестве мишени для игры в дартс. Он не видел ее лица, но по голосу понял, что она улыбается. – Я уже об этом обо всем забыла. Джексона тогда наказали на целых три дня. А моя мама зашила все дырочки на кролике и сказала мне, что он был героем войны, которого вылечили от травм перед тем, как он получил медаль от президента. – Ваша мама всегда умела рассказывать хорошие истории. Джекс и я всегда рассчитывали на нее, когда надо было придумать интересный сюжет для наших игр. – Мама была особенной. Я до сих пор скучаю по ее сказкам. Родители Люси погибли в автокатастрофе в то лето, когда он и Джэксон выпустились из старшей школы, а Люси было всего тринадцать. Джексон решил сам ее воспитать, вместо того чтобы скинуть ее на каких-нибудь родственников. И это было одной из причин, почему он еще не поднялся в карьере бойца, как Рид. И это была уважительная причина, потому что он действительно хорошо ее воспитал. И тогда его осенило: – Ты плакала из-за парня, не так ли? Ее руки замерли на мгновение, но ему этого было достаточно, чтобы понять, что он попал в точку. – Скажи, что ты чувствуешь, когда я нажимаю здесь? В этот момент он чувствовал нестерпимую ненависть ко всему мужскому полу вместе взятому, потому что не знал, кто из них действительно заслуживает его гнева. Опершись на левую руку, он повернулся к ней лицом. – Что ты делаешь? Я еще не закончила. – Пока ты мне не скажешь, кто он и что он тебе сделал, можешь считать, что ты закончила, – проворчал он. – Рид… – Услуга за услугу, Лю. Ты скажешь, кто заставил тебя плакать и почему, а я обещаю, что в этом случае не стану его разыскивать самостоятельно и выбивать ему все зубы за то, что из-за него у тебя такое выражение лица. Он почти пожалел, что высказал свою угрозу, когда ее лицо побледнело, но если это единственный способ заставить ее говорить, то так тому и быть. – Давай запрыгивай на стол, будем меняться местами, – сказал он и встал. Когда она открыла рот, чтобы поспорить с ним, он сузил глаза, чтобы показать ей, что не шутит. Обреченно вздохнув, она сделала, что он хотел. – Ну вот, теперь ты мой пациент. – Несмотря на боль в плече, он оперся руками по обе стороны от ее бедер, предотвращая попытки побега, если она вдруг решит, что это лучшая альтернатива. – Итак, мисс Миллер, – сказал он, глядя в ее глубокие серые глаза. – Расскажи мне, где болит. * * * Люси все еще не могла поверить, что Рид был в ее палате для физиотерапии. Когда они были гораздо младше, она всюду следовала за своим старшим братом, чтобы побольше общаться с его лучшим другом. Но так как Рид относился всегда к ней, как к своей младшей сестре, что сначала было большим разочарованием для ее молодого сердца, то со временем она просто начала относиться к нему и Джексону с большим уважением. Сейчас же она с трудом могла оторвать взгляд от него. Он всегда был очень энергичным в старшей школе, но тогда это было слегка нелепо. Сейчас же этот человек превзошел идею Микеланджело о совершенстве, в результате чего статуя Давида была похожа на дряблого слабака по сравнению с ним. Его темно-русые волосы были коротко подстрижены, удлиняясь к центру. Кроме того, у него были татуировки… О, Боже, татуировки. Черные эзотерические узоры украшали его правое предплечье и шли через все плечо и грудную мышцу и вились вверх по правой стороне шеи. Также справа на грудной клетке была набита фраза: «Борись, чтобы побеждать» рукописным шрифтом и заканчивалась на диагональном…» – Лю? Она встретилась взглядом с его карими глазами «хмм?». – Ты собираешься говорить или мне придется прибегнуть к пытке щекоткой? Хорошо, Люси, успокойся, возьми себя в руки, это ведь просто Рид. Она закатила глаза и отвернулась, надеясь, что он не заметит навернувшихся на глаза слез. Она улыбнулась, стараясь поддерживать легкую беседу. Ей не хотелось, чтобы он допытывался, что случилось. – Мне уже не восемь лет, Рид, если ты провернешь что-то вроде этого, я могу обвинить тебя в сексуальном домогательстве. Осторожно взяв ее за подбородок, он поднял ее голову, посмотрел в глаза и назвал ее имя «Люси»… Она не могла больше сдерживаться, и слезы полились из ее глаз. – Боже, это так глупо. Правда, у меня ничего не случилось, – сказала она сердито, смахивая слезы. – Когда мужчина заставляет женщину плакать, это нельзя назвать ничего. – Он не хотел, он даже не знал, что так получится. Просто. – Она сделала глубокий вздох и судорожно выдохнула: – Я любила его на протяжение всех этих лет, а он меня не замечал. По крайней мере, я ему не нравлюсь. И прямо перед тем как ты пришел, он попросил у меня номер моей лучшей подруги. Он хочет пригласить ее на благотворительный бал больницы. – И что, она пойдет? – Нет, Ванесса никогда так со мной не поступит. Просто это очень больно осознавать, что он видел ее всего один раз и с тех пор мечтал пригласить ее на бал. Мы же провели бесконечное множество часов вместе, но он как будто меня в упор не видит. – Ну, очевидно, он просто слепой идиот. Люси хмыкнула и покачала головой: – Ты просто не знаешь Стивена. У него в одном мизинце больше обаяния, чем у половины населения Рено. Он великолепный хирург-ортопед, который делает все для выздоровления своих пациентов. Он умный, успешный и невероятно красивый. К тому же мы просто идеально подходим друг другу. Я знаю, что могла бы сделать его счастливым, если бы он только дал мне шанс. – Ну, если он слишком тупой, чтобы сделать первый шаг, почему бы его не сделать тебе? Жар сразу же прилил к ее щекам, и она начала с преувеличенным вниманием разглядывать свои руки на коленях. – Я не могу. Я не знаю, что сказать. И даже если бы я смогла, и он каким-то чудом сказал мне да, я… – Что ты? – Я бы не знала, что мне делать, – прошептала она. – Делать? – Он попытался понять, что она имеет в виду под этим, но так и не смог. Если только… – Люси, ты же встречалась с кем-нибудь после того, как развелась, не так ли? – Что за глупости, Рид, отпусти меня. Он не шелохнулся. – Ты, должно быть, шутишь. У тебя не было ни одного парня? – Знаешь, что я скажу тебе, Эндрюс, твое недоверие не прибавляет мне желания что-то тебе рассказывать, тем более на эту тему. Поэтому отпусти меня и давай составим график приема на следующую неделю. – Ладно, ладно, извини, – сказал он, положив руки ей на плечо. Он почувствовал, как дрожат ее плечи. В его намерения явно не входило расстроить ее еще больше. Он старался не показывать, что ему больно. – Погоди-ка, что значит на «следующую неделю»? Разве у нас не будет ежедневных сеансов как минимум? – Ну по большей части будут. Но так как сегодня пятница, то мы начнем занятия со следующей недели. Кроме того, ты же не единственный мой пациент. У меня очень плотный график. Вот, черт, и что теперь? Ему нужно было гораздо больше времени, чем пару дней в неделю. – Может, тебе стоит нанять личного врача, который будет заниматься физиотерапией. Ну ты знаешь того, кто бы посвящал тебе двадцать четыре часа семь дней в неделю и удерживал тебя от перегрузок. Сам же ты не можешь себя сдерживать, насколько я помню. – Замечательная идея. Это именно то, что мне нужно. С такой заботой я буду в форме как раз к началу моего боя. – Он отступил от нее с довольной улыбкой и скрестил руки на груди. – И пришлю кого-нибудь чуть позже, чтобы забрать тебя и твои вещи. * * * Она уже успела встать со смотрового стола и направиться к письменному, но его слова заставили ее обернуться так резко, что он забеспокоился, что ей придется использовать физиотерапию для восстановления