Рашид Нургалиевич! У Вас строго по профилю: бандиты, коррупционеры, их возможности по дестабилизации страны. Мнение Ваших аналитиков об их возможностях и на чьей стороне будут играть мне необходимо. Впрочем, вопрос чисто риторический: с кем будет жулье? По–моему, сомнений нет. А с кем будут бандиты? Английскому бизнесу «крыша» не потребуется, а поляки навяжут свою.

Такая, господа, у меня в Вас необходимость. Но я Вам тоже нужен: с этой минуты объявляю «угрожающий период». Приказ. Точка.

Патрушев! Доведите до должностных лиц их права и обязанности.

— Господа! Прочтите и распишитесь.

— Хочу обратить Ваше внимание и честно предупреждаю: с этой минуты за болтовню, коли случится, на вопросы прокурора Вам отвечать не придется. Без моей визы, на основании Указа Президента «Об условиях введения порядка и правил угрожающего периода» члены Ваших семей невыездные. Надеюсь, понятно, что осталось за кадром?

Президент с интересом наблюдал за озабоченными перспективами чиновников. Выждал и изрек: Товарищи! В пятидесятых годах девятнадцатого века у населения Европы случилась большая неприятность! Канцлер Горчаков отлил жестокую фразу: Россия сосредотачивается… Подумайте, что старый дипломат хотел этим сказать?

Крепко подумайте! Эта фраза станет основой нашей внешней политики, каковая с этого момента подчинена нашей внутренней политики!

Господа! Не смею задерживать. Патрушев, останьтесь.

Господа удалились учить историю.

— Николай Пантелеймонович! Есть дело…

— Я весь внимание, господин Президент!

— Вы обслуживаете ФАБСИ, что есть на эту фирму?

— На все фирмы есть материальчик… Старовойтов, э-э, позвольте я пропущу, такого нагородил. Преемникам разгребать десяток лет точно.

— Я уточню: на активную часть структуры: перехват, дешифровка?

— На каждого месье есть свое досье, как говорится… Шифровальщики от века под особым контролем. Сигналы есть, но они всегда были. Нет у меня уверенности, что это не деза. АНБ свой хлеб зазря не жует, там тоже люди работают. Как знать: у нас утечка или сами шифры раскололи?

— Вы докладывали о перспективах…

— Да, есть малость, надо месяц–два.

— Хорошо, а если иначе поставить вопрос: насколько чисты люди в перехвате, аналитике и дешифровке?

— Тут я могу говорить определенно: в силу решаемых задач в этих управлениях опасения, конечно, есть. Допустим, стоит задача вербануть аналитика или из дешифровки. Так задачи можно ставить любые, а как ее исполнить? Как выйти на человека, где встретиться, как общаться? И в практике за все годы имеем, по–моему, только два случая. Да и там одного прихватили в командировке, кажется, на бабе, а второй сам утек.

Вы должны помнить: Шеймов — громкое дело было. Но он инициативник. Сейчас в Штатах подвизается. Разбогател. А что — найти?

— В свое время, каждому — по делам его. В свое время… Продолжайте.

— Разведку интересует шифровальщик. Спецсвязь. Вы же знаете: раскололи шифр — предел мечтаний. Остается прикрывать успех и оберегать агента пуще глаза. За такого не жаль ничего.

Нет, тут подвох предполагать трудно. Но я задачу принял. Еще на раз все просмотрим, мне надо две–три недели. Сегодня запрошу все точки на Западе и озадачу аналитиков. Мы зацепились кое–где. Задам вопрос. Нет, конечно, разведка всеядна и найдет куда пристроить агента…

— А если я интересуюсь руководством?

— На этот вопрос я готов ответить сейчас: на руководство нет ничего. И вот почему нет и не было предпосылок. Их просто негде было прихватить. Инициативу предположить невозможно. Когда сдыхали Старовойтова, организацию выскребли до костей. С точностью до часа могу доложить кто, где, с кем и по какому поводу.

— Это задел со времен КГБ. Все серьезно и очень основательно. Старовойтов, как ни старался, а не сумел.

— С Вашего разрешения, я бы не стал на это дело тратить время и деньги. Я хочу доложить ответственно — нет. И не на веру в человеческие качества я опираюсь. Факты, грубые и упрямые факты.

Кроме того, Владимир Владимирович, я хочу обратить Ваше внимание на такую интересную коллизию: с одной стороны, мы обязаны подозревать всех и все пробовать на зуб. Вы сами руководили ФСБ, вспомните: деза идет валом. Если все или малую часть хотя бы проверять, будет парализована не только наша работа… Чего супостат и добивается.

Хотя, если прикажете…

— Ладно, генерал. Давайте закругляться. Изменения в плане контрразведывательного обеспечения «Мышки» утверждаю. Под это дело подкину Вам деньжат. Срок реализации — два месяца. Не церемоньтесь. Но помните: воспитание — процесс непрерывный. Подумайте, как помочь тем, кто сумел уйти… Подскажите им, как искупают вину! И проявите заботу о прессе. Журналистам скучно. Дайте им возможность заняться расследованиями, совсем жанр помирает! Они за Вас многое сделают.