Его скрипучий баритон ударил в кровь, как бутылка Джека.

— Это Гейдж, — сказал он, хотя подозревал, что Брейди точно знал с кем говорит. — Мы познакомились в тот вечер, когда мэр провел меня на твою кухню. — Прошли долгие, неловкие минуты молчания, пока его сердце отбивало неровный ритм. — Я думал, может ты был бы не против как-нибудь сходить выпить.

Еще больше затяжных ударов, и с каждым Гейдж чувствовал себя еще более глупо и унизительно. Если мужик не хотел разговаривать, тогда какого хрена, он не положил эту долбанную трубку?

Тик-так.

— У меня много работы. — Сказал Брейди.

Сказал. Брейди.

Ответ!

— Да уж, мне это знакомо. Иногда мне кажется, что все, чем я занимаюсь — это работаю, но обычно я могу найти время, — в его горле застрял ком размером с соединительную рукавную головку. — Если это того стоит.

Не парься. Ничего страшного. Просто забудь...

— Ты говорил, что готовишь.

О, да. Гейдж мог чувствовать, как на его лице расплывается улыбка, и он точно знал, что его следующие слова будут наполнены радостью от этой улыбки.

— Я говорил, что люблю готовить.

— Приходи сейчас. — И он отключился.

Ух ты. Этот шеф — изрядный наглец. А если бы Гейдж был на работе, или у него было назначено свидание, или же просто не захотел последовать пролаянным приказам с последующими грубыми прерываниями телефонных разговоров? Брейди бросил трубку так, как это делают по телевизору. Всякий раз, когда участник шоу так поступал, Алекс с Гейджем скептически качали головами. Этот парень просто бросил трубку, и даже не попрощался. В реальной жизни так никто не делает.

Кроме, как оказывается, Грубияна Брейди Смита.

Не прошло и сорока минут, как Брейди дал указание, а Гейдж уже стучал в дверь "Смит и Джонс", потому что, оказалось, у него слабость к грубым, властным шефам. Или ему на самом деле просто хотелось перепихнуться.

Дверь открылась наружу и Гейдж отступил. Рука Брейди вытянулась вперед, предоставляя чертовски удачный вид на его бицепс и грудь, обтянутую серой футболкой. Символы орла, глобуса и якоря, заключенные в круг, на котором написан слоган морской пехоты США, и, знаете что, в первую очередь, увидев это, Гейдж подумал: Люку и Уайатту он понравится, потому что тоже был пехотинцем.

Парень, ты попал.

— Привет, — сумел выдавить Гейдж.

Брейди держал дверь открытой, пока Гейдж заходил внутрь, по пути делая глубокие вдохи. Что-то пряное пощекотало его обоняние и заставило дернуться член. Добро пожаловать в мир здорового свободного гомосексуального мужчины в городе.

Было около двух по пополудни, а в ресторане стояла устрашающая тишина. Полностью сервированные столики, приглушенный свет, ощущение горячего взгляда Брейди на его спине — все это смешалось в пьянящий коктейль, который Гейдж хотел бы опрокинуть в себя, как шот Егеря[4]. Полоска презервативов в его бумажнике прожигала карман. Как все случится? Как все произойдет с Брейди? Легко, представил себе Гейдж, веря в это слово всем своим существом.

Он прошел пару шагов прежде чем понял, что Брейди не отошел от двери. Гейдж улыбнулся. Он привык быть объектом восхищения. С того момента, как он осознал, кем является, Гейдж использовал все свои достоинства, как любящая внимание шлюха, коей он и являлся. Психолог мог бы объяснить, что это имеет некоторое отношение к его разрушенному детству, переходу из одного дома в другой, постоянным поискам хоть одной семьи, которая не откажется от маленького мальчика с нетрадиционной ориентацией и сумасшедшими глазами, мама которого больше времени проводила в реабилитационном наркологическом центре, чем на свободе.

— Зачем ты здесь?

Гейдж повернулся, чтобы позволить Брейди заметить его интерес. Они действительно собираются играть в игры?

Выражение лица Брейди заставило его придержать свой самоуверенный комментарий. Не смотря на то, что раньше бесстрастный шеф-повар выглядел стоически сексуальным, сейчас же он он казался по-настоящему озадаченным. Недоверие стало таким осязаемым, как присутствие еще одного человека.

Зачем Гейдж был здесь?

Я хочу поцеловать тебя с такой страстью, которую не могу даже передать. Я хочу почувствовать твою бритую голову на своем животе после того, как ты выдоишь меня досуха своим недоверчивым ртом. Я хочу чего-то, чего у меня не было и чему я даже не могу дать названия.

Гейдж небрежно пожал плечами, вдавливая в них свою ложь.

— Не каждый день парень получает шанс сыграть в шефа с профессионалом.

Итак, Гейдж все еще был не уверен в том, кому предназначалось это пролаянное на прощание приглашение на прошлой неделе, ему или мэру. Но Брейди точно знал, кем был Гейдж, когда тот позвонил ему сегодня.

Он ждал, что Гейдж позвонит.

Сократив расстояние между ними, Брейди остановился примерно в двух футах (61 см.). По всей длине его правой руки шла шкала Сковилла[5], по которой измерялась жгучесть перца. Довольно жестко. От болгарского перца на его запястье до хабанеро[6] у самой кромки рукава рубашки, эта рука заставила рот Гейджа увлажниться, словно он сам укусил один из этих обжигающих горло перчиков. Если бы он смог провести пальцами под рукав, что бы Гейдж нашел там? Как высоко доходила шкала Сковилла?