шейного отдела позвоночника. – Что ты сказал? – Я считаю, что единственный разумный выход – это тебе переехать ко мне, пока я не выздоровею, Лю. Мы сможем работать над моим плечом гораздо чаще, и ты сможешь следить, чтобы я не делал никаких глупостей. А ты знаешь, я сто процентов захочу сделать какую-нибудь глупость. Он наблюдал, как она пересекла маленькую комнату, чтобы поднять его футболку. – Даже если сама идея о переезде к тебе на целых два месяца не слишком шокирует меня, все еще остается маленькая проблема с моей работой. – Я заплачу тебе за все время работы, разумеется. Двойную цену, если ты пожелаешь – деньги не имеют значения. Она передала ему футболку, говоря этим, чтобы он начинал одеваться. – Ты абсолютно прав, дело не в деньгах. У меня есть как минимум восемь недель отпуска, которые я сэкономила, так как у меня не было повода их использовать. Дело в том, что сама идея просто смехотворна. Мозг Рида работал на предельной скорости, если он что-то срочно не придумает, то он проиграет этот бой, а что-то внутри него говорило, что ему не стоит проигрывать. Ему было просто необходимо, чтобы она была рядом все эти два месяца. И он был уверен в этом на двести процентов. И тут ему в голову пришла гениальная идея, как привлечь ее. Он одновременно испытал и восторг и сильное волнение, но у него не было выбора. – Я научу тебя, как завоевать этого твоего доктора, если ты мне поможешь. Люси уже выходила из смотровой комнаты, полностью уверенная в том, что ничто не заставит ее согласиться стать его соседкой, но, услышав это простое предложение, она застыла на пороге комнаты. Он понял, что зацепил ее, теперь главное было быть осторожным, чтобы рыбка не сорвалась с крючка, иначе он потеряет ее и все свои шансы восстановить здоровье вовремя. Он медленно подошел к ней и произнес: – Я покажу тебе, как нужно действовать, что говорить… все, что тебе нужно, чтобы он тебя заметил. Если я в чем-то и разбираюсь, так это в женщинах и в том, как они умеют довести мужчину до полного безумия. – Она слегка повернула голову в его сторону. Это было едва заметное движение, но вполне достаточное для того, чтобы он понял, что она его внимательно слушает. – Он будет буквально есть у тебя из рук, в самое короткое время. Я тебе гарантирую. Минуты тянулись очень медленно. Он слышал, как пульс стучит в ушах, и ждал, что сейчас она назовет его идиотом и будет вне себя от ярости. Джексон с него шкуру спустит, если узнает, что он учит Люси искусству соблазнения, поэтому, делая такое предложение, ему стоило подумать дважды, но он не мог заставить себя отказаться от этой идеи. Она покачала головой, как бы отгоняла какие-то ненужные мысли, и сказала: – Извини, но… Перед тем как она успела закончить свое предложение, дверь приоткрылась и темноволосый мужчина просунул голову в щель. – Люси, простите, что снова вас прерываю, но, к сожалению, я случайно стер, ох… – Мужчина взглянул на Рида и откашлялся: —…номер пациента, который вы мне дали ранее. И я решил заглянуть к вам на обратном пути, чтобы вы еще разок мне его написали. На этот раз я принес бумагу. Что. За. Черт. Ему пришлось собрать в кулак все свое самообладание, чтобы не врезать этому малому прямо сейчас. Это был именно тот парень, в которого влюблена Люси, и это было настолько же очевидно, как если бы она прямо сейчас представила его как доктор Тупой Дебил. И он пришел, чтобы попросить у нее номер ее подруги. Опять. Рид смотрел, как Люси стоит, не отрывая взгляд от доктора в течение нескольких долгих мгновений, как будто она застряла в каком-то внутреннем монологе и забыла, что часы тикают в реальном времени. Когда же мужчина еще раз откашлялся и протянул ей листочек бумаги, она моргнула и как будто очнулась. – Ах, да, конечно, доктор Мэнн. – Затем быстро написала номер телефона на листочке и сказала: – Вот, пожалуйста. – Замечательно, спасибо. Увидимся позже. Рид ждал. Три секунды… семь… двенадцать. Наконец, Люси расправила плечи и сказала: – Считай, что мы договорились. Глава 3 Люси свернулась калачиком в углу дивана, прижав колени к груди. В руках она держала книгу, но, несмотря на то, что глаза ее бегали по печатным строчкам, мысли ее были очень далеко от текста книги. У нее было такое ощущение, что ее желудок сжался в комок. За обедом она не смогла заставить себя проглотить ни кусочка, так она нервничала. И это было просто смешно, потому что нервничала она из-за Рида. Из-за лучшего друга ее брата. Парня, который практически жил у них в доме, когда она была маленькой. Парня, о котором она мечтала большую часть второго десятилетия своей жизни… Парня, который, возможно, был самым сексуальным мужчиной, которого она когда-либо видела, и чей полуобнаженный образ постоянно возникал перед ней, стоило ей закрыть глаза… И теперь этот парень живет у нее дома. Фух! Дышите, девушка, дышите. Она глубоко вздохнула, задержала на секунду дыхание и медленно выдохнула, почувствовав себя немного лучше. Ранее она настояла на том, чтобы Рид переехал к ней, вместо того чтобы ей переезжать в его гостиничный номер. Это было гораздо разумнее, чем им обоим жить на чемоданах, кроме того, в этом случае снижался риск того, что их будут преследовать сумасшедшие фанаты. Он приехал где-то полчаса назад, и она показала ему его комнату, а затем ушла, чтобы дать ему время расположиться. Внезапно ее размышления прервал тихий звук песни «Пина Колада», которая стояла у нее на звонке мобильного телефона. Она подняла трубку и сказала: – Привет, Несси, что нового? – Скажи честно, ты что правда дала доктору Болвану мой номер? Потому что он утверждает, что получил его от тебя, однако мне что-то не верится. Ну ты понимаешь, просто если человек, в которого моя лучшая подруга влюблена на протяжении многих лет, просит у нее мой телефон, я думаю, что она должна его послать. – Несс… – Ну или как минимум извиниться и сказать, что со мной у него ничего не получится. Люси закрыла глаза и опустила голову на колени. Со всем этим сумасшествием, которое устроил Рид, она совсем забыла о том, что произошло днем. – Что случилось? – Я сказала ему, что уже встречаюсь кое с кем, просто ты об этом пока не знала. Она вздохнула с облегчением: – Спасибо. Извини, просто он застал меня врасплох, и я не знала, что сказать. – Ну а когда ты собираешься ему сказать о своих чувствах и двигаться дальше? – Ванесса… – Я знаю, что ты не любишь, когда я об этом говорю, но уже пора действовать. Ты не можешь прождать всю жизнь, пока этот парень наконец поймет, что ты ему нравишься. – Да, я знаю, просто… – Люси услышала, как Рид открыл дверь своей спальни и вышел в коридор. – Слушай, мне пора, я тебе завтра перезвоню, ладно? – И прежде чем ее подруга успела что-то возразить, она отключилась, поставила телефон на беззвучный режим и положила его на стол. – Что ты читаешь? Его сильный голос отражался от стен ее обычно пустого и тихого дома. Вообще звук мужского голоса был большой редкостью в этих стенах. Она смотрела, как он пересекает комнату, одетый только в спортивные шорты, низко сидевшие на его бедрах, даже неприлично низко. Когда она отвела взгляд, то поняла, что он уже сидит на другом углу дивана, хотя она не успела заметить, как он там оказался. – Если ты будешь также сидеть с открытым ртом, Лю, ты рискуешь, что туда залетит муха, – сказал он с ехидной усмешкой. Она закрыла рот, полностью сконфуженная, и опустила глаза в книгу, которая лежала перед ней, однако даже если бы она была написана на иврите, Люси бы все равно