Однако сейчас Джона Лексмана занимало нечто совершенно иное. Шагая в одиночестве по размытой дороге, он мысленно вновь и вновь возвращался к двум своим последним встречам в Лондоне.

Одна из них, произойди она при обычных обстоятельствах, принесла бы ему только чувство радости и удовлетворения. Он беседовал с Т.Х. Мередитом, в недавнем прошлом шефом уголовной полиции, а ныне произведенным в чин комиссара Скотланд Ярда. Мередиту поручалось расследование наиболее запутанных и “деликатных” уголовных преступлений.

Как всегда вспыльчивый и непредсказуемый, Мередит предложил ему совершенно фантастический сюжет для нового детективного романа, от которого любой писатель был бы вне себя от восторга. Но Лексман, взбираясь по скользкому склону к небольшому дому, носившему помпезное название “Бестон Прайори”, думал даже не об этом. Позавчера он встречался с греком-ростовщиком, и воспоминания об этой встрече приводили его в состояние крайнего беспокойства. Открыв узкую калитку, Джон ступил на тропинку, вьющуюся среди мокрых кустов, и направился к дому, стараясь не думать о разговоре с ростовщиком, однако тема беседы и сама атмосфера встречи никак не выходили у него из головы.

“Бестон Прайори” представлял собой нечто большее, нежели обычный деревенский дом. Одна из его стен сохранилась в первозданном виде еще с тринадцатого века и, несомненно, представляла определенную историческую ценность. Начало “Бестон Прайори” положил набожный Хоуэрд, затем дом перестраивался и сейчас выглядел как прекрасный образчик Елизаветинских времен с типичным для этого стиля причудливым фронтоном, высокими дымовыми трубами, зарешеченными окнами, заброшенным садом, розарием и небольшой лужайкой. Все это придавало особнячку определенные черты барского поместья и являлось предметом необычайной гордости для его владельца.

Лексман поднялся на крытое соломенной крышей крыльцо, открыл дверь, вошел в просторную прихожую и сбросил с себя промокший макинтош.

В прихожей было темно. Очевидно, Грейс готовилась к ужину, и Джон решил не беспокоить ее, тем более что воспоминания о лондонских встречах все еще не покидали его. Он прошел подлинному коридору в тыльную часть дома и открыл дверь в свой рабочий кабинет. В камине тлели угли, заполняя мягким красноватым светом большую комнату. На душе у Джона сразу стало легче. Он сменил обувь и включил настольную лампу.

Джон с удовольствием работал в своем кабинете. Кожаные кресла, книжные полки во всю стену, широкий массивный письменный стол, на котором лежали открытые книги и неоконченные рукописи, — все это являлось неопровержимым свидетельством того, что хозяин кабинета литератор.

Надев комнатные туфли, Лексман набил трубку, подошел к камину и остановился, засмотревшись на тлеющие угли.

Джон был несколько выше среднего роста, строен, широкоплеч, что говорило о его пристрастии к физическим упражнениям. Действительно, он в молодости занимался академической греблей и боксом. В последнем он довольно преуспел, выйдя однажды в полуфинал любительского чемпионата Англии.

Лицо у Джона было узкое, черты лица приятные, из-под прямых строгих бровей на собеседника смотрели серые, очень глубокие глаза. Цвет хорошо выбритых щек свидетельствовал о том, что он много времени проводит на свежем воздухе.

В нем не было ничего от отшельника-исследователя. Напротив, он выглядел как типичный, пребывающий в добром здравии англичанин, которого с одинаковым успехом можно встретить в армейской столовой, в рубке боевого корабля или в любом заброшенном уголке Британской империи, где крутятся шестеренки ее огромного административного механизма.

В дверь тихо постучали, и, прежде чем Джон успел что-либо сказать, она распахнулась, и в комнату вошла Грейс Лексман.

Гордая и нежная. Так вкратце можно охарактеризовать супругу Джона, чтобы избавить читателя от пространных описаний ее обаятельной внешности и умения держать себя.

Джон направился к ней навстречу, обнял и нежно поцеловал.

— Я и не знала, что ты пришел, если бы… — сказала она, пряча свои ладони в его руках.

— …не увидела лужу воды в прихожей, дорогой мой доктор Уотсон, — с улыбкой продолжил Лексман.

Она рассмеялась, но лицо ее вдруг стало серьезным.

— Я очень рада, что ты вернулся, — проговорила она. — У нас посетитель.

Джон поднял брови.

— Посетитель? — удивился он. — Кого могло сюда занести в такую погоду?

Грейс как-то странно посмотрела ему в глаза.

— Мистер Кара, — сказала она.

— Кара? И как давно он приехал?

— Он ждет тебя с четырех часов, — без особого восторга ответила Грейс.

— Не понимаю, чем тебе не по душе добряк Кара? — удивился Джон.