Шрифт:
Для кого же, спрашиваю, такой хлеб спонадобился? В ответ услышала: пока секрет!
Что же, секрет так секрет. Но раз надо постараться, значит постараемся. Собрали девчат. Так и так, говорю, приложите все свое мастерство и умение, но каравай должен быть, как в сказке.
Хлебопеки — народ понятливый, раз сказали, надо отличиться, то рук не пожалеют. Уж с каким вдохновением работали тогда девчата. Муку отобрали самую лучшую, чтоб воздушное тесто дала, дрожжи развели такие, что хмелевой аромат весь цех заполнил, месили с особым старанием и нежностью. В форму этот каравай отдельно от других положили. От печи все время не отходили, как бы не подгорел.
А когда вытащили с пылу, с жару, то у девчат радостно глаза заблестели, каравай на славу удался. Такой он был весь нежный да пышный, покрытый легким золотым оттенком. Упаковали — отослали.
А на другой день ко мне одна из работниц подбегает. Обнимает за плечи, вся взволнованная такая, радостная.
— Вы знаете, кому наш каравай вручили?
— Нет! — отвечаю.
— Юрию Гагарину!
И нашу областную газету показывает. А там написано, что первому космонавту, приехавшему к землякам, преподнесли знаменитый оренбургский каравай.
Так вот, думаю, какой мы спецзаказ выполняли.
А сама спрашиваю:
— Интересно, понравился наш хлеб Юрию Гагарину?
Кто впереди стоял, будто услышал: «На таком хлебе только космонавтов растить!»
И поныне в Оренбурге выпекают «гагаринские» караваи. Душистые, словно настоенные на солнце и степном ветре. И огромные, в пол-обхвата, так и напоминающие «крутые подобья планет».
КРЫЛЬЯ
Разные памятники бывают…
Перед тем, как на постамент стать, этот в воздухе летал. Поднимался острокрылой чайкой выше облаков. Нырял, кувыркался в синем небе, опережая звук.
А вел «реактивную птицу» молодой курсант. И улыбался. Потом эту улыбку узнает весь мир с экранов телевизоров, со страниц газет и журналов. А пока ее видел только инструктор.
Внизу была степь, огромная, как зеленый океан. А дальше — спичечные коробки множества домов, паутина улиц. Оренбург. И очень хотелось курсанту увидеть на одной из улиц хрупкую девушку, которая тоже каждый раз смотрит в небо, когда слышит звенящий гул пролетающего самолета.
Он был рожден летать.
Потом на одной из встреч с земляками он скажет:
— Оренбург дал мне крылья!
Его подняли мужество и народ.
Он видел землю и звезды из космического иллюминатора.
Его именем называют детей.
А во дворе Оренбургского авиационного училища, где он учился, на бетонном постаменте, напоминающем кусок взлетной полосы, стоит серебристый реактивный самолет. На нем летал он — Юрий Гагарин.
К этому памятнику часто приходят делегации.
Помню, около самолета стояли мальчишки в форме юных космонавтов. И столько было одухотворенности на их лицах. Они нежно трогали рукой самолетные плоскости, и для них это были крылья, поднявшие Гагарина к звездной славе.
Вдруг, помню, в тишине прозвучал чей-то мальчишеский голос:
— Юра, а ты знаешь, завтра прыжки с парашюта.
Все обернулись.
Тот, кого назвали Юрой, стоял розовощекий и веснушчатый, с планшеткой через плечо. Он был явно смущен, одолевая первые «перегрузки» внимания. Тезка первого космонавта, наследник гагаринских крыльев.
Александр Возняк
ВСЕГДА ЖИВОЙ
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Зажги свою звезду!
Такой у этой книги девиз.
Ты хочешь быть настоящим человеком — возьми себе в пример Юрия Гагарина, стань, кем бы ты ни был, гагаринцем — мечтай и дерзай, трудись и побеждай.
Не всем летать в космических пространствах, бороздить просторы Вселенной, прокладывать путь к неизведанным планетам Мироздания.
Но гагаринцем можно стать на хлебном поле, на заводе, руднике, стройке, в общем, как поется в песне, «на земле, в небесах и на море».
Тысячи хлеборобов завоевали «Звездный вымпел имени Юрия Гагарина» — миллионы стремятся к этому, как к цели заветной и вполне реальной.
Металлурги и машиностроители, нефтяники и химики, энергетики и строители — перед всеми и каждым свои высоты, которых надо достичь, вершины, покоряющиеся лишь смелым, пытливым, упорным.
Ни одной тайны не отдает без боя за ее разгадку природа, ни одно открытие не приходит само по себе, без поиска и, порою, риска.
Тем радостнее победа.
Тем величественнее подвиг — в небе, у печи или на комбайне.