— Да ладно, Ваня, наши сейчас так вдарят, пух и перья полетят от немца.

Заметив, как я хмыкнул на эти слова помощника милиционера, сержант на меня покосился и сказал с вопросительной интонацией:

— Что-то я не заметил, что начавшаяся война тебя ошарашила, или выбила из колеи. Что-то ты слишком спокойно всё воспринял.

— А что такого? Ну война, ну смерть вокруг. Дело привычное.

— Воевал что ли? — прищурив один глаз, спросил сержант.

Подумав я кивнул:

— Финская, от начало до конца. Младшим сержантом закончил, наводчиком зенитной пулемётной установки в стрелковой дивизии.

— Такой что ли? — указал сержант на две подвывающих моторами «полуторки» со счетверёнными пулемётами в кузовах и расчётами. Одна машина встала у здания вокзала, расчёт тут же стал готовить оружие к бою, другая проехала дальше и завернула за угол. Где встала, мы уже не видели.

— Не-е, у нас «ДШК» были. Семь штук в батарее. Причём я попал на экспериментальный образец. У наших бронекатеров такие, на корме стоят. Спаренные зенитные пулемёты. «ДШКМ» называются. Вот и нам достался такой на зенитной треноге. Тяжёлый зараза, позицию менять умаешься, но работал как часики. Финны счастливы были, когда его голосок слышали, никогда у них без потерь не обходилось, если он стрелял. Мы ему прозвище дали «Мясорубка».

— Много самолётов посбивали?

— Да мы их и не видели, так повезло. Пару раз пролетали в стороне, да их наши соколы отогнали. Нет, наши командиры использовали нас при преодолении линий заграждений. Мы по амбразурам дотов били, чтобы пехоту поддержать и погасить огневые точки. За три месяца у нас из расчёта трое выбыли, кто по ранению, кто погиб. Тут выяснилось, что я могу вести снайперский огонь, все пулемёты в дотах замолкали, когда я вёл огонь на подавление, так и оставили наводчиком. Даже звание присвоили, но это перед окончанием войны было.

— Не молод для Финской-то?

— Да мне семнадцать было, когда она началась, — хмыкнул я. — У соседа документы украл, он на два года старше, и пошёл добровольцем. Семье не сообщал, меня оказывается, пропавшим объявили, милиция искала. Я же не сообщал где я, не хотел, чтобы домой вернули. Правда, что воевал так и не сказал, соврал, что на юга ездил. У мамы сердце больное было, беспокоить не хотел. Зря только, всё равно чуть позже отошла.

Мой печальный вздох совпал с ещё одним взрывом на станции. Там постоянно что-то взрывалось и горело. Нас защищало старое кирпичное строение, которое закрывало от взрывной волны, поэтому лишь в очередной раз лишь тряхнуло, отчего сержант выругался. Рассказывая эту историю, я отслеживал реакцию обоих слушателей. То есть просто тренировался на них. Про Финскую я знал чуть больше чем про Отечественную, почитывать любил, особенно Альтернативную историю, но фанатом не был. Мне как-то попалась книга про Финскую войну, прочитал, что-то закрепилось, вот и выдавал дозированно информацию. Кстати, если кто-то думает, что я могу вспомнить всё из своей прошлой жизни, то разочарую, с такой проблемой я не раз сталкивался, это одна и моих тайн. Один из минусов переселения в новое тело. Обычно как, ставят человеку сеть, и та помогает ему вспомнить даже то, что он давно забыл. Как первую книгу читал, как болел в детстве, ну всё. Со мной тоже такое могло быть, если бы это тело не было у меня вторым, так что, что я помнил перед переселением, то у меня осталось, а если я что-то знал, но забыл, ожидать озарение-воспоминание не стоит, не вспомню, так как это воспоминание осталось в прежнем теле.

Особо фантазировать не стоит, может я, что и знал по мелочи, но многое просто нет, и не хотелось бы спалится на таких вот мелочах. Одним словом мне нужны знания местных солдат и офицеров. Да знаю я, знаю, что таких пока нет. Командиры и бойцы, да красноармейцы. Так вот, возможность благодаря оборудованию Древних добыть нужные знания у меня имеются. Вот ими и воспользуемся. Потом, чуть позже, сейчас просто времени нет, да и того у кого можно эти знания взять.

— А лейтенанта этого, где нашёл? Почему у него ножевое ранение?

Я даже с некоторым облегчением вдохнул, всё ждал, когда тот бдительность проявит. Вроде немолодой сотрудник, к тридцати подходит, а делом заняться не хотел, или просто не до того ему было. Вон что вокруг творилось.

— Да случайно получилось. Пробегал мимо участка одного и увидел, как выходящего из дома лейтенанта поджидают с ножами трое местных. Даже крикнуть не успел, как те его ударили. Пришлось через забор перемахивать, чуть штаны не порвал, и отбивать его. Те ногами пинали летёху. Меня не заметили сразу из кустов вишни, сопротивления не оказали, я со спины налетел. В общем, раскидал их, подхватил командира на руки и сюда рванул.

— Надо быстрее на место преступления вернуться. Преступники же разбегутся, — заволновался сержант и бросил окурок на старую брусчатку, раздавив его носком сапога.

— Не разбегутся, — криво усмехнулся я. — Я после Финской серьёзно самбо занялся, у меня учитель, бывшим осназовец был. Боевые удары показал. В общем один удар, один труп. Не разбегутся. Злой я был.

— Собакам собачья смерть, — сказал помощник сержанта, бросив свой окурок на землю. Он, как и милиционер слушал с немалым вниманием.

Тут из соседнего здания заорали, подзывая сержанта, он заторопился, попросив:

— Нарисуй схему, где дом этот находится. Сергею отдай.

Посмотрев вслед бегущему сержанту, я покосился на его помощника.

— Сергей, — протянул тот мне широкую ладонь явно рабочего человека. Механик, к гадалке не ходи. Я на такие руки навидался, сам в прошлом механиком был. — Брата Ваней зовут. Кирпичниковы мы.

— Так вы братья? — удивился я, не заметив сходства в них, сам представившись. — Валентин. Иванов моя фамилия.