ничего не заметила. Она заправила влажные после душа волосы за ухо и прочистила горло. – Тебе стоит носить футболку, когда мы не занимаемся терапией. – Зачем? Чем меньше на мне надето, тем мне комфортнее. Я и шорты-то надел только из уважения к твоему целомудрию. Она задохнулась от возмущения. Когда он засмеялся, она поняла, что именно такой ее реакции он и добивался. Прищурившись, она кинула в него книгой, которую он легко отбил одной рукой. – Расслабься, Люси. Нет ничего плохого в том, чтобы любоваться физической красотой другого человека. Это, кстати, урок номер один. Она фыркнула: – Как правильно строить глазки кому-то? – Нет. Как правильно заставить кого-то глазеть на тебя. Люси почувствовала, что ей срочно нужно выпить, и быстро направилась на кухню. Она была почти уверена, что где-то у нее была бутылка вина – вот она! Выхватив штопор из ящика, она быстро открыла его и налила себе большой бокал вина Москато, а затем осушила его практически залпом. И налила себе снова. – И часто ты пьешь вино? Она опять подскочила от неожиданности, повернулась к нему лицом, в одной руке бутылка вина, в другой бокал. – Ты можешь прекратить подкрадываться ко мне? И нет, я редко пью вино. Эта бутылка – подарок от одного из пациентов на Рождество. – Я и не подкрадываюсь. Ты просто слишком нервная. Может быть, вино – это не такая уж и плохая идея. – Он начал внимательно оглядывать ее квартиру, а она за это время почти успела допить свой второй бокал, не дождавшись его компании. – У тебя есть где-нибудь зеркало в полный рост? – В моей спальне, но… – Замечательно. Пошли. – Он выхватил у нее бутылку и повел ее в комнату. – Что ты делаешь? – Я же сказал, урок первый: как одеться, чтобы произвести впечатление. Люси решила не углубляться в эту тему, а вместо этого сделала еще один глоток. Он усадил ее на кровать, а сам направился к гардеробу и начал рыться в ее вещах. Она хотела возразить, сказать ему, чтобы он убрал руки от ее одежды, но алкоголь уже несколько ослабил ее напряжение, и она решила посмотреть, что будет дальше. – Итак, скажи мне, Люси, что такого особенного в этом парне? Почему именно он наша цель, а никто другой? – Разве это важно? – спросила она, закинув руки назад и продолжая следить за его спиной. – Давай ограничимся тем, что он мне просто нравится, и все. Пока он шарил в ее шкафу, время от времени вытаскивая то одну вещь, то другую, а затем засовывая ее обратно, бормоча оскорбления, она наблюдала за игрой мускулов на его спине и плечах. Она не раз видела Стефана в обтягивающей футболке, когда он приходил в кабинет физиотерапии, чтобы немного потренироваться (размяться), но он был совершенно не похож на Рида. У Стефана было тело бегуна – тонкое и мускулистое, у Рида же все было совсем иначе. Он не был большим или неуклюжим, как некоторые эти фальшивые борцы по телевизору, у него было среднее телосложение и ни одного грамма жира, а каждый квадратный сантиметр его тела был украшен мускулами. За ним было приятно наблюдать, что бы он ни делал, не важно, насколько обыденным это было. – Нет. Этого недостаточно. Ты готова пойти на такой необычный и дерзкий шаг, чтобы заполучить этого парня. Поэтому я хочу знать – почему именно он. Я должен знать, с чем работаю, чтобы помочь тебе. Она закусила губу и задумалась, стоит ли ему говорить. Даже Ванесса не знала об этом, но с другой стороны, если она и могла с кем-то этим поделиться, то с Ридом. В конце концов он был в ее доме для того, чтобы помочь ей начать встречаться, а потом и пожениться со Стивеном. Кроме того, он уедет через пару месяцев, так что он не будет все время находиться рядом и напоминать ей, что знает о ее страшной тайне. Открыв один из ящиков прикроватной тумбочки, она вытащила оттуда глянцевую страницу, вырванную из журнала. Это была страница с рекламой агентства недвижимости, и на ней был изображен живописный дом в колониальном стиле, а перед ним стояло идеалистическое семейство. Муж гордо стоял рядом с женой, положив одну руку ей на талию, а другую – на плечо сына. Младшая дочь стояла перед матерью, которая держала в руках милого младенца. Типичная американская семья с двумя-пятью детьми и верным ши-тцу у их ног. – Вот, – сказала она, протягивая ему страницу. – Я храню ее в течение трех лет. Именно этого я хочу. Рид повернулся, взял страницу и стал, нахмурившись, ее изучать. – Я не понимаю. Он что, живет в таком доме или что-то вроде этого? Если дело в этом, должен тебе сказать, что… – Нет, дело не в доме. А во всем. Это идеальная жизнь. Ну или почти идеальная, потому что все знают, что не бывает ничего идеального, но мне нужно что-то, что практически полностью подходит под определение идеального, а эта реклама прямо кричит: Почти Идеально. Рид потер рукой челюсть: – Ладно, я понял, что ты имеешь в виду, но при чем тут доктор Мэнн? – Стивен подходит мне по всем параметрам. Нам нравится одна и та же музыка, одни и те же фильмы и одна и та же еда. Мы работаем в одинаковой сфере, поэтому мы оба понимаем, что иногда приходится работать ночью. Кроме того, мы оба одержимы идеей помощи своим пациентам. Рид прервал ее вдохновенную речь и протянул ей обратно страницу: – Ладно. Я понял. Вы подходите друг другу. Но отношения же строятся не только на этом. Что насчет химии? Страсти? Любви? Что насчет этого? Это все несущественно. Однажды она уже положилась на эти чувства, и это привело ее в пропасть. Ее бывший муж оставил ее полностью сломленной. Она верила, что он любит ее и действительно хочет быть с ней, несмотря на все их различия. Он говорил, что их любовь выдержит любые испытания. И то, что некоторые разногласия только привносят остроты в их брак. Видимо, он думал об остроте и когда переспал с другой женщиной всего через несколько месяцев после их свадьбы. Ей никогда не было так больно, и она никогда не чувствовала себя такой глупой, как тогда, когда вошла к нему во время какого-то сеанса хиппи-тантрического секса с женщиной возраста Боба Марли. А он даже не выглядел виноватым. Нет, наоборот, он радушно помахал рукой, предлагая ей присоединиться к ним. Ее чуть не вырвало, прежде чем она выбежала из комнаты, а потом, разумеется, подала на развод. И с того самого момента она больше не верила, что для того, чтобы построить отношения, нужна только любовь. Она исключила фразу «противоположности притягиваются» из своего лексикона и постаралась не сближаться с людьми, которые не имели с ней ничего общего. Если потом ко всему еще и появится любовь, это будет просто приятный бонус. Но она не могла сказать этого всего Риду. Он просто подумает, что она спятила. Глядя на картинку, Люси провела пальцем по темноволосому мужчине, с которым она ассоциировала Стефана. Они даже были чем-то похожи. – У нас пока не было возможности открыть в себе такие чувства. – Она положила страницу в ящик тумбочки и задвинула его, а затем уверенно посмотрела на Рида. – Но я не сомневаюсь, что он только меня заметит… и даст нам шанс… у нас будет столько химии, что мы сами не будем знать, что с ней делать. Он внимательно смотрел на нее, скрестив руки, как будто бы ожидая, что под его взглядом она сломается и признается, что сама не верит в то, что говорит. Но этого не случится, потому что она действительно верит в это. Целиком и полностью. Наконец он нарушил неловкое молчание. – Не обижайся, Люси, – сказал он, указывая на ее шкаф, – но все твои вещи отстой. Она уже открыла рот, чтобы начать защищать свой гардероб, но в последнюю секунду передумала и просто