— В этом вся ваша Церковь, — в голосе Лидии звучала горечь. — Что мне толку от вскрытия? «Смерть наступила предположительно от обильной кровопотери и повреждений внутренних органов неизвестного характера. Рана была нанесена колюще-режущим оружиемнеизвестного происхождения». Неизвестного! Сколько раз это слово встречается в отчете, а?

Я ошеломленно опустил руки, она процитировала дословно фрагмент. Резко развернул ее к себе и заглянул в глаза:

— Откуда вы знаете, что в отчете?

— Да отцепитесь уже! — Лидия раздраженно отвела мою руку. — Мне несложно заплатить и узнать что угодно. Или вы полагаете, это такой большой секрет? Вы не зашнуровали до конца! Сколько можно чихать! Будьте здоровы!

Она повернулась и поторопила меня.

— Возможно, в отчете по второй жертве будет больше подробностей, — я не собирался уступать.

— Знаете, ваши хваленые ученые мужи Академии только и делают, что забивают умы людей разными глупостями. А Церковь поощряет подобные вещи. Ну вот скажите, на милость, зачем эти нелепые трактаты про вращение солнца вокруг земли? Кому они нужны, от них больше вреда, чем…

Я сокрушенно прервал ее, поражаясь.

— Не солнце, а земля вращается вокруг солнца. Мне стыдно за ваше невежество.

Она развернулась ко мне и зашипела, словно взбесившаяся кошка.

— А мне стыдно за вас! Неужели вы всерьез думаете, что крестьянину, что пашет на земле с утра до вечера, или мелкому лавочнику, что едва сводит концы с концами, есть хоть какое-то дело, что там вокруг чего вращается? Или вам, вам есть до этого дело? Вам это поможет в дознании, укажет на убийцу?

— Прекратите, — я не собирался с ней спорить. — Повернитесь. Человеческий разум вечно пребывает в поиске истины, это величайший дар Единого. Кто-то ищет убийцу, а кто-то стремится познать тайны мироздания. И не важно…

— Важно! — Лидия дернулась, но я предусмотрительно придержал ее за плечо. Шнуровка казалась бесконечной, как и терзавший меня насморк. — Церковь намеренно поощряет такие вот нелепые изыскания вместо того, чтобы… — она осеклась.

— Вместо чего? — я стянул шнуровку и завязал последний узел. В полутьме зала мне были видны другие ложи, где смутно угадывались силуэты сидящих в них гостей. На секунду представил, насколько недвусмысленно выгляжу рядом с Лидией, и поразился тому, что мне в сущности это уже безразлично.

— Вместо того, чтобы заняться познанием тайн человеческого разума! Исследовать, почему вот здесь, — она развернулась и тыкнула указательным пальцем мне в висок. — Здесь зарождается безумие, что двигает человеком, когда он преступает черту, почему творит зло.

Лидия замолчала. Девица на сцене перестала голосить и стала карабкаться на импровизированную скалу, с которой собиралась прыгнуть в бушующие воды и покончить с собой.

— Посмотрите, господин инквизитор! — Лидия кивнула на страдалицу, выудила кинжал, взяла персик со столика и разрезала его на несколько частей. — От несчастной любви топиться собралась. Знаете, что произойдет дальше? — она протянула мне половину. Я покачал головой.

— С ума сойдет и превратится в колдунью. И где же была ваша Церковь? Почему не предупредила? Не излечила ее душу? Как допустила?

— Вы не правы, Святой Престол поощряет исследования душеведов.

— И что, есть успехи? — пробурчала Лидия, расправляясь с ароматным лакомством.

Я не успел ответить, в зале зажегся свет, объявили перерыв, и хозяйка пригласила дорогих гостей в залу размять ноги.

— Пойдемте, господин инквизитор, — Лидия вытерла руки платком, взяла меня под локоть и потащила к выходу. — Надо пообщаться с гостями.

Рядом с Лидией возникла Тень, что заговорщицки кивнула хозяйке, достала альбом и забилась в угол зала. Среди гостей не было женщин, за исключением Лидии, поэтому на нее косились, некоторые откровенно глазели, кто-то украдкой бросал сальные взгляды. Неужели ее это ни капли не смущает? Похоже, что нет. Она с интересом разглядывала гостей, улыбаясь и стреляя глазками. Я притянул ее за локоть и прошептал:

— Что вы поручили рисовать своей невольнице?

— Всех, кого увидит, и кто покажется ей необычным. У Тени потрясающий дар изображать внутреннюю сущность людей.

— Неужели? Интересно. А ваш портрет она рисовать не пробовала?

Лидия недоуменно на меня посмотрела, потом в ее прозрачных глазах мелькнула тень.

— Свежая мысль, — она легко улыбнулась. — Надо будет попросить. Самой интересно.

Она отцепила мою руку и отправилась приставать к гостям. Я узнал нескольких, уважаемые горожане, один был даже членом городского совета, они нисколько не смущались тем, что их видят здесь. Не смущала ни моя официальная мантия, ни фривольные знаки внимания, которые они оказывали снующим с подносами девушкам, одетым в жалкое подобие одежды, что практически ничего не скрывала. Есть ли предел человеческой порочности? Теологические изыскания на этот счет были довольно неоднозначными, а уж про исследования душевных заболеваний говорить вообще не приходилось. К сожалению, Лидия была абсолютно права, когда возмущалась состоянием этого вопроса. Церковные больницы для душевнобольных больше напоминали тюрьмы, все лечение сводилось к попыткам изгнания внутренних демонов за счет чтения молитв, уговоров, угроз, умерщвления плоти через голодание, обливание холодной водой, телесные наказания. Но даже когда я проходил практику в столичной больнице, мне ни разу не довелось лицезреть изгнанного демона. Только в случае с колдуньей я увидел, что он из себя представляет. Некоторые прогрессивные методики, как мне известно, так и не вышли за пределы столичной Академии. Косность ли лечебной практики была тому виной или бюрократические проволочки — не знаю, только… Только я вдруг заметил, что Лидия исчезла из залы. Куда ее кошачий демон понес? Почему обязательно нужно что-то отчудить? Я огляделся по сторонам и направился к Тени.