– Профессионала работали по этому делу две недели, пока перепуганный Миша не свернул расследование. Результат – нулевой.

– Ага. А я сразу приду и всех преступников поймаю.

– Ты вот именно что – придешь. Выслушай меня. В доме Михаила постоянно находятся восемь женщин и каждая из них, с разной степенью вероятности, могла взять пистолет…

– Он что один в этом бабьем царстве крутится? – вредно воткнула я.

– Нет, – нахмурился Туполев. – Не перебивай. Тебе просят конкретно присмотреться к женщинам. Изнутри и свежим взглядом.

– А сам-то твой Михаил к ним присмотреться не может? Он их уже вдоль и поперек знает!

Назар усмехнулся:

– Кутепов сын генерала и сам отставной полковник. Ему легче порядок в казарме навести, чем со своими дамами разобраться. Как бы я к Мише хорошо ни относился, но он – солдафон и ретроград. У него к женщинам своеобразное отношение.

– Утилитарное?

– Примерно.

Работать с солдафоном-домостроевцем я как-то не шибко стремилась. И потому, затягивая паузу, я предложила:

– Кофе хочешь?

– Хочу, – кивнул Туполев, и я тотчас смылась на кухню: заправлять кофеварку и шевелить мозгами на свободе, поскольку пристальный взгляд Назара Савельевича моему мыслительному процессу никогда не способствовал. Родная мама Ирина Яковлевна зовет сынулю Человек Топор. А размышлять об убийствах под лезвием топора, согласитесь, малоприятное занятие.

Расставив на столике чашки с кофе, я села в кресло напротив и, придирчиво разглядывая гостя, спросила в лоб:

– А какой твой интерес в этом деле, Назар? Только дружеское участие, или вы ведете совместный бизнес, и душевное нездоровье Михаила Петровича стало отражаться на делах?

Презрев два предложенных варианта ответа, Туполев выбрал третий вариант. Исконно свой.

– В том, что произошло с Михаилом, есть и моя доля вины. Мы знакомы с детства – наши отцы дружили. Даже, когда лет двадцать назад генерала Кутепова перевели на Дальний Восток, продолжали хоть и редко, но встречаться. – Назар отхлебнул кофе, закурил и продолжил: – Генерал ушел в отставку, занялся бизнесом, крайне удачно, надо сказать. И после его кончины Миша стал единственным наследником огромного состояния. Кофе превосходный, спасибо, – отвлекся гость.

– Спасибо кофеварке, – заметила я.

– Так вот. Миша всегда мечтал перебраться на «большую землю», мы уже начали вести переговоры, готовить почву, но тут… Это было четыре с половиной года назад, убили моего отца… Ну, ты же все знаешь…

Знаю. Четыре с половиной года назад началась пресловутая вендетта, и первым в списке из семи покойников стоял Туполев Савелий Назарович, убитый Самоедом по ошибке.

– Знаю, Назар. Ты уехал, – мягко проговорила я.

– Да. Я жил за границей, но предлагал Михаилу помощь в переезде сюда, а тот все медлил, медлил. Ждал моего возвращения. Возможно, я был не слишком настойчив… – немного смущенно пожал плечами Туполев. – Михаил к тому времени уже продал свой бизнес компаньону…

– Покойному Коваленко? – быстро уточнила я.

– Да. Ему. Но у Коваленко не хватало собственных средств, он залез в долги, наделал глупостей и, мягко выражаясь, «кинул» государство. Государство в свою очередь определило его в лагеря на четыре года. Чуть больше недели назад Коваленко освободился, и Михаил, чувствуя свою вину, пригласил его к себе…

– Подожди, – перебила я. – Почему Михаил Петрович чувствовал себя виноватым перед бывшим компаньоном?

Назар поморщился:

– Миша струсил. На суде он мог отказаться от своих показаний – Коваленко умолял его это сделать, и тогда бы адвокаты развалили дело. Но Михаил – элементарно струсил. Яков даже угрожал ему прямо в зале суда… Коваленко был местным, у него на Дальнем все схвачено… И вот еще что. Спустя год после вынесения приговора, день в день, жену Михаила сбила машина. Жену и любимую собаку. Белочку, кажется. Еще спустя год, тоже в апреле, его сын Марат скончался от передозировки.

– Бог мой, какой ужас! – вырвалось у меня. – Ты намекаешь, что Коваленко отомстил Михаилу за предательство?!

– Да черт его знает. Доказать ничего не удалось. Но совпадения, согласись, невероятные.

– А… получается, что Коваленко тоже убит в апреле?

– Тоже, – кивнул Назар. – Апрель, знаешь ли, заколдованный месяц для семейства Кутеповых.

– Странно. Как все странно.

Незаметно для себя я оказалась всеми лапами в центре дико интригующей паутины.

– Это не странно, Софья, это страшно. Если бы четыре года назад я выполнил обещание и помог Михаилу перебраться на Большую землю, его жена и сын были бы живы. Я виноват перед ним, Софья. И сейчас, когда он снова просит у меня помощи, я не могу ему отказать.

– Назар, сын Кутепова был наркоманом? – негромко спросила я.

– Да.

– Тогда в его смерти нет твоей вины.

– Марат умер на следующий день после выхода из наркологической лечебницы. Его погубило окружение. Ближний круг. Происходи все это в моем городе, от парня отсекли бы каждого, кто дурью торгует. Я бы Марата уберег.

«Это еще бабушка надвое сказала», – собралась возразить я, но промолчала и спросила:

– В чем конкретно ты видишь мою помощь?

– Вчера я разговаривал с Михаилом. Он полностью растерян, и на мое предложение – пригласить в их дом тебя – ответил согласием.