вздохнула, опустила плечи и сказала: – Я знаю. Они ужасны, не так ли? Он достаточно долго и внимательно изучал ее пижаму под разными углами, о чем-то размышляя. – Что не так? – Скажи, ты всегда надеваешь на ночь фланелевые брюки и мешковатые топы? – Не то чтобы это твое дело… – Ох, ее губы начинают неметь. Прекрасно. Она усмехнулась: —…но да. Всегда. Он улыбнулся, демонстрируя два ряда белоснежных ровных зубов. – Какая милая улыбка, – подумала она вслух. – Милая? Кажется, ты только что серьезно поубавила у меня мужественности. Ладно, пойдем, – сказал он и забрал у нее бокал вина. – Эй! – Подожди минутку, я хочу тебе кое-что показать. После этого можешь допивать свою бутылку. И если мне повезет, то ты окажешься одной из тех девушек, кто начинает танцевать на столе, после того как напьются. Она отвлеклась, представляя себе эту картину, и не сопротивлялась, когда он взял ее под руку и повел через комнату. Воображая, как она кружится по столу, не обращая ни на что внимания, она захихикала. – Нет, – сказала она через смех. – Я думаю, я скорее из тех девушек, кто ложится спать, напившись вина. Прости, что разочаровала тебя. Когда они подошли к резному зеркалу в полный рост, которое стояло в углу, он немного отрегулировал его наклон, так чтобы в нем полностью отражались и он и она. Головокружение, которое она ощущала минуту назад, сразу же покинуло ее, когда она встретилась со взглядом его глаз в отражении. Она замерла не в силах пошевельнуться, когда увидела, как его руки свободно соскользнули вперед. Ощутив первое прикосновение, Люси судорожно вздохнула. Он прижал тонкую хлопчатобумажную ткань ее майки к ее животу; тепло от его рук просачивалось сквозь ее кожу и оставалось (скапливалось) где-то глубоко внутри нее. Он медленно провел руками вдоль ее туловища (талии), при этом его большие пальцы практически касались ее груди. В конце концов он собрал лишнюю ткань в середине ее спины так, чтобы майка выглядела облегающей. – Итак, – сказал он, слегка наклонив голову. – Что ты видишь? Она закусила нижнюю губу и покачала головой. Она никогда не чувствовала себя уверенно, демонстрируя свое тело. У нее не было соблазнительных форм и изгибов на груди и бедрах, которые обычно привлекали мужчин. Кроме того, его прикосновения ненадолго отключили ее мозг – или, может быть, дело было в вине, – поэтому она не смогла дать ему полноценный ответ, а только разочарованно вздохнула: – Купальник. Ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать его неожиданное заявление. Если это вообще можно назвать заявлением. Может, это слово было указанием или определением. Стоп, что он сказал? – Что? – Где твой купальник? Я хочу, чтобы ты его надела, и мы смогли рассмотреть твое тело, которое ты так настойчиво прячешь под всеми этими тряпками. – Я не буду надевать купальник. – Ладно, – сказал он, скрестив руки. – Лифчик и трусики тоже подойдут. У нее челюсть отвисла. Он что, серьезно? Она видела твердость в его глазах. Черт. – Я надену купальник, – пробормотала она и направилась к большому комоду, стоящему у стены. – Замечательная идея. Я подожду в коридоре, пока ты переоденешься. Но, Люси… Она остановилась и посмотрела на него через плечо. – Если через три минуты ты не будешь готова, я приму это как трусость и зайду. Она сощурила глаза за очками: – Ты всегда угрожаешь людям, чтобы добиться своего? – Конечно нет. Мне вообще обычно не приходится никому угрожать, чтобы добиться своего, кроме тебя, – сказал он с обворожительной улыбкой. – Время тикает. Она выхватила из ящика свернутые носки и бросила в него. К сожалению, он с легкостью уворачивался и отпрыгивал – при этом не беспокоя поврежденное плечо – от всех трех ее снарядов, пока, хохоча, не закрыл за собой дверь. Глава 4 Люси пыталась заставить себя разозлиться на своего нового сожителя, но вместо этого стояла и ухмылялась, как дура. – Вот ведь наглая задница. – Все тот же старый добрый Рид. Она покачала головой и вернулась к поиску неуловимого купальника. – Ага! Вот ты где, маленький стервец. – Она достала купальник, который Ванесса подарила ей для поездки в отпуск, и содрогнулась. Ей нравился серо-голубой оттенок ткани с акварельными разводами, но все же хотелось, чтобы вырезы по бокам были чуточку поменьше. Они открывали практически половину ее бедра. Ванесса заявила, что это подчеркивает талию, а декольте визуально увеличивает грудь. Она послушно следовала модным советам лучшей подруги, при этом сомневаясь, что из ничего можно было сделать что-то. Правда, в этот раз их поездка на отдых отложилась в последнюю минуту из-за того, что у Ванессы неожиданно появилось дело в суде, так что, к счастью, ей так и не пришлось надевать этот купальник. Она вздохнула и переоделась. По крайней мере, он был цельным, в отличие от всех тех купальников, что обычно носила Ванесса на пляже или около бассейна. Минутой позже, когда она опять стояла перед большим зеркалом, закрыв глаза и стараясь не обращать внимания на то, как кровь стучит в ушах, она позвала Рида. Дверь открылась с тихим скрипом, но она не услышала звука шагов. От этой гробовой тишины у нее во рту пересохло, а руки слегка задрожали. Где он? Может, он просто пытается не рассмеяться? Боже, как она вообще могла позволить ему уговорить ее на это? Внезапно она почувствовала спиной тепло его тела. Он стоял близко к ней. Очень близко. Она чувствовала, как его мягкое дыхание щекочет ей ухо, а когда он заговорил, вибрирующие волны от его голоса пробежали у нее по шее: – Открой глаза, дорогая. Люси неторопливо подняла свои трепещущие веки и снова посмотрела в зеркало на отражение себя и Рида, стоящего позади нее. На его фоне она смотрелась совсем маленькой. Она часто смотрела его бои, поэтому могла наизусть сказать все его параметры. Рост 191 см, почти 93 килограмма, иногда чуть больше, когда ему не нужно было сбрасывать вес для боя. Ее плечи кончались где-то на уровне его подмышек, и если позволить голове откинуться назад, то она ляжет как раз на изгиб его шеи. – А теперь, – сказал он, выводя ее из состояния мечтательного размышления. – Скажи мне, что ты видишь? – Сильные плечи. Накаченную грудь. Мускулистые предплечья, с именно таким количеством вен, чтобы сделать их суперсексуальными… Он улыбнулся ей в зеркале, и его низкий грудной голос пробирал ее тело, проходил волнами сквозь ее тело и заставлял ее соски твердеть. – Ты думаешь, что у меня сексуальные предплечья, Лю? – Ммм-хммм. Почему это выглядело так, как будто на ее лице блуждала полусонная улыбка? Разумеется, в жизни она выглядела по-другому. – Спасибо, конечно. Я могу честно сказать, что такого мне еще никто не говорил. Ну что ж, это печально. Она уже собиралась сказать ему об этом, как он грубо прервал ее размышления: – Только я имел в виду, что ты можешь мне сказать о себе? – Ох. – Изучив свое отражение в зеркале, единственное, что она увидела, – это женщину в теле девочки, старающуюся изо всех сил выглядеть так, как она никогда выглядеть не будет. – Я вижу… – Чего он от нее ждал? – Это глупо, Рид. Я больше не хочу этим заниматься. Когда она отвернулась, чтобы уйти, он сжал ее бедра, удержав на месте: – Я скажу тебе, что я вижу. Я вижу прекрасную девушку, которая пытается спрятаться из-за огромной неуверенности, которая живет в ее голове. – Она опустила голову, но сильные пальцы подняли ее подбородок вверх. – Я вижу тело с нежной оливковой кожей и тончайшими изгибами, которые соблазняют любого мужчину закрыть глаза и изучить каждый из них, как скульптор