«РОТА, ПОДЪЁМ!!!»

Не может быть такого? Может. Уже 6 утра. Бойцу Миронову повезло попасть в славянскую часть. А ведь были и другие, в которых некогда молодой здоровый человек вскоре мог превратиться в инвалида, если не удавалось сбежать.

Занятия по боевой подготовке в стройбате ограничивались теорией в учебном классе, где основная задача для бойца – не уснуть или хотя бы спать с открытыми глазами. Уверяю, такое возможно. Иногда удавалось повеселиться. В роли клоунов выступали добровольцы из обучающегося взвода, ну а главный режиссёр, он же учитель, естественно, один из сержантов.

Начиналось с того, что у кого-то из курсантов возникала необходимость срочно выйти по нужде. Возвернувшемуся с моциона, довольному и облегченному молодому бойцу не всегда удавалось сразу включать армейские привычки.

Первый акт постановки. Открывается дверь.

– Товарищ сержант, можно?

– Иди облегчись.

– Так я уже всё.

– Сходи ещё раз.

Через минуту все проснулись, ждут продолжения.

Второй акт, или третий, поскольку содержание второго иногда в точности копировало первый.

– Товарищ сержант, можно?

– Можно за… подержаться.

– Ой, разрешите.

– Разрешаю, подержись.

Все смеются. Занавес.

Полная победа бесправной личности над диктаторской властью настала после эпизода с участием, уже известных тебе, дорогой читатель, героев.

– Ты не мог бы помолиться за меня? – Шумилов смотрел на подчиненного со смущением. – Дело в том, что у меня отпуск скоро, а вчера из второй роты сбежал боец. Нас теперь посылают его искать, и если мы его не поймаем, я никуда не поеду.

Алексей подошел к сержанту и положил руку на братское плечо:

– Закрой глаза.

Они оба стояли с закрытыми глазами около минуты, пока Алексей обращался к Богу. Затем сержант ушёл, Алексей остался.

Следующее утро ничем не отличалось от прошлого, разнообразие первейший враг вооруженных сил. Шумилов появился после обеда, Алексея вызвали с занятий.

«Мы взяли его, сразу в тот же вечер взяли», – сообщил довольный сержант.

Подробности мы опустим, но с того момента у Алексея началась немного другая жизнь. Это был не единственный удивительный случай.

Про армейскую жизнь легко можно написать целый роман, но мы не станем углубляться, дабы не утомлять тебя, дорогой читатель. В отличие от армии, позиция разнообразия у Алексея, в итоге, станет ключевой. Итак, подведем итоги.

Далее на службе у отечества случались дни горя, психушка, проповеди повсеместно и в любых условиях, а также под страхом быть заколотым наркотиками и серой. Спустя полгода Алексей уже вернулся домой, помотало его по стране – присягу влепили задним числом, чтобы убрать нестандартного бойца из домашней части. Очень был неудобен этот солдат, говорил в лицо то, что думал и не шёл на компромисс. Достаточно упомянуть, что из-за его тяги к свободе личности в домашней части сняли с должности заместителя командира части.

– Дверь открывай, – я постучал ногой и подёргал никелированную ручку двери кабины машиниста.

– Чего надо?

Из-за стекла на меня встревожено таращился машинист электропоезда питерской подземки. Он сидел в кресле полуразвалившись, витая в своих мыслях. Чем ещё заняться машинисту? До обеда – ждать обеда, после обеда – вялая борьба со сном и ожидание конца смены. Время тянется всё медленнее, медленнее – в геометрической прогрессии относительно точки освобождения. Монотонная работа, конвейер, одним словом. Люди в метро героические и я один из них.

Но у меня несколько иначе. Сначала, конечно, тоже было скучно, развлечений никаких. Да и какие развлечения, работа серьёзная. Ты в ответе за всех, кого тащит в себе твоя голубая гусеница по своим подземным норам. А дрова, ой, нет, бараны, ой, опять не то, как же их? Ах да, пассажиры! Они забивают вагоны довольно плотно, а их количество достигает целой тысячи, извиняюсь, голов на один состав. На некоторых линиях количество голов достигает тысячи двухсот.

На моей линии полная автоматика: поезд сам разгоняется, сам тормозит, сам двери открывает. Зачем машинист? Чтобы всё работало, конечно же. Хотя в Европе подавно сотни поездов без оперативного человеческого контроля бегают. И мы к тому придём, а пока, я читаю книги, развалившись в кресле машиниста. Вперёд смотреть необязательно, там нет ничего интересного. За несколько лет постоянного движения туда-сюда успеваешь изучить всё внутреннее убранство «трубы», так ласково называют тоннель, а также каждый поворот или уклон.

Совсем забыл, мне ещё один раз надо на кнопку нажать после комментария: «Осторожно! Двери закрываются». Таким образом, можно реализовать чувство превосходства над стальной машиной: «А не нажму, двери не закроются, и ты, колымага, никуда не поедешь». Машинист самый ленивый высокооплачиваемый субъект. Существовали и исключения в нашей среде, но я считал это патологией тех, кому кроме работы заняться нечем.

– Вы одной ногой в тюйме, – картавил, пытаясь запугать кадетов, заместитель начальника метрополитена, когда в торжественной обстановке нашему выпуску вручались «права управления».