— Скажите, пожалуйста, нет ли здесь поблизости автомастерской? — повторила Марта свой вопрос.

Женщина не ответила и скрылась в глубине темной комнаты. Марта обернулась было к старику, но и тот исчез. Где-то рядом кудахтали и хлопали крыльями куры. Стукнула дверь. Мимо пробежали ребятишки — не испуганные, как сначала показалось Марте, но с такими озабоченными и серьезными лицами, словно выполняли важное дело.

Небо нависло над верхушками деревьев, как наполненный тьмой и грохотом мешок, вот-вот готовый лопнуть. Марта пошла за детьми вдоль домов, похожих на грязные известковые гроты или на пещеры, высеченные в сером камне. Между домами и проезжей дорогой росли сорняки, там и сям пропаханные колесами телег. Из крайнего дома доносился гул голосов. Какой-то человек в берете выбежал оттуда, по-видимому продолжая спор с кем-то, оставшимся в комнате. Он бросил взгляд на Марту, с тревогой поглядел на небо и пошел запирать сарай. Мимоходом Марта прочла на табличке у крыльца: «Д. Марешаль».

Судя по громким голосам в доме, Марта решила, что там собрались гости. Но за окнами вдруг стало очень тихо.

Едва она робко поднялась на крыльцо, как в дверях появилась женщина, желтолицая, худая, с короткими, черными с проседью волосами. Обтерев руки подолом мешковатой юбки, она поглядела на Марту живыми молодыми глазами, которые никак не соответствовали ее изможденной фигуре и старческому лицу. Ни взгляд ее, ни тонкие сжатые губы не выражали ни малейшей приветливости.

— Nous avons des ennuis avec notre voiture [4] , — смущенно пробормотала Марта. Ей казалось, что она неудачно подбирает слова и ее не понимают. — Mon… il у a quelqu’un la-haut sur la colline, dans l’orage [5] .

— Грозы еще нет, — возразила женщина. Она стояла неподвижно, осматривая Марту с головы до ног. — Что у вас с машиной?

— Право, не знаю. Я пошла искать механика.

Женщина покачала головой.

— Вы что, журналисты?

— Мы из Нидерландов. В отпуске. Думали, сегодня вечером будем в Париже и там заночуем. Нет здесь кого-нибудь, кто сумел бы нам помочь?

Женщина пожала плечами. Марта ждала ответа, прекрасно понимая, что недоверчивость собеседницы вызвана не столько нежеланием помочь, сколько стремлением выиграть время.

— Что ж, посмотрим. Войдите!

В комнате с низким потолком было так темно, что Марта несколько раз наткнулась на мебель.

— Обождите здесь, — коротко бросила хозяйка и скрылась за боковой дверью.

Над столом керосиновая лампа. Стулья беспорядочно сдвинуты, точно комната в спешке покинута людьми. На плите громоздились пустые бутылки и стаканы. Мухи ползали по столу, подбираясь к разлитым лужицам. Пахло парусиной, плесенью, едой и еще чем-то кислым и неприятным. За окном стонали от ветра деревья. Но громовые раскаты доносились как будто слабее. Ждать пришлось довольно долго, наконец хозяйка возвратилась с человеком в берете, которого Марта уже видела на улице. Он задал ей несколько технических вопросов, ответить на них Марта не смогла. Не добившись от нее толку, он вышел из дома и стал открывать двери сарая. Ржавые петли скрипнули, створки зашуршали по давно выбитым канавкам. Марта, выбежавшая из дома вслед за мужчиной, видела, как он, что-то бормоча себе под нос, вытащил из сарая моток троса и швырнул его в старенький «форд». Машина была без стекол, без дверей, на высоких, старомодных колесах и все же внушала доверие. Марта хотела сесть рядом с водителем, но он сказал:

— Не надо. Подождите здесь.

Однако женщине, наблюдавшей с порога за его действиями, это не понравилось, и она начала что-то говорить. В ответ он разразился запальчивой тирадой, которой Марта не поняла. Женщина умоляюще подняла руки, потом беспомощно уронила их на свои тощие бедра. Весь в клубах пыли, «фордик» помчался по улице. Марта неуверенно проводила его взглядом: найдет ли он Рейнира по ее объяснениям? Первые капли дождя упали ей на руки и на шею.

— Ne restes pas la? [6] — сказала за ее спиной женщина.

— Это мсье Марешаль? — спросила Марта, указав на дощечку с фамилией, а потом на удалявшуюся машину, которая уже миновала мост и почти скрылась из виду.

— Да, мой муж.

Марта прошла в дом. Ей хотелось заговорить, нарушить угрюмое молчание хозяйки, но та возилась у плиты, собирая в ведро бутылки и стаканы.

— Я тут видела детей. Куда они все подевались?

— Ушли, — не сразу ответила хозяйка. — В школу, узнать насчет процессии.

Марте вспомнилось, что утром, когда они проезжали через поселки и деревни, им попадались группы детей, одетых во все белое.

— По случаю Вознесения? — нерешительно спросила она, стараясь показать заинтересованность.

— Да, об этом заботится кюре, il se donne bien de la peine [7] .

Женщина вышла из комнаты с полным ведром посуды. Марта придвинула стул к окну. Подоконник был усыпан дохлыми мухами. Она подняла с полу газету и смахнула мух на улицу. Между небом и землей висела сероватая мгла.

Марта подошла к столу и раскрыла газету. Она оказалась местной, жирные шапки сообщали о забастовках в промышленных городах на севере страны. Упоминалось происшествие в Рубе — стычка между полицией и демонстрантами, один полицейский убит, убийца скрылся. Газета была вчерашняя. Утром Марта и Рейнир немного заблудились в Рубе. Они долго кружили по улицам меж серых бараков, плутали среди закопченных виадуков, железнодорожных путей и фабричных предместий. На стенах попадались плакаты, но Марта не придала им значения.

После проведенной в Антверпене ночи она чувствовала себя очень усталой, все тело было налито тяжестью, а сердце щемила тревога: что произошло с Рейниром? Вечером они, точно по уговору, оттягивали время и не ложились спать. Было уже далеко за полночь, когда после плотного ужина с вином они поднялись в номер отеля на Кейсерлей, с помпезными кроватями красного дерева, с темно-красными обоями и кружевными гардинами на окнах — до смешного непристойная обстановка для свидания, первого после года разлуки. Ночники горели в комнате всю ночь до рассвета, проникшего наконец сквозь складки плюшевых драпировок. Лежа без сна, с табачным привкусом во рту, углубившись в свои мысли, они молча ожидали, когда звон посуды и шаги на лестнице подскажут, что отель проснулся и начался новый день.