— Я уверен, что прошлым летом на яхте Андрея Юровского ты представляла интересы фонда, — ответил он. — И с Дамианом Массеной в Нью-Йорке, чуть ранее в этом году, ты тоже была с миссией фонда.

Лорелей лишь моргнула.

— Ты ревнуешь? — Она была поражена.

— Нет, дорогая, мне лишь хотелось бы видеть границы…

— Нэш, я не территория. — Ее голос звучал холодно и спокойно, но Нэш чувствовал, что задел ее за живое. — Ты не можешь завоевать меня и воткнуть свой флаг, где тебе захочется.

— Я могу сделать, черт побери, все, что мне захочется. — Он крепко схватил ее запястье.

Нэш не знал, как объяснить свое поведение. Ему нужно было услышать правду. После того как Лорелей так буднично рассказала о своей загубленной карьере профессиональной наездницы, ему казалось, что она скрывала это намеренно.

— Ты намекаешь на то, что я сплю с мужчинами ради денег? — Теперь в голосе Лорелей остался только лед. — Мне кажется, на сегодня достаточно. Теперь убери от меня свои руки. Я иду домой, спать.

Нэш покачал головой.

— Я попросила отпустить меня, — бесстрастно повторила она, глаза ее метали молнии.

— Объясни мне, что за вечеринка была в твоем доме тем вечером, — резко бросил Нэш.

Лорелей нахмурилась и отрицательно покачала головой:

— Какое твое дело? Что тебе от меня нужно? К чему эти вопросы?

— Я хочу понять тебя. — Он словно вырвал из себя эти слова.

Нэш сам себе не мог объяснить всей важности, которую несли желаемые ответы. Он хотел сорвать с Лорелей платье и овладеть ею прямо здесь, на песке. И в то же время Нэш собирался защитить ее. От кого? От самого себя? Страсть и ненависть боролись в его душе.

— Это моя работа! — Она почти прокричала эти слова. — Я работаю, как и ты! — Лорелей тяжело перевела дыхание. — Генеральный директор часто просит меня устраивать мероприятия разного рода, — раздраженно продолжила она. — Видимо, для его собственной жены это в тягость. Меня вырастили, чтобы я занималась этим. Так меня воспитала бабушка.

— Которая мертва?

— Да, она мертва! — воскликнула Лорелей. — Ее больше нет! Ее нет два года, три месяца и пять дней!

В ее глазах стояли слезы. Нэш не знал, что сказать. Лорелей выглядела такой юной, такой потерянной и одинокой… Она все еще скорбела.

Ей пришлось пережить столько потерь — отец, бабушка…

— Ты поэтому продолжаешь это делать? Даже теперь, когда у тебя больше нет средств на это? Это и есть причина твоих долгов? — Нэш старался говорить спокойно, он не представлял, что делать, если она расплачется.

Лорелей лишь опустила голову. Он почти слышал, как сильно билось ее сердце. Нэш почувствовал укол вины.

— Глава фонда знает о твоих финансовых трудностях?

— У меня нет проблем с деньгами. Я лишь не успеваю вовремя платить по счетам. — Лорелей вздернула подбородок. — И нет, я не обсуждаю подобные вещи ни с генеральным директором, ни с его женой. И с тобой я этого делать не буду.

Выплюнув последнюю фразу, Лорелей развернулась и побежала к машине, Нэш последовал за ней.

Десять минут пути до бунгало были похожи на несколько часов. Они не разговаривали. Нэш снова и снова обдумывал слова Лорелей.

Когда они зашли в темный дом, он спросил:

— И как долго ты планировала скрывать?

— Я ничего не скрывала, — отрезала Лорелей. — Я справлялась с собственными проблемами. На свой манер.

— Как же это у тебя получалось?

— Как получалось! — Она носилась по комнате, словно небольшое торнадо. — Не всем же быть гениальными дизайнерами. Не все могут устранить любую неполадку щелчком пальцев!

Нэш внимательно посмотрел на нее:

— Как ты меня назвала?

— Ты все слышал, я не стану повторять!

Он хотел целовать ее. Взять ее маленькое расстроенное лицо в свои руки и целовать, пока она снова не станет собой.

— Ты хочешь, чтобы я решил эту проблему?

Лорелей нахмурилась, но ничего не ответила.

— Ты хочешь этого? — настаивал Нэш.

— Ты меня не знаешь, ты даже не потрудился взглянуть внимательнее, глубже.

Нэш лишь присвистнул. Неужели Лорелей не понимает, что ему стоило взять ее сюда. Еще никогда в жизни Нэш не погружался в личные дела своих любовниц так глубоко. Это было самой настоящей близостью, раньше для него существовал только секс.

— Как случилось, Нэш, что я знаю о тебе так много, а ты обо мне не знаешь ничего?

— Милая, обо мне ты знаешь только то, что вычитала в глупых газетах… Все это чушь по большей части.

Лорелей сощурилась. Она стала похожа на недовольную кошку. Она развернулась, собираясь уйти в спальню, но передумала.

— Вот что я знаю: ты — потрясающий. Ты обожаешь свою работу и стараешься укрыться от чужого внимания, потому что потом любой промах будет обсуждать весь мир. Но с друзьями ты другой. Ты не навязываешь свое мнение, не заставляешь никого беспрекословно тебе подчиняться и соглашаться с твоим мнением. Для меня недоступна та уверенность, что ты хранишь в себе. Я восхищаюсь тобой. — Ее глаза блестели, грудь вздымалась и опадала, она стремилась подавить в себе чувства.