изучает изгибы своего творения. – Ты хотел бы этого? – неуверенно пискнула она. – Конечно. – Рид закрыл глаза и положил свои руки на ее бедра и начал медленно скользить по ним. Она ощущала его прикосновения каждой клеточкой тела, мозоли на его ладонях нежно шлифовали ее кожу, наполняя ее вибрацией и энергией. Ничего подобного она в жизни не чувствовала. – Если скульптор захочет воссоздать элегантность своего шедевра, он должен запомнить каждый изгиб на ощупь, не доверяясь обманчивому зрению. Губы Люси приоткрылись, ее дыхание участилось, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Руки Рида продолжали блуждать по ее телу, поглаживая ее талию и поднимаясь все выше, при этом движения были твердыми и уверенными, что говорило о том, что он не теряет над собой контроль. И о том, что он знает, чего он хочет и возьмет это без промедлений. Она практически с благодарностью думала о тонкой грани между их телами, которую прокладывала ее одежда… но когда его руки скользнули ей на живот, все ее разумные мысли разом улетучились под стойким напором новых ощущений. Его руки были такими большими, что с легкостью охватывали все ее туловище. Она сама не могла точно сказать, в чем была причина этих неземных ощущений: может, дело было в вине или в том, что Рид Эндрюс, чертовски привлекательный друг ее брата, в которого она была влюблена, еще будучи подростком, трогал ее так интимно. Как будто бы со стороны она наблюдала за тем, как его мизинец слегка касался ее лобка, при этом находясь еще достаточно высоко, чтобы это выглядело невинным, и достаточно низко, чтобы заставить ее чувствовать огонь в утробе и судорожно сжимать бедра, стараясь подавить готовый вырваться стон. И как будто этого было недостаточно, его большой палец ласкал впадину между ее грудями. Зарывшись лицом в ее волосах, он издал некую смесь между стоном и рычанием, что, вполне возможно, можно было назвать самым эротичным звуком, который она когда-либо слышала. – Черт побери, ты так вкусно пахнешь. Ее колени задрожали. Ей стало трудно держаться на ногах. Густой туман ворвался в ее мозг, не давая ей больше мыслить ясно. Переходя последнюю грань, она позволила своей голове опуститься на его грудь, где ее сразу обожгло его горячее дыхание. Его руки сжались, а пальцы потонули в мягкости ее тела. Она со стоном выдохнула его имя… И все прекратилось. Бормоча проклятия, Рид удержал ее руки, чтобы успокоить ее, и сделал шаг назад. Убедившись в том, что она сейчас не упадет носом в зеркало, он провел ладонью по лицу, поморщился, слегка поведя больным плечом. – Мне очень жаль, Люси. Я… Черт, я не знаю, что на меня нашло. Я не хотел, чтобы что-то подобное произошло. Бам! Ох, какое благородство. Реальность возвращается. Она махнула рукой в воздухе и сделала легкомысленное «пфф», что было больше похоже на фыркание лошади, как бы давая понять, что ситуация и яйца выеденного не стоит. – Да ладно, не думай об этом, вообще. Я просто слегка выпила, а у тебя вообще глаза были закрыты, так что ты не виноват, что в процессе твое либидо представило себе кого-то другого на моем месте. Стараясь не упасть, она подошла к тому месту, где лежала ее пижама. – Лю… Прилепив на лицо некое подобие улыбки, она, наконец, обернулась. В какой-то момент она опасалась, что ее выражение лица может его напугать, но ей этого совсем не хотелось. Несмотря на то что она была пьяна и, можно сказать, потеряла всякий стыд, у нее еще оставалась капля гордости, которой она не хотела лишаться. – Честно, Рид, ничего страшного. Я просто немного устала. Это была трудная неделя. Он снова потер ладонью лицо, а потом, опустив руки на бедра, молча изучал ее практически целую вечность. – Ладно, да, я думаю, нам обоим стоит прилечь. То есть пойти в постель. Спать! Черт. Нда. Он явно плохо играет в игры, где нужно заменять слова. Ей стоит запомнить, что не стоит брать его своим партнерам в Taboo! или Catch Phrase [3] . – Спокойной ночи, Рид. 3 Игры, в которых вам нужно на скорость объяснить партнеру то или иное слово, не называя ни его, ни других связанных с ним. – Спокойной ночи, Люси. Как только дверь за ним закрылась, она побила рекорд скорости по переодеванию в состоянии алкогольного опьянения и юркнула под одеяло. Хорошо, что она уже успела почистить зубы и принять душ, и ей не придется выходить из комнаты, чтобы воспользоваться единственной в доме ванной, где она рисковала столкнуться с ним и, не дай боже, продолжить их неуклюжее танго. * * * Рид сфокусировался на звуке своих шагов по беговой дорожке и на ритмичной терапевтической музыке – физическая нагрузка была тем наказанием, которое он решил дать своему телу. И хотя он и сказал Люси, что собирается идти спать, об этом не могло быть и речи, пока он не выбросит всю ту энергию, которая накопилась в нем из-за этого первого неудачного урока Люси. Он уже потерял счет тому, сколько раз эта сцена проигрывалась у него в мозгу, как какой-то заевший DVD-диск. Да, его глаза были все время закрыты, но он не соврал, когда сказал, что его руки воссоздадут ее образ у него в голове. Уже прошло около десяти лет с тех пор, как его руки трогали скульптуру, но они еще не забыли, как запомнить каждую деталь предмета. Отнюдь не забыли. Пока пот лился с него градом, он пытался вспомнить, в какой момент это перестало быть просто уроком, а переросло в нечто пугающе страстное. Черт, если быть совсем честным, все произошло прямо в тот момент, когда он зашел в комнату и увидел ее в этом сексуальном купальнике, стоящей перед зеркалом с закрытыми глазами и ждущей его. Она никогда не выставляла свое тело напоказ, как это делали другие девушки. Ее скорее можно было назвать книжным червем, и она всегда предпочитала оставаться в тени тех, кому нравилось быть в центре внимания, как ее брату. Они росли вместе, и она стала Риду практически младшей сестрой, что неудивительно, учитывая, сколько времени он провел в доме Марисов. Тогда какого черта его братская любовь вдруг переросла в вожделение любовника? Черт! Ему необходимо придумать, что делать с этими уроками, которые он обещал ей давать, иначе его ждет пара чудовищно трудных месяцев. Взглянув на одометр на цифровом дисплее, он убедился в том, что пробежал уже около десяти миль, и переключил тренажер на более медленный режим, чтобы пройтись и немного остыть. Ему просто необходимо держать дистанцию. Точно. Он просто будет соблюдать дистанцию и при этом учить ее, как стать новой Люси. Может быть, в следующий раз он прочитает ей профессиональную лекцию. Он будет стоять посередине комнаты, а она будет сидеть на диване и записывать. Рид рассмеялась в голос, представив себе эту абсурдную ситуацию. Пока вдруг Люси в этой абсурдной ситуации внезапно не оказалась в школьной форме а-ля Бритни Спирс и не попросила практический урок по Соблазнению. – Черт! Рид резко нажал кнопку СТОП и спрыгнул с дорожки. Он быстро и тяжело дышал, откинув голову назад и закрыв глаза. Как только он это сделал, соблазнительные образы начали всплывать перед его мысленным взором. Кажется, сегодня ночью ему никак не обойтись без холодного душа. И, начиная с завтрашнего дня, все уроки будут проходить без рук, и еще лучше – на приличном расстоянии, на всякий случай. Глава 5 – Ну, уж нет. Рид усмехнулся про себя со своего места на кушетке в магазине женской одежды. Он сидел перед примерочной, где Люси забраковывала уже пятый наряд подряд. После их утренней терапии и его ужасных тренировок с одной рукой они решили сходить куда-нибудь