Тьфу!..

Точно — серые мыши.

Знали бы они, чьих рук это тело, чье эго теперь радуется, в ладоши плещет…

Остановил машину, вышел, закурил, и в этот момент явственно понял, ощутил: что надо сделать, какого кролика отнести на съедение туда, своему удаву, питону, в потайную комнату.

Сунул ключи в карман, глазами нашел телефонный автомат.

Тетка какая–то с лицом глупой морской свинки деловито бубнит в трубку:

— Я тут к Листьеву в «Останкино» очередь заняла, не волнуйся, быстро движется, не волнуйся, скоро посмотрю, я ведь его и живого ни разу не видела, не волнуйся, что задерживаюсь, потом еще по магазинам пробегусь и — домой… А ты к Сашке зайди, он мне тридцать тысяч должен, у жены его возьмешь, если у самого не будет, а еще посмотри, какую они люстру шикарную в Турции купили… А еще — представляешь? я сегодня где–то в метро кошелек потеряла, кажется, на «Таганской», там двадцать пять с половиной тысяч, денег нет, так что ты зайди обязательно…

О, существа подопытные!

Все, свалила наконец.

Темнеет — скорей, скорей…

Взял трубку, набрал номер, известный каждому с раннего детства:

«Алло? Отделение милиции? Тут вот очередь к телу усопшего, на первом этаже телецентра неизвестные злоумышленники заложили страшной силы взрывное устройство… Поторапливайтесь, потому что неровен час — взорвется…»

Ну–ну…

Ой, что теперь бу–удет!

Сидя в машине, Маньяк с тихим удовольствием наблюдал, как в очереди набухает сперва тихое недоумение, медленно переходящее в раздражение, в злобу, а затем шепоток такой зловещий проходит, до ушей доносится, слух ласкает необычайно:

— …мафия!..

— …организованная преступность!..

— …чеченцы!..

— …боевики Дудаева!..

— …уже тут?..

— …еще нет, это мафия, точно вам говорю!..

— … откуда знаете?

— …так ведь и по телевизору передавали, по «Осган– . кино»!..

— …так ведь теперь только портрет передают…

— …еще раньше!..

— …когда?

— …все время!

— …что?

— …взрыв!..

— …где?..

— …да тут!..

— …что вы говорите?..

— …страшной силы!..

— …вся Москва на воздух, в преисподнюю, не то что «Останкино»!

— …как вы сказали?..

— …взрыв!..

— …не может быть!..

— …кошмар какойй–то!..

— …чеченская провокация!..

— …во всем коммунисты виноваты! Семьдесят лет страну…

— …нет, это мафия, мстит, значит, всем честным людям!..

— …да нет же, правда!..

— …ну, не дают людям удовольствие получить!.. Так хотел на это «Поле чудес» попасть!..

— …я специально из Нижневартовска прилетела посмотреть…

— …у меня дома дети малые…

— …не может быть…

— …а как там у вас, в Нижневартовске?..

— …на воздух!..

— …точно, вон и милиционер ходит и всех разгоняет…

Шла очередь, двигалась себе быстро, скользила змея по грязным лужам и — остановилась, будто бы там впереди, у самого входа в «Останкино» — противотанковый ров, бетонные надолбы, дзоты и доты, линия Маннергейма, минное поле.

И все.

Очередь размыло, точно в очень ускоренной видеозаписи мертвая змея разлагается, сперва — слазит кожа, обнажая мягкие ткани, внутренности гниют быстро, они и так уже по лур аз ложились… И — ничего нет, даже скелет — и тот в пыль, в труху, в прах рассыпался. Только где–то дальше стоят, кучкуются несмело, опасливо так на «Останкино» посматривают…

Ну, понятно?

Понятно теперь, что его эго — не ваши мозги подопытных животных?

Бойтесь, бойтесь, подопытные серые мыши, прячьтесь по магазинам…

Он долго смотрел на разлагающуюся змею очереди, довольно улыбался.

В уголках губ медленно, белой бритвенной пеной закипала слюна.

Неожиданно ощутил, что внизу живота что–то намокло, впиталось в трусы.

О–о–о…

Судорожным жестом расстегнул замок–молнию, приспустил штаны, достал, сжал кулаком…

Тетка — та самая морская свинка, что только что звонила домой, оторопело озирнулась в его сторону, побледнела, вскрикнула:

— Ой!…

Рывком рванул дверку машины, тяжело плюхнулся на сидение.

Руль, зараза, мешает, но ничего страшного можно ведь и на соседнее пересесть только быстро быстро там ведь руля нет ничего не помешает скорей скорей наслаждение эго которое живет где–то в дальней заветной комнате комната точно Запретный Город в Пекине никому туда нельзя только ему одному императору и Бруту одновременно оно прожорливое и ненасытное как питон ему надо скармливать кроликов и чем больше чем жирней кролики тем лучше потому что…

Ш–ш–ш…

Успел–таки кончить.

Вытер горячую мокрую ладонь о сидение, поднял голову — нет уже морской свинки.

Ушла.

Убежала.

Куда бежишь, дура? Думаешь, я тебя стесняюсь? Или … никогда не видела?

Испугалась, наверное, умчалась свои двадцать пять с половиной тысяч искать на станцию «Таганскую» или же люстру пошла смотреть, пока саперы взрывное устройство не найдут и не обезопасят, чтобы соболезнующие и просто любопытные могли узреть тело невинно убиенного Цезаря…