бороться.

Меня втянули в подводное течение его моря печали. Я чувствую печаль по двум

причинам. Первая из-за того, что человек, которого я люблю очень жестко относиться к этому.

Он ненавидит себя, чувствует себя недостойным. Он очень сильно напуган. Он считает, что

его сестренка должна была быть здесь и все, что произошло - это его вина.

Вторая причина более личная. Сегодня как никогда. Мози показал мне, что связываться

с ним не хорошая идея. Ему необходима профессиональная помощь, а я профессионал. То, что

он ищет мое внимание и одобрение является симптомами травмы, а не признак того, что он

влюблен в меня. Я не могу добавить себя к списку людей причинивших ему боль. Я не могу с

ним так поступить. Я слишком сильно забочусь о нем.

Он у таксофона у входа в ресторан, и потому как опустились его плечи и то, как он

сжимает коробку, могу сказать, что разговор не из лучших. Его сильное тело выглядит так, словно он готов сломаться и разрыдаться.

Я покупаю странные мексиканские чипсы и конфеты в небольшом уютном магазинчике

рядом с телефонами. Я не могу оторвать от него глаз и аппарат оплаты, которую требует

телефонный разговор, заслоняет его силуэт. Я плачу за фаст-фуд и подхожу ближе. Кажется, он говорит на испанском. Думаю, он говорит со своей женой. Мысли о Бризе, вероятно,

заставляют его подумать о своем сыне. Я не хочу быть назойливой, поэтому я сажусь рядом с

растением в огромном керамическом горшке. Я разрываю пакет с чипсами, по-прежнему не

отрывая от него глаз. Конечно же, чипсы обжигают, как лава, они полностью покрыты какими

то специями. У меня сдавливает горло, глаза слезятся и я начинаю кашлять. Мози

разворачивается в сторону моего кашля и прижимает трубку к груди.

– Детка, ты в порядке?
– спрашивает он.

Ох, ради всего святого, не называй меня деткой! Особенно в этот момент.

Я киваю головой и бью кулаком в грудь. Как все в этой стране могут употреблять такую

обжигающую пищу? Разве у них не появляется язва от такой еды? Я вижу, как губы Мози

произносят «мне нужно идти» и он вешает трубку. Он идет, чтобы спасти меня от аварийного

состояния моей шкалы Сковилла (шкала измерения жгучего вкуса), что является моей

собственной глупостью.

– Хочешь чипсы со вкусом огненной лавы? На вкус они как Сент-Хеленс (Сент-

Хеленс - активный стратовулкан, расположенный в округе Скамания штата Вашингтон,

США.), - спрашиваю я запинаясь. Я почти готова отказаться от этой поездки. Я веду себя

глупо, чтобы избежать напряжения между нами.

Он ничего не говорит, но берет меня за руку и тянет, заставляя меня встать.

– Ты сходила в туалет?
– спрашивает он, двигаясь широким шагом через стоянку.

– Ага. Я помочилась, как настоящая задница, а затем не подтерлась на глазах у всех.

– Прекрасно, - отвечает он, осматривая обе стороны для машин на автостоянке. Через

всю стоянку мы несемся к нашей машине, стоящей возле туалетов. Здесь, видимо, нет никакой

организованности в отношении заезда и выезда транспортных средств. Без специальных

знаков и светофоров, стоянка настоящий беспредел. Мы пытаемся пробраться через кучу

автомобилей, которые застряли в тупиковой части автомобильного затора. Мози тянет мою

руку и мы пытаемся перейти дорогу, как раз в тот момент, когда машина, увидев лазейку, со

свистом проносится мимо нас, обрызгивая нас грязной водой из лужи и почти наехав на мою

ногу.

Мози рычит, неправильно направляя свой гнев, и делает выпад в сторону машины,

которая теперь снова застряла, в пятнадцати футах от прежнего места. Он пинает раму на

нижней части водительской двери. Это, возможно, причиняет боль его ноге намного больше, чем травмирует машину. Он громко ругается на испанском и сыплет огромным количеством

оскорблений, которые заставляют меня покраснеть, даже учитывая того, что он говорит. Я

понимаю суть. Я довольно свободно понимаю злость. Злость моей матери я всегда понимала

идеально.

Но я не могу свободно воспринимать ее. Если бы это было не так, то я давным-давно

излечила бы себя.

– Мо, просто оставь это!
– кричу я, видя образы наркоманов, грязных полицейских и

распространившегося общего беззакония. Он понятия не имей, чью машину он пинает, а мы