– У вас нет выбора, не так ли? – наконец сказала она.

– Так, – выдавил я из себя. – Но я вас предупреждаю: если кто-нибудь тронет эту девушку, я...

– Пожалуйста, не надо мелодрам, Дэнни. – Женщина, которая назвала себя Полночь, широко зевнула. – Это как-то по-мальчишески.

– Ладно, – проскрежетал я. – Так что же это за дело?

– Вы слышали когда-нибудь о человеке по имени Саммерс? Макс Саммерс?

Я на мгновение задумался, потом покачал головой.

– Нет, что-то не припомню.

– Это не удивительно, – она злобно улыбнулась. – Нужно отдать должное конспиративному таланту Макса. Лишь немногие слышали о нем. Мы с ним были когда-то компаньонами.

– Грабили могилы? – спросил я.

Она тихо засмеялась:

– Это то, что мы упустили. Но я до сих пор слежу за делишками Макса, наверное, больше из-за сентиментальности. И как раз сейчас он готовит что-то значительное.

– Что именно?

– Это мне неизвестно, – призналась она. – Вот поэтому я и нанимаю вас, Дэнни, чтобы вы узнали это для меня.

– И где мне начинать искать Макса Саммерса?

– В маленьком захолустном городке Свинбурне, – ответила она. – Макс устроил там свою штаб-квартиру по каким-то своим, никому неизвестным причинам. Теперь он рыщет по всей стране и в поисках талантливых специалистов для своего дела. Я думаю, что это будет нечто особенное, если он пошел на такие хлопоты и устроил свой штаб в тысяче миль от Нью-Йорка. Ваша задача – узнать, что он задумал.

– Вы хотите, чтобы я поехал в Айову и спросил его об этом?

– Нам немного повезло, – притворно-скромным голосом ответила она. – Один из тех, кого он нанял, остановился у своего старого приятеля в Нью-Йорке, а тот оказался моим человеком. Луиса так очаровала беседа с его другом, что он привез его сюда, чтобы и я могла его послушать. Это было неделю назад, и наш друг до сих пор гость моего дома. Нам удалось уговорить его не принимать предложение Саммерса. Так что вы поедете вместо него.

– Вы хотите подставить меня, – уточнил я.

– Я абсолютно серьезно, Дэнни, – улыбнулась она. – Вы увидите, что это вполне выполнимо. Почему бы не сходить к нашему гостю и не потолковать с ним обо всем? Мне кажется, что это самый легкий способ убедить вас.

Она встала с тахты и прошла к двери волнообразной, покачивающейся походкой, действовавшей неописуемо возбуждающе. Тонкий шелковый пеньюар попеременно то облегал округлости ее тела, то, освобождаясь, вздымался, дразня воображение чередованием черного и телесного цветов. Я покорно последовал за ней в вестибюль, где она подошла к громиле и сказала ему, что мы хотим видеть гостя ее дома. Он пошел впереди. Спустившись в подвал, мы остановились возле запертой двери рядом с комнатой, где содержалась другая заключенная – Фрэн Джордан.

– Открывай! – приказала Полночь.

– Вам, милая, уже пора писать книгу, – сказал я с восхищением в голосе. – Что-нибудь вроде "Как сделать собственную тюрьму для пользы и развлечений". Она имела бы спрос.

– Я подумаю об этом, – холодив пообещала она.

Громила открыл дверь и широко распахнул ее перед нами. В тусклом неясном свете красной лампы, свисающей с потолка, я с трудом разглядел комнату, почти такую же, какую занимала Фрэн, кроме одного существенного отличия: здесь совсем не было мебели, и от полной наготы ее спасал только соломенный матрац с темным бесформенным бугром посредине.

Комната больше всего походила на декорацию к фильму ужасов, снятому по одному из рассказов Эдгара По.

– Джонни? – позвала Полночь, затем понизила голос до полного, почти злорадного шепота. – Иди сюда, Джонни. Я хочу послушать тебя еще раз.

Темная бесформенная глыба в середине матраца внезапно дрогнула, затем медленно двинулась к открытой двери. По мере ее приближения я с ужасом понял, что это был человек, с трудом передвигающийся на четвереньках. Я посмотрел в лицо Полночи и увидел садистские искорки в ее больших темных глазах, следивших за мной. Потом я снова опустил глаза и заставил себя посмотреть на это ползущее существо, приближающееся к нам. Человек был голым до пояса. Его спина, перекрещенная синевато-багровыми рельефными рубцами, была немым свидетелем многочисленных истязаний. Он поднял голову. Измученное лицо не скрывала и отросшая за неделю борода, а глубоко запавшие глаза смотрели на Полночь с раболепным страхом, какой можно увидеть в глазах запуганной собаки.

– Не надо больше, – назойливо повторял он, – пожалуйста, не надо! Вы же обещали, что не будете больше, если я вам все расскажу.

Полночь с садистским сладострастием облизнулась и засмеялась мне прямо в лицо.

– Дэнни, – сказала она сухо, – познакомьтесь с Джонни Бенаресом. Он был такой несговорчивый неделю назад, когда попал к нам.

– Не надо, – хныкал мужчина.

– Джонни! – она выставила свою ногу так, что носок ее черной сатиновой туфельки почти касался его носа. – Целуй ногу!