Высадили у крыльца. Шофер погнал машину обратно, а Леха с двумя сторожами поднялся в дом. Обувь заставили снять в тамбуре между крыльцом и прихожей, тут же выдали теплые домашние туфли без задников. Прямо из прихожей его отвели на второй этаж по деревянной лесенке с желто-черными перилами, ошмаленными паяльной лампой и покрытыми лаком.

— Сюда, — приказал охранник, открывая перед Лехой дверь в одну из комнат. — Здесь будете находиться постоянно, до получения команды. Тут — все удобства.

Он указал на дверцу, за которой размещался совмещенный санузел.

— Наш парень будет за дверью, — сообщили Лехе напоследок, — если чего надо — все через него. Насчет самостоятельности вам товарищ Воронков объяснял, поэтому ничего лишнего не делайте.

Ушли. Леха остался в комнатке площадью два на три с половиной метра плюс три квадратных метра на санузел. Кровать, телевизор с маленьким видеоплейером на общей тумбочке, пустой платяной шкаф с парой-другой плечиков, два стула и небольшой столик. Единственное окно было закрыто железной ставенкой и решеткой.

Короче, режим содержания ему за что-то усилили. Скорее всего, чтоб не болтал отсебятины для зарубежного дядюшки. Хотя, как лично Лехе казалось, ничего уж очень лишнего он не сказал. Впрочем, небось если б сказал, то уже среди живых не числился. Наверно, Воронков решил, что не стоит рисковать, а потому утащил Леху со сцены. В конце концов, и так трепались с дядюшкой достаточно. Даже о загадочной славянской душе поговорили. И самое главное — выяснили, что у дядюшки уже написано завещание и он, если строго говорить, сюда помирать приехал. Правда, как там по нашим законам все это завещание пройдет и сколько миллионов с Лехи как с наследника сдерут — неясно. В принципе какая печаль? Все равно он этих денег не увидит. Ясно ведь, что через недельку-другую после того, как Коровин-советский вступит в права наследника, с ним чего-нибудь случится… Стоп! Но ведь ему еще надо церковь во имя Александра Невского поставить и школу открыть, не говоря уже о том, чтоб дядюшку похоронить. А это так сразу не сделать, хотя и два года отпущены.

Но два года ждать эти ребята не приучены. Пантюхов в качестве главы администрации вечно не просидит. Перевыборы должны быть скоро, давно ведь уже хозяйничает. Конечно, может быть, вместо него еще какого-то своего заготовили, но нынче демократия, всякое бывает. Народ не сброд, международные наблюдатели наезжают, а их всех не перепоишь, обязательно какой-нибудь ловкий найдется. Да и вообще, в декабре Думу выбирать будут, летом — Президента. Телик на эту тему уже сейчас надрывается. Дума-то ладно, там одна говорильня, сколько бы законов ни придумала, ловкачи эти законы объедут на кривой. А вот Президент — это круто. Тут и старый, для поднятия авторитета, начнет своих помощников и подчиненных шерстить, а уж новая метла и вовсе по-новому метет. Тряханет так тряханет. И как в таких случаях на Руси ведется, начнет новый начальник выяснять, кто из старых сколько и у кого брал, на какие шиши дачи строил, за рубеж ездил и машины покупал. А по нынешним частнособственническим временам наверняка начнет ковырять и акции там всякие, прихватизации-перехватизации. Так что два эти года им всем еще пережить надо.

Стало быть, надо им как-то все форсировать. Поскольку все наследство покамест в Штатах, а дядюшка еще не помер, то русская липа туг не поможет. Там, в Америке, небось тоже есть охотнички на халяву заработать. Может быть, детишки этих самых казенсов, которые помогали Александру Анатольевичу после того, как он из Германии смотался, еще какая-то седьмая вода на киселе — разом все разыщутся, если узнают, что 56 «зеленых лимонов» на дереве висят. Это когда нет денег, то и родня не находится, а когда баксами пахнет, тут долго искать не придется. Моментом пришлют проверить, как тут, в России, завещание исполняется. И ежели унюхают, что с храмом или школой не все в порядке, тут же в суд подадут. У них в Штатах наши жулики разжиться не сумеют. Там на нашей кривой кобыле не подъедешь и нашего барашка в бумажке не принесешь. Поэтому надо приложить весь советский опыт ударных строек, но храм сдать раньше намеченного срока и с высоким качеством. А самое главное, чтоб по смете ни сучка ни задоринки не было. Ежели какая комиссия из Москвы приедет, так это ерунда. Они им пару банкетиков организуют, охотку с шашлыками и баньку с девочками. С импортными такое не пройдет, тем более что они пришлют таких, которые лично заинтересованы ухватить за руку. И вряд ли там попадутся такие тупари, которым можно будет отремонтированную церковь вкрутить как новостроенную.

Нет, конечно, когда наших припекает, они быстро ворочаются. И ясно, что уже сейчас какие-нибудь архитекторы начинают мараковать проект храма, а сметчики-расчетчики прикидки делают, во что это все выльется. Само собой, что Лехин банк финансировать будет, в авансовом порядке, еще и в глаза тех долларов не видя, которые ему только после дядюшкиной смерти начнут переводить под это дело. И Лехе небось по-быстрому начнут бумажки на подпись приносить: штампуй, паря! И может быть, школу тоже какую-нибудь лепят на типовом фундаменте, но по оригинальному проекту.

Этот самый «Статус-банк», конечно, при таком финансировании долго не протянет. Тут ведь не торгашам взаймы давать, на короткий срок и под бандитский процент. Дал «лимон» в начале месяца, в конце взял два. Только клади, клади и еще раз клади — на зарплату, на технику, на горючее, на материалы и прочие прибамбасы. А оборота — фиг дождешься. Ни храм, ни школа дохода не дадут — не ресторан и не супермаркет. И как недвижимость они тоже пустое место. Храм теперь под склад не сдашь, а школу, пожалуй, сами торгаши еще подумают, брать или нет. Детишки теперь аховые пошли. Если подвернется — выпотрошат этот склад за милую душу и фиг найдешь, куда твои плейеры и «сникерсы» рассосались.

Из этих дел следовал такой вывод, что ждать долго, пока Александр Анатольевич соберется помереть, никак нельзя. Но и торопить его на тот свет рискованно. Дело международное, так просто не делается. К тому же это не Чехия и не Латвия, а Ю Эс Эй.

В принципе проблемы эти Леху особо не колебали. Кого волнует чужое горе? У него были свои, более простые соображения на уме. Лехина продолжительность жизни напрямую зависела от трех обстоятельств. Первое — когда дядюшка помрет, второе — когда Леха станет полноправным наследником и третье — когда его заставят писать завещание в пользу супруги Ольги. После того, как этот последний документ будет завизирован, вся Лехина жизнь, как выражался Говорящий Сверчок из книжки про Буратино, «не стоила и одной дохлой мухи».