С этой целью секретные службы засылают в повстанческие движения специальных агентов для создания групп действия из наиболее радикально настроенных элементов… Этим контролируемым американскими спецслужбами группам надлежит в случае необходимости соответственно провоцировать или же подавлять насильственные действия… В тех случаях, когда подобное внедрение осуществить невозможно, для выполнения этой задачи можно использовать крайне левые организации».

В заключение этой интересной инструкции специально выделяется целесообразность доступности архивов секретных служб дружественной страны для американских секретных служб… В противном случае «следует серьезно изучить возможность операций, открывающих такую возможность…». [68]

Невольно возникает мысль о том, что многие «революционные» акты представляют собой просто-напросто проведение в жизнь этих директив, будь то в Италии (Калабрези, Моро). Франции (Ревелли, Бомон) или Испании (Суарес, Эентено и Гарсиа Плата), где в 1975 году неожиданно появившаяся организация ФРАП стала проводить террористические акты именно в тот момент, когда в политических кругах заговорили о возобновлении военного договора с США. Нельзя не отметить удивительную «своевременность» похищений Ориоля и Виллаэскузы, убийства Карреро Бланко и многих других убийств среди полицейских и военных, которые ФРАП и ЭТА совершали всякий раз, когда испанский парламент собирался принять тот или иной демократический законопроект.

А какова судьба отчета, который сделала комиссия по расследованию палаты представителей? Он, к сожалению, так и не был доведен до сведения общественности. Хотя члены комиссии (так называемой комиссии Пайка) в соответствии с полученными полномочиями подготовили окончательный текст и девятью голосами против четырех высказались за его опубликование, секретные службы США с помощью «специфического» использования самих средств массовой информации не допустили огласки документа.

Каким же образом американским спецслужбам удался это! маневр?

Экземпляр отчета комиссии Пайка оказался у телекомпании Си-би-эс и газеты «Нью-Йорк тайме», которые 25–26 января сделали достоянием гласности некоторые его пассажи. Сначала такой шаг показался вполне естественным, поскольку каждый печатный орган стремится первым преподнести публике сенсационный материал. Но вскоре стало ясно, что в данном случае шла речь о маневре, о первом шаге из цепи маневров, преследующем цель не допустить опубликования полного текста отчета.

Вскоре последовало выступление члена комиссии, члена палаты представителей Макклори (одного из тех, кто возражал против публикации), который заявил, что, согласно установленным правилам, Белый дом может запретить огласку выводов той или иной комиссии по расследованию. Затем появилось заявление еще одного члена комиссии Пайка, в котором подчеркивалось, что «органы обеспечения национальной безопасности перестанут доверять конгрессу, если он будет немедленно передавать прессе малейшие поступившие к нему сведения».

Результат этого маневра не заставил себя долго ждать. По настоянию американских спецслужб публикация компрометирующего их документа была отложена на неопределенный срок. Подобный прием используется в американских политических кругах часто и, можно сказать, стал классическим. Механика его очень несложна: допускается появление в прессе выдержек из данного документа, впоследствии его полный текст публикуется (при условии, что его пропустит цензура), но он уже перестает кого-либо интересовать. Когда же цензура задерживает данный текст, то отдельные просочившиеся в печать сведения остаются «без официального подтверждения», а следовательно, не могут рассматриваться как достоверные.

Не менее четко отработан и механизм «утечки информации». В приведенном нами примере с Си-би-эс и «Нью-Йорк тайме» такая утечка была организована (речь шла о том, что ЦРУ «лишило курдских повстанцев поддержки и принесло их в жертву национальным интересам США»). Внимательные наблюдатели отметили, что публикация этих сведений совпала с отстранением Колби от руководства ЦРУ.

Ссылка на «интересы национальной безопасности», Якобы не позволяющие опубликовать полный отчет комиссии Пайка, звучала более чем неубедительно. Дело в том, что еще задолго до этого черновые варианты отчета комиссии Пайка передавались в Белый дом и руководству спецслужб с просьбой «указать комиссии, какие части документа затрагивают национальную безопасность и, следовательно, при публикации окончательного текста не должны быть пропущены в печать».

Как подчеркивалось в журнале «Вилледж войс» в номере от 16 февраля 1976 года, в самой палате представителей были «откомандированные» туда агенты секретных служб, в первую очередь ЦРУ. Они вошли и в комиссию Пайка, а так называемая «утечка» информации была, несомненно, делом их рук. Надо сказать, что таких «откомандированных» сотрудников секретных служб можно обнаружить на всех самых высоких уровнях американского государственного аппарата.

Разумеется, в окончательном виде отчет комиссии Пайка не упоминает о «присутствии агентов» в конгрессе. Однако на заседании комиссии 4 февраля в одном из выступлений говорилось об этом обстоятельстве следующее: «Вопрос о внедренных элементах рассматривался Генеральной инспекцией ЦРУ в 1973 году в порядке расследования незаконной деятельности ЦРУ» [69] .

Член комиссии Филд в свою очередь привел поразительный пример вездесущности американских секретных служб: в правительственной комиссии по изучению поправок к закону о свободе информации двое из пяти членов состояли сотрудниками ЦРУ!

В протоколах комиссии Пайка на страницах 1590–1592 отмечено, что помощник директора ЦРУ Честер Купер «был откомандирован» в распоряжение президента Джонсона в качестве советника по вопросам безопасности (в частности, по всем вопросам, связанным с Вьетнамом и Китаем). За время с 1964 по 1968 год Купер работал то в Белом доме, то в Институте аналитических исследований министерства обороны, то в госдепартаменте. На Купера был возложен «контроль» за деятельностью сенатора Голдуотера во время президентской кампании в США.