Она, наконец, уступила, будучи неспособной устоять и не желая, снова увидеть в этих больших карих глазах печаль. Но она настояла на том, чтобы они ехали в разных машинах: он - в своем Мустанге, она - в Астон Мартин, доставленном ей Гриффином. Нора никогда не бралась за какое-либо дело без предварительно продуманных путей к отступлению. Она хорошо выучила этот урок, еще будучи профессиональной Госпожой. Ее заоблачные гонорары определялись не тем, что она просто была красивее или порочнее, других профи. Она трудилась так же, как и остальные ее “коллеги по цеху”. Вместо того, чтобы работать в охраняемых, хорошо укомплектованных апартаментах, она ездила домой к своим клиентам, в их номера в отелях, куда-угодно, где они платили за ее визит. Тогда она шутила, что ее девизом было: Имеешь кнут, Готовься в путь. И ей приходилось путешествовать. Из Нью-Йорка до Нового Орлеана, от Мидтауна (центральная часть Нью-Йорка) до Ближнего Востока, она ездила куда бы не отправил ее Кингсли. И для собственной безопасности она опиралась на две вещи: ее известность как наиболее опасной Домины в мире и репутацию Кингсли, как последнего человека в Америке, которому хотели бы перейти дорогу. Ей всего лишь нужно было назвать свое или его имя и весь преступный мир ходил по струнке.

Теперь Нора молилась, чтобы там, куда она ехала, никто не слышал о ней. В особенности родители Уесли. Несомненно, будучи такими консервативными, какими их изобразил Уес, они никогда не были даже в разделе эротики в книжном магазине, и еще менее вероятно, что слышали имя Норы Сатерлин.

Но не помешало бы спросить. Она выудила телефон из сумки и набрала Уесли.

– Да, мы уже почти приехали, - ответил он, прежде чем она даже поздоровалась. Каждый час она названивала ему с одним и тем же вопросом «мы уже приехали?».

– На этот раз я звоню не по этому.

– Уверена?

– Неа. Ты никогда не говорил мне, что твои родители думают о моем визите в гости.

Нора включила поворотник, когда они повернули на съезд с 81.

– Они нормально относятся к моим гостям. Многие из моих друзей по колледжу приезжали на лето.

Нора поджала губы. Не будь Уесли в желтом Шелби Мустанге на две машины впереди нее, она бы смутила его своим взглядом.

– Хороший уход от ответа, малой.

– Все нормально.

Он рассмеялся, и Нора не смогла удержаться от улыбки. Боже, ей не хватало смеха этого мальчика на протяжении пятнадцати месяцев, пока они не видели друг друга, не общались. Отсутствие Уесли в ее жизни казалось пустотой, которую не в состоянии были заполнить ни секс, ни деньги, ни извращения, ни слава.

– Серьезно, Нор. Мои родители приятные люди. Им нравятся все мои друзья.

– Друзья. Ладно. Давай начнем с того, что представимся друзьями. Давай потренируемся. Ты скажешь: - Мaмаша, папаша…

– Ты опять перепутала мою семью с Уолтонами.*

– Тссс, Джон-Бой*, мы тренируемся. Ты говоришь им «Мама, папа, это моя подруга Нора. Я раньше работал ее личным помощником в Йорке. Она приехала погостить и не собирается доставлять вам никаких хлопот».

– Я не смогу произнести это с невозмутимым видом.

– Поэтому мы и практикуемся, Ваше Высочество.

Уесли застонал, и теперь настала очередь Норы смеяться над ним.

– Ты никогда не прекратишь это, верно?

Нора представила, как малой потирает лоб в умилительном разочаровании.

– Мне нравится это твое «Принц Кентукки». Очень сексуальный титул.

– Один глупый журналист назвал меня так в одной статье три года назад.

– Ага, в статье о том, как вы с принцем Гарри тусуетесь на Кентукки Дерби. С ума сойти, неужели он сейчас такой секси. Можешь подкинуть мне его номерок?

– Мы не общаемся с ним.

– Так значит, если ты принц Кентукки, - продолжала Нора, не желая упускать нить разговора, который заставлял Уесли быть таким восхитительно смущенным, - кто же принцесса? Ты обязан жениться на дочери губернатора или что-то в этом роде?

– Боже, надеюсь, что нет.

– Что? Разве она собака?

– Она очень милая девятилетняя девочка, - сказал Уесли. На небосклоне показались первые звезды. Такими темпами, они доберутся до дома Уеса только в течение часа.
– Она так же приходится мне кузиной.

Теперь застонала Нора. Конечно, Уесли не может быть просто сыном богатых фермеров, занимающихся разведением лошадей. Он должен быть еще связан с губернатором, ко всему прочему. Ее бедный, с первого взгляда, стажер, не имеющий ни денег, ни связей, ничего... что еще она о нем не знала?

– Эй. Ты ведь знаешь, что говорят про Кентукки?

– Ты отвратительная.

– Твоя правда. Но еще я люблю побеждать.

Нора нажала на педаль газа и обогнала Мустанг Уесли. Тому видимо не понравилось, как лихо она его обставила на его же территории; посмотрев в зеркало заднего вида, Нора увидела, что машина Уесли ускорилась.

– Не волнуйся, малой. Я понятия не имею, куда еду. Ты обязательно победишь в этой… ох, срань Господня. Это был замок?

Нора вытянула шею, чтобы посмотреть на здание с башенками, которое они проехали.