пообедать. Смотреть, как она ведет себя на публике, было настоящей пыткой. Все, что она делала, – это просто реагировала на какие-то жизненные события, никак не пытаясь принять в них участие или спровоцировать что-либо самой. Когда с ней говорили, она отвечала. Когда давали что-нибудь – брала. Но когда мир никак на нее не воздействовал, было ощущение, что она находится в каком-то непроницаемом пузыре. Она даже не смотрела ни на кого в ресторане. По какой-то причине жизненная позиция Люси заключалась в том, чтобы быть как можно менее заметной и не создавать никакой ряби в бассейне жизни. Что же сказать про Рида? По жизни он был пробивной, как пушечное ядро, но он знал, что эта позиция не всем подходит. Однако если она хотела заполучить своего болвана-доктора, ей необходимо хоть немного выделиться. И чтобы этого добиться, он должен сначала помочь ей измениться внешне, и он работал в этом направлении. Как только они пообедали, он рассказал ей о своем плане пойти за покупками для нее. Она конечно же ответила, что ни при каких обстоятельствах она не собирается идти покупать с ним одежду, однако когда он пригрозил, что сожжет каждую скучную вещь в ее гардеробе, она нехотя согласилась. Он был очень удивлен, когда не обнаружил у нее в шкафу ни одной привлекательной вещи. Было совершенно ясно, что она не в ладу со своим телом, хотя он совершенно не мог понять, почему. Она была стройной и подтянутой. Конечно, ее грудь была достаточно маленькая, и из-за этого девушка могла стать застенчивой и не уверенной в себе, особенно если она была уверена, что каждый мужчина на земле мечтает о ком-то вроде Долли Партон [4] . Но она была очень умной девушкой и должна была понимать, что думать так абсурдно. Разве нет? 4 Долли Партон ( англ . Dolly Parton, род. 19 января 1946) – американская кантри-певица и киноактриса. При росте 152 см Долли обладала грудью феноменальных размеров и носила облегающие костюмы. – Да ладно тебе, Люси. Давай посмотрим. Продавщица, которая помогала им с выбором одежды, приносила им те наряды, которые скорее выставляли тело Люси напоказ, чем прятали его. Он одобрил все, что она примерила. Начиная с джинсов с низкой талией и кончая летними короткими шортами с пуговицами, она выглядела прекрасно во всем. – Нет. Это слишком, Рид. Я снимаю это. Так как их помощница в этот момент была занята кем-то другим, он мог лишь предположить, что Люси сейчас мерила «маленькое черное платьице», которое, по заверениям продавщицы, должно быть в гардеробе любой уважающей себя женщины. – Или ты выходишь, или я захожу. Мне в принципе все равно. Он услышал, как она раздраженно засопела, и начала бормотать какие-то нелестные выражения в сочетании с его именем. Он улыбнулся. Она была такой милой, когда злилась. В конце концов, она открыла дверь кабинки и сделала несколько шагов вперед, встала перед ним, уперев руки в бока. – Это нескромно. Он оглядел ее с ног до головы, не понимая, что здесь можно было даже с натяжкой назвать нескромным. Честно сказать, он был даже немного разочарован. Хотя тонкий материал и облегал ее тело, как дорогая ночная сорочка, весь перед был полностью закрыт начиная от ключиц и не показывал ни миллиметра кожи вплоть до середины бедер. – Это не нескромно, дорогая, – сказал он, откинувшись назад на подушки и скрестив руки на груди. – Это называется скучно. – Что, правда? – Повернувшись на каблучках, она предстала перед ним спиной, и он перестал дышать. Если передней части ее платья чего-то не хватало, то задняя часть это с лихвой компенсировала. Вся ее спина была полностью открыта, за исключением единственной тонкой ленты, которая проходила через ее лопатки и соединяла две стороны платья между собой. Материал облегал ее спину с правой стороны и шел внахлест по низу и собирался с левой стороны на бедре. – О Боже. – Как я и сказала… – Она подошла к трехстворчатому зеркалу и опустила руки. Рид поднялся и встал за ней. У него пальцы так и чесались провести по ее позвоночнику. Ему хотелось увидеть, как бы она отреагировала на это днем, в месте скопления множества людей и при этом абсолютно трезвая. Может быть, она оттолкнула бы его с возмущением и смущением? Или бы дрожала и изгибалась от страсти под его прикосновениями? Он понял, как наростает его эрекция, несмотря на все его обещания прошлой ночью спрятать все свои сексуальные побуждения подальше в попытке задушить их на корню, пока они не испортили ему жизнь на эти два месяца, когда он должен сосредоточиться на восстановлении своего здоровья. Прекрати, осел. – Не переживай, ты абсолютно не выглядишь развратно в этом, Люси. – Но… – Никаких но. Ты можешь верить мне или нет, это платье очень стильное и сексуальное. – Его взгляд переместился на зеркало позади нее, где он мог разглядеть ту ее часть, которая в данный момент была выставлена на всеобщее обозрение. – Спина – это одна из моих любимых частей тела у женщины. Мне нравится прослеживать линии позвоночника, сверху до самого низа, вплоть до ямочек на пояснице. Рид едва не добавил, что также он любит смотреть на движение лопаток его любовницы, когда он берет ее сзади. Он поднял на нее глаза и увидел, что она прищурилась и внимательно его изучает. – Я это все к тому, Люси, что женская спина – это прекрасно. В ней нет ничего постыдного. В ответ она пробормотала ему что-то невразумительное, тогда он откашлялся, скрестил руки на груди и спросил: – Что? Она слегка покачала головой, как будто она не была уверена, что с ним делать: – Ну, это единственное во мне, на что ты можешь положить глаз, не так ли? Он улыбнулся и поднял брови: – Я не Трансформер, если ты намекаешь на это. По крайней мере, эта его неуклюжая шутка заставила ее слегка усмехнуться. – Нет, я имею в виду, что ты не просто боец. Ты видишь вещи совсем другими, чем большинство людей. В тебе есть творческий подход. Такого ему еще никто ни разу не говорил. Ему казалось, что жизнь проходит, а он не умеет ничего, кроме как драться. Не то чтобы он не любил свой спорт, просто иногда ему хотелось, чтобы это было не единственное, что он собой представляет. Он пожал плечами. – Пожалуй, когда-то так и было. В мой последний год в старшей школе я хотел записаться на урок труда, но сбой в системе отправил меня на занятия рисованием. Мои навыки рисования были совсем никудышными, но со временем я научился делать наброски и рисовать довольно хорошо. А потом мы начали заниматься скульптурой… – Рид напрягся из-за тяжелых воспоминаний о недовольстве отца, которые нахлынули на него. Теперь ему было тяжело думать о скульптуре, чтобы перед глазами не встал образ отца, громившего его самодельную студию и все его материалы. – Рид? – Он вынырнул из воспоминаний и подняла глаза. – Так что было дальше? – Да забудь. Ничего важного. – Повернувшись, он уже собирался позвать продавщицу, чтобы она помогла упаковать все их покупки, но Люси схватила его за руку и остановила, заставив снова посмотреть на нее. – Нет, это важно. Я вижу это по твоим глазам. Это важно для тебя. Пожалуйста, расскажи мне. Ее слова в совокупности с прикосновением ее пальцев к его ладони подействовали на него, как укол кортизона. Конечно, это не решило проблему, но, по крайней мере, имело обезболивающий эффект. Сделав глубокий вздох, он сказал ей то, что говорил только однажды Джексу. – Мне нравилось заниматься скульптурой. Мне нравилось то, что теми же руками, которыми я сокрушал своих противников на ринге, я мог еще и созидать. Ты права, я вижу вещи иначе. Я вижу не просто яблоко, я