Для того чтобы поначалу, пока не переберут с алкоголем, гости тусовались по интересам и достатку, зал разбит на несколько зон – фуршетные столы, бар с уже разлитыми напитками, диванчики для отдыха и танцплощадка.

А дальше гости сами разберутся в «крутизне» друг друга, представленных блюд и того, кто и насколько безвкусно одет или надел слишком дорогие украшения, штиблеты не в тон костюму или ел блинчики, разрезая их ножом, а не вилкой.

Вот на такую тусовку и попали наши герои.

В начале восьмого вечера Красная Шапочка сделала шаг, о котором грезила всю жизнь. Это был шаг через порог лимузина от киностудии на Красную дорожку, ведущую ни много ни мало в концертный зал «Россия», причем руку ей подал элегантный как рояль Волк, а следом из чрева лимузина на свет божий выбрался не менее элегантный режиссер, впервые сменивший джинсы и футболку на белоснежный смокинг.

На девушке было длинное бежевое платье, а плечи прикрывало гипюровое болеро из натуральных кружев. Клатч и поясок, подчеркивающий тонкую талию, гармонировали с туфлями, конечно же опасными для щиколоток «лабутенами». Стильно, дорого и очень непросто.

Для полного счастья не хватало немногого – сгрудившихся у ограждений зрителей, самих ограждений, бликов фотовспышек папарацци и прочих работников средств массовой информации. Не считать же за папарацци двух убогих фотографов, проспавших торжественное вступление Красной Шапочки на путь, ведущий к вершинам бомонда?

Но через пять минут Оленька перестала печалиться об отсутствии папарацци, буквально на первом же шаге она на сто восемьдесят градусов поменяла свое отношение к этому прискорбному факту, поскольку у нее подвернулся пятнадцатисантиметровый каблук. Если бы Красная Шапочка грохнулась, то с дорожки ее можно было бы уносить на носилках прямиком в травмпункт для укомплектования в гипс, во всяком случае, ее Внутренняя Богиня успела хлопнуться в обморок от самого факта спотыкания. К счастью, Волк крепко держал свою даму под руку, а Внутреннюю Богиню поддержал галантный и неотразимый ни в одном зеркале Разумей.

Оленька зыркнула на режиссера, но тот то ли не заметил ее конфуза, то ли сделал вид, что не заметил. Они поднялись по ступенькам и вошли в холл, причем вялые папарацци так и не удосужились сделать хотя бы один снимок. В холле, стилизованном под съемочную площадку, где стены были украшены постерами с кадрами советского еще черно-белого кино, тоже оказалось пустынно, и Красная Шапочка наконец тихонько спросила у Брюковкина:

– А почему нас никто не встречает?

– А кто нас должен встречать – духовой оркестр? – удивился тот. – Мероприятие-то неофициальное, так сказать, расширенный междусобойчик. Люди тут в основном непубличные, но, мягко говоря, не бедные. И, котятки мои, отключите звук у телефонов, здесь не принято болтать по смартфону. Засветить, если он стоит больше десяти тысяч евро можно, для селфи там или «случайно», а разговаривать не стоит – моветон.

– И какова наша задача? – спросил Волк, сохранявший невозмутимость.

– Ты мультфильм «Мадагаскар» смотрел? – спросил режиссер. Волк кивнул. – И какие у тебя ассоциации?

– Бежать из этого зоопарка? – на карем, с золотой искринкой, глазу спросил Серов-Залесский.

– Я тебя когда-нибудь убью, Вовчик, – по-отечески ласково пообещал Брюковкин. – Задача у тебя с Красной Шапочкой пингвинья: улыбаемся и машем. И поменьше раскрывайте рот, знаю я твой острый язык и сорок два зуба. Молчите оба, особенно в мое отсутствие…

– Вы что, собираетесь нас покинуть? – У Красной Шапочки глаза расширились до анимешного формата.

– Не планирую, но… – начал было режиссер, но тут его прервал зычный голос пожилого и, к удивлению Красной Шапочки, очень известного деятеля культуры, который имел не только все кинонаграды России, но даже «Оскар».

– Левушка! Сто лет тебя не видел, куда ты пропал, негодник? – снисходительно проявил внимание кинодеятель.

Брюковкин почтительно склонил голову:

– Мэтр, видеть вас здесь – такая приятная неожиданность!

– Кончай этот балаган. – Мэтр обнял режиссера и приятельски похлопал его по спине. – Идем, а то там в зале шампанское выдыхается. Я же им говорил, не-одно-кратно – ну не открывайте вы «Вдову Клико» заранее, дайте ощутить ее неповторимый букет, появляющийся в самый момент откупоривания! Из-вер-ги, просто варвары, а не люди!

– Улыбаемся и машем, – шепнул Брюковкин и покорно поплелся вслед седовласой глыбище российского кинематографа.

Красная Шапочка растерянно посмотрела на Волка. Тот пожал плечами:

– Улыбаемся. Идем, что ли?

В зале, уставленном столиками, людей оказалось довольно много. Это было первое, что заметила Внутренняя Богиня, и последнее, прежде чем вновь свалиться в обморок от сенсорной перегрузки. И было от чего. Если бы, допустим, астроном зашел в зал, наполненный созвездиями, или, к примеру, антрополог наткнулся в летнем кафе на группу разного рода гоминид [7] , мирно пьющих кофе и обсуждающих последние новости, эффект был бы ровно тот же. И ничего, что девять десятых гостей Красная Шапочка, никогда не жаловавшаяся на зрительную память, отродясь не видала – оставшиеся десять процентов с лихвой искупали этот факт.