Он посмотрел на меня с удивлением.

– А голова у тебя варит, Мордимер. – Он покрутил головой, словно с недоверием. – Конечно, сделаю, как ты советуешь.

– И не ты один, насколько я разбираюсь в жизни. А епископ тогда введёт налог на вывески.
– Я засмеялся, потому что подобная суета показалась мне забавной.
– Так дальше и пойдёт. Власть будет стараться слупить с нас денег, а мы от этого грабежа будем защищаться. – Я снова пожал плечами.
– Честные люди никогда не будут править, а знаешь почему? – На меня накатило философское настроение, и я решился ему поддаться.

– Ну? Почему?

– Потому что честные люди хотят заработать на хлеб своим трудом, а те, что правят, хотят заработать на роскошь, используя тех, что работают. Потому что ничего другого делать не умеют, кроме как выдумывать глупые законы и вводить новые налоги, чтобы могли побольше украсть. А чем больше крадут, тем больше у них и аппетит.

– Ш-ш-ш, - шикнул Корфис.
– О епископе говоришь!
– прошептал он беспокойно и осмотрелся, словно кто-то мог бы нас здесь подслушать.

– Обо всех. – Махнул я рукой. – Давай лучше напьёмся, а то чёрт меня дёрнул...

– Что-то не так пошло? – поинтересовался он, когда кубки в очередной раз опустели.

– Чувствую, что у меня из-под носа уйдёт солидная награда, - буркнул я.

– Так бывает. Человек сегодня весел, а завтра его в могиле черви жрут.

– Если б ещё иметь кого из близких, чтоб мне эту могилу выкопал, - вздохнул я.

– Я тебе выкопаю, - предложил Корфис с пьяным умилением.
– Хоть я и не богат, да, в конце концов, и немного среди нас таких… Но для друга что угодно сделаю!

– Очень благородно с твоей стороны, но не торопись пока, пожалуйста, с этим рытьём.
– Сказал я, а потом что-то зацепило меня в словах Корфиса.
– Что ты сказал минуту назад?

– Я? –переспросил он глуповато.
– А! Ну, что для друга всё… – На миг он заколебался. – Что угодно.

– Нет, нет, раньше, что не у многих среди нас водятся деньги, так?

– Не у многих.
– Покивал грустно головой.
– Налоги, Мордимер, налоги. Выпьем!

Я поднёс кубок ко рту, но всего лишь машинально, поскольку уже был поглощён появившейся мыслью. Разве Риттер не употребил эти же самые слова, касающихся денег, рассказывая об Андреасе Куфельберге - актёре, играющем роль рыжебородого варвара, Танкреда? Разве он не говорил, что это единственное лицо в их обществе, которому посчастливилось? А до этого упомянул, что Куфельберг происходит из честной купеческой семьи. Может ли отсюда следовать, что именно Андреас мог помочь с деньгами Иоганну Швиммеру? Ха, трудно, наверное, было его на это уговорить, или он сам захотел? Я знал, что проще всего будет мои новые подозрения проверить на месте. Возможно, я был как тот тонущий, что хватается за бритву, но я понимал и то, что без денег в Хезе ничего не делается. Если я выясню, откуда Швиммер получил деньги, я быстро узнаю, где он скрывается, независимо от того, вернулся ли он в родное село или же спрятался где-то в городе.

– Наливай, Корфис – Сказал я весело. – За погибель сборщиков налогов!

– Чтоб они все передохли, – буркнул он.

– Точно. А как предстанут пред небесным алтарём Господним, то пусть Он в свете мудрости своей сочтёт им налог от всех людских горестей, которым явились они причиной.

Корфис посмотрел на меня с удивлением в мутных уже глазах.

– Ты как что скажешь… - Покрутил он головой. – Да и пусть их чума сожрёт!

Я опасался, что мастер Риттер окажется в обществе одной из многочисленных почитательниц его таланта, но, к счастью, этой ночью он спал один. Громко храпел и выпускал воздух с протяжным свистом, а у кровати стояла почти пустая бутылка вина, к моему удивлению, накрытая шапкой цвета фикуса с цветным пёрышком. Сбоку лежала полусъеденная сочная груша. Конечно, я мог присесть на лавку и подождать, пока драматург проснётся, но я решил, что не имею времени на такие церемонии. Поэтому я легонько похлопал его по щеке.

– Ммммм, – промычал он недовольно. – Не сейчас, Офка.

Офка. Ха, вполне приятное имя. Я похлопал его ещё раз.

– Ну, говорю же, нет. Мало тебе? – Он хотел повернуться в другую сторону, но в этот раз я уже дёрнул его за редкую бородку.

– Ох ты, холера! – Вскочил он, открывая красные от перепоя и недосыпания глаза.

Увидел меня, и по выражению его лица я понял, что не такого пробуждения он ожидал.

– Ох ты ж, Боже мой.
– Прохрипел он только и зашарил рукой по полу.

Я вежливо подал ему грушу, но он только выругался, следовательно, искал он бутылку. Как только он её нащупал, то немедленно приблизил горлышко ко рту и допил вино до конца. Глубоко выдохнул, и я сморщил нос, ибо единственным способом заботы о здоровье зубов для Риттера было полоскание рта выпивкой.

– Вы не ошиблись комнатой? – Спросил он язвительно.
– Я гляжу, пора начинать запирать двери на засов.

– Что ж, – парировал я.
– Научены мы и тому, чтобы не тревожить людей стуком.

– Очень великодушно, – констатировал он, глядя в окно. – Ещё только светает. У вас совсем Бога в сердце нет?

– Со всем моим уважением, я хотел бы вам задать ещё несколько вопросов, - объяснил я мягким тоном.

– Ага, видал уже сегодня, как Пимке выглядит после беседы с вами. – Он внимательно ко мне присмотрелся.
– Могли хоть какого-нибудь винца принести, – прибавил он.

– Простите.
– Я развёл руками.
– Поглощённый собственными заботами, я не подумал о ваших. Позвольте, однако, я быстро расскажу вам, с чем пришёл, а после вы пойдёте досыпать.