вижу уникальное сочетание линий и кривых, которые создают яблоко, не исключая и вмятину на боку, похожую на отпечаток большого пальца, которая делает одну сторону плоской. – Но люди не хотели знать об этой моей стороне личности. Им было интересно, как я сбрасываю вес, какие новые упражнения мой тренер мне дает, и уверен ли я в победе в следующем бою. Это то, что я представляю. – Ты не прав, – сказала она, делая маленький шажок вперед. – Ты не можешь ограничить себя всего одной вещью. Ты – это все, что тебя вдохновляет. Ты можешь быть талантливым скульптором, Рид, и при этом оставаться прекрасным бойцом или кем угодно ты еще захочешь быть. Из-за той мягкости, с которой она его убеждала, ему захотелось подхватить ее и поцеловать прямо в веснушку в форме сердца в уголке ее прекрасных серых глаз. Глаз, которые так точно видели за всем его напускным бредом его истинную сущность, его душу. – Знаешь, чего бы я сейчас хотел? Перекусить. – Он привлек внимание продавщицы взмахом руки. – Помогите ей убрать все этикетки с этого. Она прямо так и пойдет. И еще мы покупаем все, что она до этого примеряла. Спасибо. Он протянул свою кредитку, но Люси остановила его взглядом. Он был рад, что сегодня она надела контактные линзы. В очках она выглядела как сексуальная библиотекарша, но ему больше нравилось беспрепятственно смотреть прямо в ее выразительные серо-голубые глаза. Даже несмотря на то, что сейчас их выражение говорило о том, что их обладательница разозлилась. – Что опять не так? Она скрестила руки на груди и подняла подбородок: – Я, конечно не знаменитый боец, как ты, но тем не менее я не нищая. Я в состоянии сама заплатить за свою одежду. Это он меньше всего ожидал услышать. Рид не встречал женщин, которые бы настаивали на том, чтобы платить самим, когда они были с ним. У него было больше денег, чем он мог потратить, заработанных на боях и с рекламы различной продукции. Ну и, конечно, то, что она хотела купить сама ту одежду, на которой он настоял, говорила о твердости ее характера. – Люси, – сказал он, опуская ее руки вниз, тем самым нарушая попытки языка ее тела напомнить ей о том, что она злится. – Я знаю, что ты сама можешь купить себе одежду. Ты успешная, сильная, независимая женщина и тебе никто не нужен, чтобы о тебе заботиться. Огонь в ее глазах начал постепенно сходить на нет. – Да, все именно так, мне никто не нужен. – Тем не менее обновление твоего гардероба было моей идей, поэтому я заплачу за одежду, а потом приглашу тебя на обед. – Она уже собралась возразить – ради всего святого, похоже, это было ее любимое занятие, – но он приложил ей палец к губам. – Не спорь. Я собираюсь сходить в магазин мужской одежды и прикупить что-то более приличное, чем эти шорты и поло. И по дороге взять себе ибупрофена для этого проклятого плеча. Подожди здесь, и я скоро вернусь и заберу тебя. Он отнял свой палец от ее губ и повернулся, чтобы уйти, как услышал: – Но… Зарычав от разочарования, он схватил ее за затылок и притянул ее к себе, а затем прижался своими губами к ее губам. Она напряглась, и потрясенный писк вырвался откуда-то из глубины ее горла. Но мгновение спустя писк превратился в легкий стон, и ее тело растворилось в нем. Где-то глубоко внутри здравый смысл кричал о его позиции преподавания «на расстоянии вытянутой руки», но его либидо быстро расправилось с ним и с нежелательными напоминаниями. Ее губы были теплыми под его, и он чувствовал вкус ее клубничного блеска для губ. Он представил, что скорее всего ее язык на вкус тоже похож на спелый сладкий фрукт, но инстинкт подсказывал ему, что если он пересечет эту черту, то он уже не сможет остановиться. Прежде чем он потерял над собой контроль и затолкнул ее в ближайшую примерочную, чтобы показать ей, насколько хорошо ее платье будет выглядеть на полу, он прервал поцелуй и увидел ее ошеломленный взгляд. – Черт, женщина, тебе всегда нужно спорить? Просто следуй моему плану, или моя следующая тактика будет состоять в применении публичной порки. Люси ахнула и отступила от него, ее щеки покраснели и стали по цвету соответствовать ее зацелованным губам. Видимо, сама идея того, что он будет трогать ее за попу, напугала ее. Или нет? При ближайшем рассмотрении он мог поклясться, что увидел похоть в ее глазах. Может быть, в тихом омуте черти водятся? Эти размышления опять заставили его почувствовать тесноту в области ширинки. Он должен был выбраться оттуда. Быстро. Когда он заговорил, он был удивлен жесткости своего тона. – Я скоро приду. – Затем он повернулся на каблуках и вышел, чтобы найти ближайший магазин мужской одежды… и дать себе достаточно времени, чтобы избавиться от эрекции, которую у него вызывала младшая сестра его лучшего друга. Глава 6 Люси уже не помнила, когда ее нервы были более напряжены. Ее живот казался просто вывернутым наизнанку, и она была почти уверена, что если она посмотрит вниз, то увидит беспорядочные узлы, а не ее привычный плоский живот. Рид нежно вел ее, придерживая за почти голую спину своей большой рукой, через лабиринт столиков в ресторане, пока официант не указал, который из них был их. Он пододвинул ей стул, когда она усаживалась, а потом обошел драпированный белой скатертью квадратный стол и сел на свое место напротив нее. Она поразилась, как изящно он двигался и как непринужденно себя чувствовал в дорогой одежде, которую он купил для этого вечера. Его белая, прекрасно сидящая на нем рубашка красиво облегала его тело, демонстрируя его мускулы при каждом движении. И даже несмотря на то, что они были в пятизвездочном ресторане, ей нравилось, как он практически игнорирует принятый дресс-код, оставляя несколько верхних пуговиц незастегнутыми и не заправляя рубашку в темные джинсы. Его волосы были зачесаны назад и вверх, а его татуировки слегка просвечивались сквозь тонкую ткань его рубашки – он был просто воплощением «плохого мальчика». Полная противоположность тому типу мужчин, что ей нравился. И при этом она находила его совершенно восхитительным. Так же, как и тот поцелуй, что он ей подарил. Люси быстро взяла меню, чтобы скрыть то, как кровь прилила к лицу от одного воспоминания о том, как его губы касались ее. Она знала, что он сделал это просто для того, чтобы заставить ее замолчать, и что тут у нее было никакого сексуального подтекста с его стороны, но в тот момент их губы слились, мир вокруг нее вдруг сузился и сосредоточился только на нем. И, честно сказать, она сама была очень удивлена тому, как она отреагировала на этот маленький интимный жест. – Так что бы ты хотела заказать? – спросил он. Покашляв как можно деликатнее, она опустила меню и назвала первое, что увидела. – Курица Марсала звучит неплохо. – Звучит действительно неплохо, но я предпочитаю стейки. – Подошел официант и предложил им заказать напитки. – Мне принесите виски с содовой, а моя сестра хотела бы бутылку вина Moscato, пожалуйста. Официанту скорее всего было не больше двадцати двух лет, при том что ей самой уже было двадцать девять, однако он приглашающе улыбнулся Люси и, подмигнув, сказал: – С удовольствием. Я принесу ваше вино через минуту. Ошеломленная, Люси подождала, пока он не удалился за пределы слышимости, и сказала: – Если тебе так неловко, что тебя могут увидеть со мной, зачем ты вообще меня сюда привел. Его рука со стаканом воды застыла на полпути ко рту, а брови нахмурились: – Почему, черт возьми, мне должно быть неловко, что меня увидят с красивой женщиной? – Ага, ну да. – Она фыркнула и занялась разворачиванием