Его 3-я пехотная дивизия отличилась стойкостью и под Смоленском, и под Валутиной Горой. Она потеряла здесь 240 человек убитыми, 1150 – ранеными и 400 человек пропавшими без вести.

…Главнокомандующий М.И. Голенищев-Кутузов по достоинству ценил Коновницына. Вечером 16 августа он назначил его начальником общего арьергарда 1-й и 2-й Западных армий (Главной армии), отступавших от Вязьмы к Можайску. На рассвете следующего дня французы заняли Вязьму и пошли в преследование уходящего в сторону Москвы противника. И тут они наткнулись на русский арьергард.

Казалось, что по силам арьергард (30 тысяч человек) кутузовской армии большого впечатления на неприятеля не производил. Основу его составляла 3-я пехотная дивизия, усиленная 9 егерскими полками с одной батарейной и 2 конными ротами артиллерии. Зато главнокомандующий выделил для прикрытия отхода главных сил много легкой конницы: Ахтырский и Изюмский гусарские, Польский и Литовский уланские полки дополняли несколько казачьих полков под начальством донского генерал-майора И.К. Краснова. В итоге войск набиралось на хороший, усиленный корпус, собранный из состава 1-й Западной (больше) и 2-й Западной армий.

Арьергард преследовал вражеский авангард под начальством маршала Мюрата, большого мастера преследования противника. Он имел 60 кавалерийских эскадронов при 18 орудиях, пехотные части. То есть Мюрат имел более чем достаточно конницы, чтобы в ходе «дорожных» столкновений с Коновницыным угрожать его флангам. Кроме того, полководца наполеоновской кавалерии всегда могли подкрепить другие корпуса Великой армии, следовавшие по дороге вслед за авангардом.

В первом же арьергардном бою Коновницын при малочисленности имеемой артиллерии начал маневрирование войсками. Бой в тот день шел до поздней ночи, и маршалу Иоахиму Мюрату, королю Неаполитанскому, так и не удалось охватить кавалерией русский заслон. Глубокой ночью арьергард оторвался от преследователей, уходя на восток по Бельской дороге.

Благодаря стойкости и искусным действиям арьергарда Главная русская армия отходила в полном порядке, без потерь и получила возможность спокойно развернуться на бородинской позиции. Вместе с войсками двигался большой обоз с армейскими тяжестями и ранеными, отсталые и беженцы со скотом.

До самого поля Бородина арьергарду пришлось день за днем отбивать вражеские атаки. Недаром Петр Петрович пообещал М.И. Голенищеву-Кутузову, что французы могут «перешагнуть» через арьергард, только «проглотив его». Порой на дороге от Вязьмы до Бородина гремели залпы многих десятков орудий, но итог дня был все тот же: авангарду Великой армии все никак не удавалось сбить со своего пути арьергард русских, разбить его или хотя бы отрезать часть сил Коновницына и истребить их. Современник напишет:

«Духовенство с иконами и хоругвями, окруженное молящимся народом, с непокрытыми и поникшими головами, шло посреди полков Коновницына, стройных, но безмолвных и печальных…»

О том, как велись арьергардные бои по пути отступления Главной армии, можно увидеть на столкновении 21 августа при селе Полянинове. Главнокомандующий предписал генерал-лейтенанту П.П. Коновницыну продержаться здесь хотя бы четыре часа. Начальник арьергарда доносил по команде:

«…Часть арьергарда с пехотою заняла позицию, хотя не довольно выгодную, при селе Полянинове, но будет держаться сколько можно. Другая часть отойдет на 3 или 4 версты и займет там другую позицию. Ежели с 1-й позиции буду сбит, перейду на вторую и стану там держаться до самой крайности…»

Перед этим, 20 августа, состоялся другой бой, который с перерывами продолжался весь день и прекратился только перед наступлением темноты.

22 августа командир армейского арьергарда дал знать Багратиону о том, что преследование русской армии ведет уже лично сам император французов, который делает все, чтобы «облегчить» свои войска в погоне за отходящим перед ним противником:

«Император Наполеон по слухам находится близ своего авангарда, из армии их целой день отправлялись слабые, больные и худоконные назад к городу Гжати (Гжатску. – А.Ш.)».

Последний свой бой с войском маршала Иоахима Мюрата арьергард провел у стен Колоцкого Успенского мужского монастыря в 8 километрах к западу от Бородина. В 9 часов утра французы двумя сильными пехотными колоннами, при поддержке кавалерии, атаковали позицию русских. Коновницын удерживал ее до тех пор, пока над арьергардом не «встала» угроза обхода его правого фланга полками 4-го пехотного корпуса, которым командовал вице-король Италии Евгений Богарне, пасынок Бонапарта, усыновленный Наполеоном и прошедший с ним весь Русский поход.

После боя у Колоцкого монастыря арьергард отошел на поле Бородина и соединился с главными силами кутузовской армии. После 23 августа он перестал существовать как самостоятельный отряд, до конца выполнивший свою многотрудную задачу. Это сделало имя арьергардного начальника еще более популярным в рядах русского воинства в «грозу 12-го года».

В отечественных мемуарах, относящихся к военным событиям 1812 года, о действиях арьергарда Главной русской армии после ее отступления от Вязьмы до Бородинского поля написано немало. Оценки здесь однозначны: действия искусного П.П. Коновницына и его доблестных (другого слова искать не надо) войск заслужили самой высокой похвалы. То есть честь бойцам арьергарда и его начальнику была оказана современниками по «истинным заслугам» на дороге Смолянке.