с тобой секса, значит, она дразнит твой член. Как насчет того, чтобы мы обсудили все

причины, почему это является ужасной идеей. Как насчет того, что это никогда не сработает и

единственная причина, по которой я здесь, это чтобы доставить твою жалкую задницу в

Мехико.

– ДА, ЛАДНО. Ты уже говорила это. Но где свод правил, в которых говорится, что мы

не можем по ходу трахаться? Это написано в библии, которая стоит на полке рядом с

кроватью? Или это какая-нибудь гребанная, русская, культурная традиция, о которой ты мне

не сказала? У тебя нет вагины?

– Ты такой непроходимо тупой!
– говорю я, подскакивая, чтобы сесть и свесить ноги с

кровати.

– Да, а ты такая чертовски высокомерная. И великолепная. Ты полностью сводишь

меня с ума. Ты еще сексуальнее, когда злишься. Ты все время такая сексуальная, Лана. И Боже, не говори мне что так говорят женоненавистники. Я знаю это и мне, блять, плевать!

Мози бросает в меня подушкой и она попадает мне в голову. Мое лицо расплывается в

сумасшедшей улыбке Ланы и вероятно в темноте видны мои зубы.

– Мой член такой твердый сейчас, мы могли бы пробить им стену.

Я громко смеюсь и затем прикрываю рот руками. Затем Мози тоже смеется, и это

гортанный и бурлящий звук.

– Ну, если ты не собираешься покувыркаться со мной в обнаженном виде, не могла бы

ты, по крайней мере, помочь мне кончить, и возможно сказать мне грязные словечки?

О Господи, Боже! Вот как это начинается. Это наркотик в подарок. Переломный момент

не возврата. Молчание это золото, но только тогда, когда вы слишком боитесь слов.

– Не претворяйся, что не слышишь меня. И не строй из себя обиженную. Лана, я знаю,

что ты не принцесса-девственница. Ты колючая груша и как я думаю, в постели ты большой

оригинал.

В темноте у меня открывается рот и я делаю вдох, вдыхая его запах, которым окутана

вся комната. Запах мускусный, но пронизан ароматом гостиничного мыла. Я лежу в постели

прямо и, замерев, словно загнанное животное, но мои внутренности сжимаются от сладкого

желания, а бедра уже ищут его.

– Засунь руку в трусики и скажи мне, намокли ли они.

Я слышу, как у Мози перехватывает дыхание и знаю, что он ласкает себя. Мое тело

омывает теплом от образа мускул его руки, пока он ускоряет свой ритм. Я скольжу рукой вниз

по животу и моя кожа покалывает от моих прикосновений. В данный момент я очень

отзывчива. Не поймите не правильно, но я думаю, мы все умрем, если мне придется уйти.

Я скольжу пальцами под кружево и они встречаются с более чем влажностью. Я

промокла. Мое тело должным образом подготовилось к этой встрече. Мое тело готово.

– Они мокрые, - ляпнула я самым не сексуальным голосом, который можно

представить. Я как чрезмерно нетерпеливая домохозяйка, выкрикивающая свои ответы на ток-

шоу. Теперь все члены моей семьи могут аплодировать и скандировать «хороший ответ,

хороший ответ», пока внутренне съеживаются от моей неудачи. Я смешиваю правила игровых

шоу. - Я не хороша в этом, - шепчу я, чувствуя стыд.

– Ты так, так хороша в этом, - выдыхает Мози.
– Это был правильный ответ, - у него

ускорилось дыхание и я слышу, как его рука скользит вдоль его твердого члена.

– Сколько пальчиков ты можешь вместить внутри своего мокрого влагалища, Лана?
–

выдыхает он.

О Господи Иисусе, он только что сказал это мне?

Я скольжу двумя пальцами и мои мышцы обхватывают их. Я снова скольжу ими туда и

обратно, добавляя еще один палец. Тремя пальцами я могу почувствовать восхитительное

трение и мои бедра дергаются в ответ. Я думаю, каков правильный ответ на его вопрос?

– Сколько, Лана?
– говорит он приказным тоном и на грани нетерпения.

– Три, - говорю я, по-прежнему не сексуально, но, по крайней мере, не так грубо.

– Хорошая работа, детка. Еще один правильный ответ.

Мне нравится, что он называет меня деткой. Ни один мужчина никогда не называл меня

так, а мне всегда хотелось этого. Меня всегда душила зависть, когда я слышала, как мужчины