Бесполезно. Она само совершенство. Солнечный луч. Мошкой овладела чистая, искренняя ненависть.

Тут девочка заметила человека лет пятидесяти, сидевшего в красном кресле у камина. Он не сразу привлек внимание, поскольку, в отличие от Лучезары, не потрудился встать. На груди у него сверкала золотая цепь, а в глазах под густыми бровями поблескивала бдительность лютого сторожевого пса. Это был Серокрыл Марлеборн, мэр Побора.

— Ну что, раз решила впустить гостей, давай их выслушаем, и пусть убираются, пока не прозвучал горн, — с ледяным высокомерием сказал мэр, обращаясь к кочерге.

— Посетители не ходят в такое время, — нежно объяснила Лучезара, разглядывая гостей. Фраза прозвучала скорее как извинение, чем как упрек, и Мошка удивилась густому акценту, нехарактерному для благородной девушки. — Отец привык запирать дом за час до заката и отпирать лишь через час после рассвета.

— Не беспокойтесь, стоит вам узнать суть нашего дела… — начал было Клент.

— Может быть, присядете? — перебила его Лучезара.

Клент с Мошкой послушно уселись. Девочка крепко держала поводок Сарацина на случай, если гусь решит проверить изящную комнату на съедобность.

— Мисс Марлеборн, сразу перейду к делу. Надеюсь на ваше снисхождение, если новости покажутся вам недобрыми. Боюсь, вы стали объектом гнусной аферы. Буду краток: готовится ваше похищение и принуждение к замужеству.

Глаза Лучезары превратились в озера искреннего недоумения.

— Как? Я… не понимаю. — Она перевела взгляд на приемного отца. Тот наконец оторвался от созерцания огня и теперь пытливо изучал Клента. — Ужас какой! Кто-то хочет так поступить… со мной?

За ее недоумением не пряталось страха. Так котенок, которого ни разу не били, смотрит на сапог, летящий в розовый носик.

— Бренд Эплтон, — рыкнул мэр. Он встал, схватил кочергу и сунул в самый центр углей, будто пронзил врага. — Как пить дать, Эплтон.

— Отец, не может быть… — Лучезара смущенно смотрела на него. — Не верю, что он способен на такую подлость.

— Ладно, давай дослушаем гостей. — Мэр сложил руки, оперся о спинку кресла Лучезары и смерил Мошку, Клента и Сарацина испепеляющим взором. Мэр был высоким, как и его пост, и умел использовать свое положение.

Гости рассказали свою историю быстро, но фрагментарно, выбрасывая эпизоды с долговой тюрьмой, фальшивыми призраками, обманутыми докторами и ворованными платками. Да, иногда Мошка с Клентом замолкали, подбирая слова, но в целом им удалось неплохо подвязать хвосты.

По мере рассказа глаза мэра превращались в щелочки. Под яростным взглядом у Мошки пересохло во рту. Наконец Серокрыл Марлеборн повернулся к Кленту и, уняв свою властность, мягко заговорил:

— Сэр, я верю в ваши благие намерения, но прежде, чем отправлю констеблей расследовать заговор, должен убедиться, что вы сами не пали жертвой обмана. Девочка говорит, что узнала о заговоре на аукционе гильдии Ростовщиков (о местоположении коего не может сообщить) из письма (которое не может предоставить), а теперь предупреждает нас, что нам угрожает Романтический Посредник (чье имя и лицо она не знает). Есть ли у вас хоть одно свидетельство, не основанное на словах этой девочки? — Его глаза многозначительно вперились в черную брошь на груди у Мошки. — Дети Мухобойщика врут как дышат, ей ничего не стоило выдумать любую абракадабру ради награды.

— Абракадабра?! — Вопиющая несправедливость этих слов вонзилась в Мошку, как шпора. Девочка пулей вскочила на ноги и воздела руки, обнажая следы веревок на запястьях. — Это я тоже придумала? Сама себя связала? Сама себя исцарапала? Может, я для смеху прыгнула головой в малину?

Лучезара дрожащей рукой прикрыла рот. Лицо мэра потихоньку налилось кровью.

— Допустим, тебя поймали на краже, схватили и связали. — Голос мэра был приятным и нежным, как ледяная вода в сапоге. — А потом ты сбежала, прыгнув в кусты малины.

У Мошки от ярости перехватило дух. Они с мэром поедали друг друга глазами.

— Ах… — Клент успокаивающе помахал пухлыми пальцами. — Простите мою секретаршу, она сама не своя от усталости… жуткие испытания… Ваше превосходительство, позвольте обратить внимание, что у девочки нет письменного признания от злодеев, но, будь она аферисткой, она не преминула бы им запастись. Мы упустили возможность собрать веские улики, ибо спешили со всех ног…

— Поскольку думали, что леди предпочтет узнать об опасности до того, как заговор воплотится в жизнь, — грубо влезла Мошка.

— Я согласен с вами. — Клент снова перехватил нить разговора. — Перед вами простая муха, худшее из двуногих созданий, средоточие мелких пороков. Но в этом конкретном случае я искренне убежден, что она говорит правду.

Повисшую тишину нарушал лишь скрежет Мошкиных зубов.

Лучезара взмахнула дрожащей рукой. Слуга внес поднос с чашками и плошкой, в какие обычно наливают горячий шоколад. Но, принюхавшись, Мошка разочарованно поняла, что там не шоколад, а горячее вино из бузины.

— Однако, милорд мэр, коли вам нужны доказательства, их легко получить, — продолжил Клент. — У вас есть имена двух заговорщиков. Пошлите пару крепких парней, схватите их, отволоките в тюрьму да выбейте правду.