– Ты еще не знаешь, что случилось? – спросил он.

– Случилось?

– Да. – Он кивнул. – Ты умер.

Я с отвращением посмотрел на него.

– Это абсурд, – сказал я.

– Это правда.

– Если бы я умер, то не мог бы размышлять, – заявил я. – И не мог бы с вами разговаривать.

– Тут все по-другому, – настаивал он.

– Умер тот пациент в палате, а не я, – возразил я. – Я сейчас под наркозом, и меня оперируют. В сущности, я сплю. – Я был доволен своими умозаключениями.

– Нет, Крис, – сказал он.

У меня мороз пошел по коже. Откуда он знает мое имя? Я стал пристально в него всматриваться. Я что, его знаю? И поэтому он появился в моем сне?

Нет, вовсе нет. Я испытывал к нему неприязнь. Во всяком случае, я подумал (несмотря на досаду, эта мысль вызвала у меня улыбку), что это мой, и только мой сон и появившийся человек не имеет к нему никакого отношения.

– Идите и разыщите свой сон, – сказал я, испытывая удовлетворение от своей остроумной реплики.

– Если не веришь мне, Крис, – сказал он мне, – посмотри в комнате ожидания. Там твоя жена и дети. Им еще не сообщили, что ты умер.

– Постойте минутку, постойте. – Я стал тыкать в него пальцем. – Это ведь вы сказали, чтобы я не противился?

Он хотел было ответить, но я был так разъярен, что не дал ему говорить.

– Я устал от вас и от этого дурацкого места, – сказал я. – Я иду домой.

В тот же миг что-то сорвало меня с места. Ощущение было такое, словно мое тело заключили в металлический кожух и его притянул к себе находящийся на удалении магнит. Я пронесся по воздуху так быстро, что не успел ничего увидеть и услышать.

Все кончилось так же неожиданно, как началось. Я стоял в тумане, осматриваясь по сторонам, но нигде ничего не видя. В конце концов я решил, что надо что-то делать, и пошел, медленно перемещаясь во мгле. Там и сям, казалось, мелькали силуэты людей. Правда, когда я пытался их рассмотреть, они расплывались. Я едва не окликнул одного из них, но потом передумал. Хозяином этого сна был я. Нельзя позволить ему меня одолеть.

Я попытался отвлечься, представив себе, что я опять в Лондоне. Помнишь, как я туда ездил в 1957-м, чтобы написать сценарий? Стоял ноябрь, и я не единожды попадал в туманы вроде этого – настоящий «гороховый суп». Правда, этот туман был даже гуще. Мне казалось, я нахожусь под водой, ощущая повсюду сырость.

Наконец я разглядел сквозь туман наш дом. Эта картина успокоила меня по двум причинам. Во-первых, сам его вид. Во-вторых, то, что я добрался туда так быстро. Такое могло случиться только во сне.

На меня неожиданно нашло вдохновение. Я тебе уже говорил о том, как болело мое тело. Несмотря на то что это был сон, я все же ощущал боль. Итак, я сказал себе, что поскольку боль порождена сном, не обязательно ее испытывать. Роберт, при этой мысли боль прошла. Ее сменили чувства облегчения и удовольствия. Разве это не доказательство того, что все происходило во сне?

Тогда я вспомнил, как, сидя недавно на больничной койке, я рассмеялся при мысли о том, что все это сон. Это и был именно сон. Точка.

И вот я без всякого перемещения оказался в прихожей нашей квартиры. «Сон», – подумал я и с удовлетворением кивнул. Я оглянулся вокруг; перед глазами по-прежнему все расплывалось. «Подожди, – размышлял я. – Тебе удалось ослабить боль, почему бы не исправить зрение?»

Но ничего не произошло. Все, что было дальше десяти футов, скрывалось за какой-то пеленой.

Я повернулся на клацающий звук когтей по кухонному полу. В прихожую вбежала Джинджер; ты ведь помнишь, это наша немецкая овчарка. Увидев меня, она принялась скакать от радости. Я назвал собаку по имени, радуясь, что вижу ее. Наклонившись, я стал гладить ее по голове и увидел, что моя рука глубоко уходит в ее череп. С визгом отскочив, она в ужасе помчалась прочь, с плотно прижатыми к голове ушами и стоящей дыбом шерстью, а по дороге сильно ударилась о дверной косяк.

– Джинджер, – позвал я, отгоняя от себя страх, – иди сюда.

Ну почему она так глупо себя ведет? Я пошел за ней и увидел, что она, обезумев, скользит по кухонному полу, пытаясь убежать.

– Джинджер! – закричал я.

Я готов был на нее разозлиться, но она была так напугана, что я не смог. Она пробежала через гостиную и нырнула под щиток собачьей дверцы.

Я хотел пойти за ней, но потом передумал. Нельзя было позволить ввести себя в заблуждение этому сну, каким бы безумным он ни казался. Я повернулся и позвал Энн.

Никто не ответил на мой зов. Осмотрев кухню, я увидел, что включена кофеварка – горели две красные лампочки. Стеклянный кофейник на подложке был почти пуст. Я выдавил из себя улыбку. «Как всегда», – подумал я. Через несколько мгновений дом про… п-р-о-п-и-т-а-е-т-с-я вонью жженого кофе. Я в рассеянности потянулся, чтобы выдернуть вилку. Моя рука прошла через провод, и я весь сжался, но потом заставил себя улыбнуться. «Во сне всегда все делаешь не так», – напомнил я себе.