салфетки, которая была сложена в каком-то невообразимо сложном оригами-стиле. – Я знаю, какой тип девушек вы с Джексоном обычно приглашаете на свидания. Они как раз подходят спортсменам-бойцам и похожи на этаких горячих девушек из плейбоя. Обязательно с большой грудью и скорее всего выделывающие акробатические номера в спальне. После того как она наконец развернула салфетку и положила ее себе на колени, она взглянула на Рида и увидела, что он смотрит на нее в недоумении. Она вздохнула и объяснила: – Ты сказал официанту, что я твоя сестра, потому что не хотел, чтобы твоя безупречная репутация была запятнана свиданием с такой дурнушкой, как я. Люси могла поклясться, что услышала, что он на самом деле зарычал, и хотя на его лице ничего не отразилось, у нее было впечатление, что она ткнула спящего медведя. – Давай проясним одну вещь, – сказал он, поставив стакан. – Я не хочу больше ни разу слышать определение «дурнушка» по отношению к тебе. Любой мужчина, включая меня, гордился бы тем, что ты у него есть. Хотя она понимала, что это была просто защитная реакция, что-то в его голосе заставило ее дрогнуть… пока другая мысль, дурацкая мысль, не подняла свою уродливую голову. Стивен явно не был бы горд. Как будто прочитав ее мысли, он добавил: – И скоро твой врач вытащит свою голову из задницы и поймет это тоже. – Он замолчал и быстро разложил салфетку на своих коленях без каких-либо видимых проблем. – Но сейчас тебе нужно бесстыдно пофлиртовать с официантом. – Что? – прошептала она, перегнувшись через стол. – Ты же это не серьезно? – Я серьезно. Ты видела, как его отношение к тебе изменилось, как только он узнал, что ты не моя девушка? Он чуть не начал пускать слюни на наш стол. – Ты в своем уме? Ни за что. – Она покачала головой. Все, что он делал, было сделано только для того, чтобы ее разозлить, и она с трудом держала себя, чтобы не бросить вилкой ему в лоб. – Ради Бога, скажи, чего я добьюсь, флиртуя с незнакомцем? – Множества вещей, но самое главное, это покажет твоему избраннику, что тобой интересуются другие мужчины. Вот тебе урок второй: мужчины всегда хотят то, что они не могут иметь, или то, что хотят другие мужчины. Это научный факт. – Нет, это не так. – Ну, это должно быть так, – сказал он с усмешкой. – Даже если ты прав, я не знаю, как флиртовать, Рид. Поэтому ничего не получится. Разве в ресторанах обычно не прохладно? У нее было ощущение, что она сейчас загорится. Может быть, она чем-то заболела. Она потянулась к стакану с ледяной водой и сделала несколько больших глотков, пытаясь затушить пожар внутри себя. – Именно для этого я здесь. Есть два вида флирта. Язык тела и поддразнивание. Сегодня я просто хочу, чтобы ты попробовала использовать язык тела. Вы можете читать детские сказки Матушки Гусыни, но если будешь подавать при этом правильные сигналы, ни один парень не устоит. Она слегка фыркнула, но быстро успокоилась. Прочистив горло, она сказала: – Так что же я должна делать? Откинуть волосы и начать хихикать высоким голосом над всем, что бы он ни сказал? – Только если в твои планы входит соблазнить капитана футбольной команды средней школы. Она одарила его своим самым суровым взглядом в надежде, что он перестанет дурачиться. Ни малейшего шанса. Он наклонился, положив локти на стол и сложив руки перед собой: – Это просто, Лу. Продолжать разговаривать, как ты это обычно делаешь, но добавь кое-какие мелочи. Установи зрительный контакт с ним и удерживай его. Когда твои глаза бегают из стороны в сторону, людям кажется, что ты нервничаешь или тебе неудобно. Ты же хочешь показать уверенность в себе. – И это все? Зрительный контакт? Это я могу. – Нет, это еще не все. Тебе нужно обратить его внимание на все свои привлекательные черты. – Она закатила глаза, но он проигнорировал ее и продолжил: – Чтобы обратить внимание на свои глаза, ты должна либо удерживать его взгляд, либо коротко взглянуть на него из-под опущенных ресниц. Парни сходят с ума, когда женщина играет в застенчивую скромницу. Люси думала о всех тех случаях, когда она видела женщин, которые точно так себя вели со Стивеном. И как он улыбался в ответ, как будто уже мысленно представлял, как они занимаются сексом. Она никогда не соотнесла все это с языком тела, однако. Поскольку она всегда была рационалисткой, она предполагала, что подобную реакцию вызывал предмет обсуждения. Она едва удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Она была такой идиоткой. Но больше она таковой не будет. Конечно, ее слегка раздражало, что ей придется прибегнуть к физическим уловкам, чтобы привлечь внимание мужчины. В конце концов, она в Стивене ценила именно интеллект и душевные качества и надеялась, что его будет привлекать то же самое в ней. Но как только она завоюет его внимание и он почувствует, что между ними есть искра, остальное наверняка встанет на свои места. Сама мысль о том, что она учится, как завоевать Стивена, начала ее возбуждать. Застенчивость, ясно. Что еще? Обрати его внимание на свой рот – улыбайся, ешь что-нибудь, пей, покусывай или облизывай свои губы… На самом деле это не очень трудно – заставить его сосредоточиться на нем, так как одна из первых вещей, о которой думает парень, это то, как этот рот будет выглядеть на его… – Рид! Он откинулся назад и засмеялся глубоким гортанным смехом, который явно не помог ей остыть. Она мысленно добавила: «смех» как способ привлечения внимания к своему рту. Ее глаза замерли на его полных губах, открывающих идеально ровные, белые зубы. И, глядя на это, она не могла не вспомнить о том страстном поцелуе, который он подарил ей в магазине… от этого ей стало еще жарче. Вот дерьмо! – Хорошо, вот идет твой мальчик с нашими напитками. Он будет ждать, что ты попробуешь и одобришь вино. Я хочу, чтобы ты включила Джессику Рэббит и устроила ему шоу. Ее челюсть отвисла. – Ты хочешь, чтобы я строила из себя мультипликационного персонажа из фильма «Кто подставил кролика Роджера»? Выражение лица Рида говорило о том, что он не может поверить в то, что она смеет сомневаться в его выборе сексуальной богини. – Да она ходячий секс. Каждый парень хотел бы поиметь Джессику Рэббит. Он совершенно спятил, вот и все. Ее автоматическую реакцию – начать спорить прервало появление их официанта. Он поставил напиток Рида перед ним, даже не взглянув в его сторону. А затем он устроил Люси маленькую презентацию ее вина, рассказав о годе урожая и о сорте винограда, как будто она разбиралась в таких вещах. Затем он налил ей немного вина в бокал, чтобы она могла продегустировать его. «Хорошо, я могу это сделать. Я могу. Джессика Рэббит… медленно, плавные движения, затуманенный взгляд… не потеть. О, Боже, я потею». Пытаясь не обращать внимания на капли пота, которые стекали между ее грудей, она медленно подняла бокал, поймала взгляд официанта и сделала маленький глоток. Сладкое вино текло по ее языку и распространяло свое тепло в ее горле и в животе. Она прикрыла веки и издала стон удовольствия, прежде чем опустить бокал на стол. Открыв глаза снова, она улыбнулась и спросила: – Извини, не мог бы ты повторить свое имя? – Даниэль. – Он сглотнул так, что его кадык подпрыгнул в горле. – Меня зовут Даниэль. Она поиграла с прядью волос и подарила ему, как она надеялась, ослепительную улыбку. – Ну, Даниэль, вино прекрасно, спасибо. Я думаю, мой брат сможет наполнить мой бокал, хотя обычно он довольно неуклюжий, а ты пока можешь заняться своими другими клиентами. Нам нужно еще несколько минут, чтобы принять решение.