Шрифт:
Г о л о с М а р ь и. Ваня! Ваня! Ваня!
И в а н. Она! Прочуяла!
С ы с о й. Чутье у ней!
Вбегает М а р ь я почти без сил.
М а р ь я. Успела все же! Ох, Иван! Иван!
И в а н. Как ты узнала?
М а р ь я. Сердце не глухое! Убивец ты!
И в а н. Ну вот!
С ы с о й. Поговорите, я покараулю. Отойду! (Отходит.)
М а р ь я. Гляди в лицо мне!
И в а н. Ну гляжу, и что?
М а р ь я. А то, бесстыжие твои глаза, что за мечтой о небе на земле любовь ты проглядел!
И в а н. Любовь?
М а р ь я. Любовь!
И в а н. Ты — дочка воеводы, я — подьячий. Все этим сказано.
М а р ь я. Вправду говорят, что всяк Иван — дурак!
И в а н (кланяется ей в пояс). Тако спасибо на добром слове!
С ы с о й (в сторону). Милые бранятся, что тешатся. Да только время ль?
И в а н. Время изведать мне: я человек аль червь?
М а р ь я. Ты человек, не птица! Ваня! Ваня! Погубишь голову свою и душу, а заодно меня.
И в а н. Ты вправду, что ль?
М а р ь я. Нет, я шутить бежала!
И в а н. Марья! Марья! Не разбивай мне сердце, прошу тебя!
М а р ь я. Сжалься, Ваня! Погибнешь — мне не жить! Бежим в Москву, вот золото, и много! Повисну на тебе! Не отпущу!
И в а н. Нет, Маша, нет. Мечтал об этом долго. Не отступлюсь! Жить дальше не смогу!
М а р ь я. Иван! (Бросается к нему.)
И в а н. Сысой, возьми ее.
Сысой с трудом оттаскивает Марью от Ивана. Иван усаживается в петлю.
М а р ь я. Ванюша!
И в а н. Руби канат!
Сысой рубит канат. Освобожденный шар медленно поднимается, унося Ивана.
Не поминайте лихо-ом!
С ы с о й. Летит!
М а р ь я. Летит!
С ы с о й. Ох, гляньте, он летит!
Вбегает Л у п а т о в.
Л у п а т о в. Вот ты где! К кому бежала, говори?!
М а р ь я (не отрывая глаз от шара). Прости!
Л у п а т о в. Куда глядишь-то? Аль свихнулась? Ворон считать?
С ы с о й. Летит, летит, летит!
Л у п а т о в (взглядывает вверх). Свят, свят! Нечиста сила! (Падает на колени.) Боже правый, в чем грешны мы? (Приглядевшись.) Так то подьячий! Схватить его!..
С ы с о й. Теперь не схватишь — руки коротки!
М а р ь я. О боже, помоги ему!
С ы с о й. Уж выше березы он!
Л у п а т о в. Ну погоди, холоп! Коль голову себе не сломишь сам, на площади отрубим. (Марье.) Ты ж будь готова под венец…
М а р ь я. Скорее в петлю…
Л у п а т о в. Вероотступники! Гореть в аду вам! Теперь, звонарь, ты за двоих ответишь!
С ы с о й. Мне ничего не страшно, воевода. На склоне лет сподобился увидеть, как человек, что птица, полетел!
М а р ь я. Переменился ветер!
С ы с о й. Ох, на колокольню прямехонько несет его!..
М а р ь я. Убьется!
С ы с о й. Аль мимо пролетит?!
М а р ь я. Глядеть не можно! (Закрывает лицо руками.)
Х о р
Я — сын земли, дитя планеты малой, Затерянной в пространстве мировом, Под бременем веков давно усталой, Мечтающей бесплодно о ином. Я — сын земли, где дни и годы — кратки, Где сладостна зеленая весна, Где тягостны безумных душ загадки, Где сны любви баюкает луна. От протоплазмы до ихтиозавров, От дикаря, с оружьем из кремня, До гордых храмов, дремлющих меж лавров, От первого пророка до меня, — Мы были узники на шаре скромном, И сколько раз, в бессчетной смене лет, Упорный взор земли в просторе темном Следил с тоской движения планет! К тем сестрам нашей населенной суши, К тем дочерям единого отца Как много раз взносились наши души, Мечты поэта, думы мудреца!ЗА ДВАДЦАТЬ ЛЕТ ДО БРАТЬЕВ РАЙТ
Один за другим освещаются титры «Санкт-Петербург» и «1881». Скромно обставленный кабинет. В центре на постаменте большая модель летательного аппарата. Вокруг беспорядок. Е р о ф е е в н а в спешке производит уборку, говоря сама с собой.
Е р о ф е е в н а. Только и прибрать чуть-чуть. Вот только и поспеть, пока дома нет. А то ведь в пыли задохнется голубчик мой. Ох, напасть! Вещички все на месте, как лежали. (Вытирает пыль вокруг модели.) А уж паче эту штуку. Эта ему дороже жизни. Не дай бог что поломать. Пылищи-то! (Неловко задевает тряпкой, рассыпает на пол какие-то металлические предметы.) Ой, беда, беда!