– Получи урод,- и с этими словами она ударила его по ляжкам, но тут же выронила розгу и с криками стала бегать, потирая правую руку.

– Ой, моя рука! Что ты сделал гаденыш с моей рукой, она отсохла!

Франек стоял в недоумении смотрел на нее, и ничего не понимал. Из дома на крики матери выскочил отец. Деревенский кузнец был высоким и здоровым мужчиной, он также с удивлением глядел за представлением Майры, а затем треснул Франека по затылку. И тут же схватившись за руку, заорал от боли.

Майра продолжала злобно кричать:

– Вот видишь, я точно также его стукнула и теперь у меня не шевелится рука!

Отец Франека, морщась, пытался шевелить рукой, но у него ничего не получалось.

– Он колдун, твой сын колдун!
– завизжала Майра,- его надо сжечь на костре, сегодня же.

Но отец, задумчиво глядя на своего сына, сказал:

– Майра, если только от удара у нас отсохли руки, на неизвестное время, то, что с нами будет, если мы захотим рассказать это всей деревне, и что будет после этого со всей деревней

Майра замерла, глядя с ужасом, на своего пасынка.

А отец спросил:

– Франек, может, что-то с тобой сегодня произошло, что нам теперь тебя даже не ударить.

– Отец, после того, как ты избил меня, я убежал к дубу и сидел там, и потом нашел щенка, вот посмотри, и он показал голову зверька из-за пазухи.

Майра взглянула туда и коротко вскрикнув, упала в обморок. Отец побледнел и дрожащим голосом спросил:

– Франек, а ты видел, кого ты сажаешь за пазуху.

– Да нет, там же было совсем темно, а он так жалобно пищал.

– Так посмотри сейчас.

Франек наклонился и увидел страшную зубастую мордочку, чем-то напоминающую кошачью, с коротким носом и двумя десятками мелких змеек растущих прямо из шеи зверька. Когда он держал руку на его шейке, эти змейки обвивались вокруг, ластились и создавали, как, раз то тепло, которое не дало замерзнуть ему ночью.

– Это же кверкс,- тихим голосом произнес отец.

И Франек сразу вспомнил жуткие рассказы об огромных чудовищах, изредка совершающих набеги на фронтир, где расположены маленькие деревни. Ничто и никто не мог спастись от этих зверей. Их шкура не пробивалась никаким оружием, на них почти не действовало волшебство, и лишь очень сильные маги могли с большим трудом справиться с одним таким существам. Укус их змей был смертелен, ни одного противоядия не существовало. Спасало людей только то, что набеги этих существ, были крайне непродолжительными и, уничтожив, те поселение, которые, по их мнению, им мешали, кверксы исчезали вновь. Но проходили годы, перенесенные испытания забывались и вновь люди начинали селиться на заброшенных землях. И вот сейчас, похоже, наступает час расплаты для Липок.

– Франек,- таким же тихим голосом произнес отец,- кверксы придут за своим щенком, поэтому ты должен уйти, сейчас мы соберем тебе немного съестного, и ты уйдешь, и унесешь это отродье, иначе нас всех ждет гибель.

Во время его речи, краем глаза Франек уловил злорадный взгляд мачехи уже пришедшей в себя.

Прошел всего час и Франек с мешком за плечами и кверксом за пазухой, уныло плелся по заросшей лесной дороге в сторону фронтира. Он не оборачивался и поэтому не видел, что на дорогу вышел кузнец и молча смотрел, как уходит на съедение кверксам его единственный сын, первенец его любимой умершей жены. Когда Франек скрылся за поворотом дороги, он смахнул одинокую слезинку и зашел в дом, откуда послышались женские вопли, и звуки ударов.

–

Франек планировал идти без остановки до вечера, но разыгравшийся аппетит заставил его часа через четыре подумать о еде, поэтому он остановился у следов старого привала, разжег огнивом костерок и начал готовить немудреную похлебку, кверкса он выпустил на травку и тот, почти как настоящий щенок обнюхал все вокруг и, отбежав подальше, присел, и сделал большую лужу. Потом он подбежал к мешку вытащил оттуда с деловитым видом копченую кость и стал ее очень ловко обгрызать, так, что через пару минут от кости не осталось и следа, Франек, только поежился, вспомнив, как ночью эти зубки держали его палец. Он вновь посмотрел на кверкса, нет, ему не показалось, тот явно стал немного больше.

– Да, подумал он, если щенок так будет расти, где я ему найду столько еды, он и меня , пожалуй, съест?

Неожиданно в голове у него прозвучал тонкий обиженный голосок:

– Большой друг, Фани сам найдет себе пищу, и никогда не съест своего друга.

Франек оглянулся, никого вокруг не было.

– Интересно мне почудилось что ли?- подумал он.

– Ничего тебе не почудилось, это я, Фани с тобой говорю,- вновь прозвучало у него в голове. Франек в изумлении смотрел на кверкса:

– Так ты можешь говорить?- воскликнул он.

– А что тут такого, все существа умеют говорить, кто лучше, кто хуже. Но я еще совсем маленький, я очень мало знаю и к тому же я не говорю языком, как ты, а просто думаю, ты со мной можешь тоже так разговаривать - без звуков я тебя все равно услышу. Вот я вчера проснулся почему-то не в маминой теплой сумке, а у какого то дерева, и услышал, как ты плачешь, я подумал, что ты тоже потерялся, и решил тебя утешить, а ты меня засунул к себе в сумку и согрел. Теперь мы - настоящие друзья. А куда ты теперь идешь? Там будет вкусная еда?