Ее глаза засияли, а на лице просияла улыбка. Она плюхнулась в кресло напротив. Мягкое и бархатное. Потянулась, зевнула и стала осматривать все вокруг.

«Привыкает».

— А кем был тот человек? — спросила она.

— В шляпе?

Кивнула.

— Хотел бы знать. Он точно не из местной элиты или шайки вельмож средней руки. — Почесал проступившую с утра щетину.

— Он же знал вас.

— Но не я его. Скорее всего, какой-то придворный червь. Может копает по указу брата или его женушки.

— Но зачем?

— А ты как думаешь?

Арри почесала в затылке, осмотрелась, уставилась на стол, поднесла руку к подбородку, потерла, и глаза ее широко раскрылись.

— Из-за меня?! — воскликнула она.

«Нищенка, воровка, ребенок, безграмотная, а соображает».

— Не только, но да, в основном из-за тебя. Поэтому, всегда будь рядом со своим отцом и во всем его слушай. — Он подался вперед и прошептал. — Иначе тебя убьют.

С едой запоздали. Крисп успел изрядно изголодаться. Как только все подали, он махнул рукой, пытаясь скопировать жест императрицы. Слуги мигом выбежали. Он налетел на еду, как изголодавшийся волк на свежее окровавленное мясо. Арри ничем ему не уступала, закидывала в рот все и почти не жевала.

На овальном столе расположились подносы и маленькие блюдца с закусками. Подносы обогащены глубокими тарелками с картошкой, в глиняных горшках ароматно пахло жаркое, золотистое прожаренное мясо хрустело во рту. Из десяти круассанов осталось три. К питью принесли вина.

Арри загоревшимися глазами разглядывала вино в бокале. Выпила залпом и чуть не выплюнула все обратно. Первый раз отведала, да еще и все вылакала одним глотком. Придется учить и этому.

— Не пей как моряк, — сделал замечание Крисп.

— Угу, — пробормотала Арри.

Когда сидеть уже было тяжело, и забивать желудок приходилось через силу, Крисп откинулся на спинку стула. Поерзал, поднялся и плюхнулся в кресло. Слишком он уж полюбил мягкие кресла. Арри сидела дальше, заливая в себя все больше и больше вина. Лицо ее покраснело, взгляд стал томным, а сама начала покачиваться из стороны в сторону.

— Не переусердствуй с вином, завтра будет плохо, — предупредил Крисп.

— Все… хорошо, не волнуйся, папочка. — И засмеялась так, что слезы из глаз пошли.

За дверью послышались шаги. Крисп резко встал, схватил нож со стола, в другую руку взял «лепесток». Дверь распахнулась.

— Дядя! — пропищала вошедшая Йони.

На голове ее золотой венок. Волосы волной. Лицо выражало недовольство. Платье злато-серебряное. Руки в боки. За спиной суровый седой рыцарь. Вроде его звали Гонгеном.

— Ты почему не явился на семейный ужин? Арри! А ты почему? — пищала Йони. — Вы пропустили и семейный завтрак, и ужин, и обед, и завтрак, и обед!

— Простите, Ваше Высочество — пробубнил в поклоне Гонген. — Я всячески пытался остановить ее… э… императорское высочество.

— Не вмешивайся, Гонги! — топнула.

Гонген раскрыл широко глаза, когда увидел в руке Криспа нож.

— Все в порядке, ваше высочество? — спросил, смотря исподлобья.

— Не ждал гостей. — Положил нож на стол.

— Сестренка! — промурлыкала Арри, встала, шатаясь, и обняла княжну.

— Фу, почему от тебя пахнет как от папы? — пискнула Йони, пытаясь отвертеться от объятий.

— Это называется ви-но, — по слогам произнесла Арри.

— Хватит! — вырвалась великая княжна.

Отряхнулась.

— Слушайте меня! В следующий раз я должна увидеть вас на семейном завтраке! Все! — Топнула ногой и пригрозила пальцем.

«Точная копия матери».

Йони развернулась и вышла.

— Идем, Гонги, — пискнула маленькая княжна.

— Еще раз приносим свои извинения, ваше высочество. — Закрыл дверь.

Крисп снова плюхнулся в кресло.

— Мой папа — князь, — промурлыкала Арри, свалившись в свое кресло. — А я кто? Принцесса или княжна?

— Пьяная девка.

— Точно!

Спустя несколько мгновений Арри уснула. Крисп поворчал, встал, взял ее на руки, положил на кровать. Тихо выругался, потому что забыл отодвинуть одеяло. Схватил ноги, а свободной рукой вынул мягкую ткань и накрыл ею Арри. Снова выругался. Забыл про обувь. Откинул одеяло, снял обувь, поставил рядом, небрежно закинул одеяло обратно на сопящее тельце. Обошел кровать, снял уже свою обувь, снял одеяние, бросил в кресло и плюхнулся на кровать. Но перед этим подложил нож себе под подушку.