Шрифт:
И почти шесть часов я потратила на подготовку к шаманскому танцу. И хоть делала это все я в быстром темпе, все равно успела к нужному времени еле-еле.
Свет Меды уже потускнел, когда босыми ногами я стала на изломанные линии змеиного призыва.
Это не было танцем в том смысле, который сейчас в него вкладывают в городах. Это была древняя техника шаманов. Насколько мне было известно, применять её не всегда решался даже шаман Песчаных крыс, а он был для деда примером. Зато таким никогда не брезговали шаманы разбойников, а я их не хуже, и цель у меня схожая.
Не оставить виновных в живых. Не дать помешать тому, что я хочу сделать.
Потом, конечно, меня будет ждать серьёзный откат. Потом я дорого заплачу за совершенное.
А может быть, я вообще себя переоцениваю, и на мой призыв не откликнется вообще ни одна змея. Даже Искра, бежавшая сразу же после того, как я покатилась по песку от ключа смерти.
Но если я не попробую, то не узнаю.
Поэтому долой рефлексию, и ближе к телу. К делу, точнее. Но в данном случае всё равно одно и то же.
Шаосе упало на песок. Зябко поёжившись, я перебросила волосы вперёд и подняла руки над головой.
Звать, приманивать, очаровывать и всей своей сущностью стать источником Зова.
Шаг, и песок скользнул сквозь пальцы. Наклонившись, я зачерпнула его ладонями, осторожно, бережно. И две песочные реки рассыпались вдоль моего тела, обрисовывая, повторяя на нём рисунки, сделанные ритуальной краской.
Я тебя позову за собой, Заключу тебя в сонный напев, Я тебя полоню темнотой Мой любимый, полуденный лев.Шаг.
И я почти расстелилась на песке, двигаясь по нему змеиными рывками.
Твоя шкура злата как песок, А в глазах твоих свет близнецов, Мне отведён коротенький срок, Чтоб зазвать тебя в этот Зов.Шаг.
И моё тело замирает в неверном движении, когда кажется, что в следующий миг я рухну на песок и буду не в силах подняться.
Зов волной звучит вдоль песка, Зов зовёт тебя в небеса, Оставляя слепыми глаза, Разрушая тебя и меня.Шаг.
Коснувшись просыпанного золота руками, я негромко запела, вторя заклинанию.
Тихий звук развернулся вокруг меня. Существуя сам по себе, он побуждал песок вокруг дрожать. Звук забился под песочный покров, скользил по нарисованным линиям, покрывая все вокруг едва заметной дрожью.
Песочные волны поднимались и опускались в такт движениям моего тела.
Я выгнулась дугой — и песчаные барханы поднялись вместе со мной.
Моё тело распласталось на песке, и волны песка опустились вместе со мной.
Та пустыня венчала не нас, Зов достиг, но, увы, опоздал, Я твоею была в горький час Когда Зов на губах умирал.Шаг.
В такт мерной мелодии, передавая вокруг Зов древний, как сама пустыня. Зовущий и томительно-пронзительный.
Я теперь пуста и одна, Я в пустыне навечно живу. Королева я зла, и я тьма, Муравьев за собой поведу.Шаг. Зов. И пустыня замерла, вслушиваясь в мой лёгкий напев.
Зов скользил над тёмным небом. Разрывая его, разбивая на куски.
Только Зов все звучит и звучит, У тебя я защиты ищу, Если можешь, прошу, помоги, А не можешь, я просто умру.В голове обрывки песни накладывались на древнюю легенду.
Когда-то под хрустальным куполом города встретились двое. Мужчина и женщина. Он был хорошо собой. Она далеко не глупа. У них нашлись и общие знакомые, и общие темы для разговоров. Но каждый хранил от другого губительный для себя секрет.
Ни он, ни она людьми не были.
Я часто думала, что эти двое слепцы, раз не заметили очевидного — нелюдей легко распознать. Слишком они редкие и слишком вызывающе красивые.
Их можно было разглядеть в толпе даже, а эти двое не видели у себя под носом!
Сделав новый шаг, я перешла на следующую линию. Ритм танца нарастал, отдавался ломанным барабанным боем в моём измученном теле.
Но я не останавливалась, не могла.
Те двое тоже не остановились, у них был долг, семья, друзья, но они все же сбежали вместе. Ни о чём не думая. Ни на что не рассчитывая.