Шрифт:
В 1953 году в Архангельске молодого парня арестовали за то, что он, будучи навеселе, в гостях исполнил песню 30-х годов, которую слышал от отца, с такими словами: «Всероссийская коммуна разорила нас дотла, / А диктатура коммунистов нас до ручки довела. / Все раздеты, все разуты, / На посту солдаты в лаптях…» От сурового приговора его спасла только смерть «великого кормчего».
Похожий случай имел место и в Херсонской области осенью того же года. Согласно архивным документам, некто «Белей М. Ю. (1931 года рождения, украинец, образование 7 классов, член ВЛКСМ, инвалид, не работал) хранил и давал читать знакомым несколько националистических и религиозных книг, пародию на Интернационал, антисоветскую “Песню про Сталина”…»
Но и после кончины генералиссимуса получить срок было вполне реально.
Владимир Козлов в исследовании «Крамола и инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. Рассекреченные документы Верховного суда и Прокуратуры СССР» [5] указывает, что в период с 1956 по 1958 год в места не столь отдаленные отправилась не одна сотня человек, которым вменялось «хранение и распространение антисоветской литературы, в том числе дневников, переписанных от руки стихотворений и песен. » (курсив мой.– М. К.).
С приходом к власти Брежнева карательная политика смягчилась. Как сказал в одном из интервью известный бард Юлий Ким, «за пьяный застольный треп» срока уже не давали, «давали его за публичную критику режима».
Объектом запретов становились также экзотические ариетки Александра Вертинского, Изы Кремер и прочих «арлекинов». Советскому человеку рассказы про «лилового негра», нюхающих кокаин декадентов, всяких «китайчонков» и «притоны ночного Марселя» категорически чужды.
Что вы плачете здесь, одинокая глупая деточка, Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы? Вашу тонкую шейку едва прикрывает горжеточка. Облысевшая, мокрая вся и смешная, как вы… Вас уже отравила осенняя слякоть бульварная, И я знаю, что крикнув, вы можете спрыгнуть с ума. И когда вы умрете на этой скамейке, кошмарная Ваш сиреневый трупик окутает саваном тьма…Все эта упадническая мишура (добавьте сюда и заморские танго с фокстротами) отвлекает граждан от главного — строительства нового коммунистического быта. Журнал «Пролетарский музыкант» (№ 5,1929 г.) заявлял без обиняков: Нам, пролетарским музыкантам, культработникам и комсомолу, нужно, наконец, лицом к лицу, грудь с грудью встретиться с врагом. Нужно понять, что основной наш враг, самый сильный и опасный, это — цыганщина, джаз, анекдотики, блатные песенки, конечно, фокстрот и танго… Эта халтура развращает пролетариат, пытается привить ему мелкобуржуазное отношение к музыке, искусству и, вообще, к жизни. Этого врага нужно победить в первую очередь. Без этого наше пролетарское творчество не сможет быть воспринято рабочим классом.
Ноты знаменитой песни Вертинского «Кокаинетка». Латвия, 1920-е
Обложка советского нотного сборника Н. А. Тагампицкого с репертуаром «песен улицы»
Не в чести у цензоров оказался и популярнейший на стыке старого и нового времени жанр «песни улицы». Сегодня их бы назвали «блатными». Видимо, эти песни запрещали, не желая подкидывать дровишек в и без того синим пламенем полыхающую преступность. Справиться с пожаром тотального бандитизма, воровства, хулиганства, проституции и наркомании власти смогли лишь на излете НЭПа.
23 июня 1924 года Сіаврепертком (секретным!) приказом уведомил местные отделения о «запрещении так называемого “жанра улицы” — “Песенок улицы” Тагамлицкого [5] .
<·> Эту разухабистость, эту, в конце концов, романтику хулиганства <…> это порождение кабака и кабацкой литературы — надо изживать и рассматривать эстрадный репертуар с учетом указанной точки зрения» (орфография оригинала сохранена. – М. К.).
5
Тагамлицкий Николай Андреевич (1891–1926) — поэт, композитор, писатель. Создатель жанра «песни улицы», популярного в 1910-1920-е годы. Запреты вынудили его перебраться в Свердловск (возможно, был выслан). Осенью 1926 года умер от разрыва сердца. Подробнее о его судьбе читайте в книге «Песни и развлечения эпохи нэпа» (ДЕКОМ, 2015).
В приложении называлось 12 произведений Тагамлицкого: «Улица ночью», «Яблочко», «Ботиночки», «Булочки», «Желтые перчатки», «Шарманщик Лейба», «Зонтик дождевой», «Ну-ка, Трошка», «Слесарша», «Сапожки», «Гадалка», «Куманек».
Вот для образца одна из песенок «вредного репертуара»:
Шла я поздним вечерочком В темном переулке Взять у Рипера, У кондитера, Две французских булки. Часто я вечерком К милому ходила И Прокофию К чаю-кофею Булки приносила. Купив две булки, В переулке Нищего я встретила Отшатнулася, Встрепенулася, Побежать хотела. Зря я не отвернулась, Зря не убежала, А как взглянула в очи ясные, Вся я задрожала. Задрожала, побледнела, Стукнуло сердечко. Я от жалости, От усталости Села на крылечко. Ему за очи черны Булки я дарила, Что у Рипера, У кондитера, Милому купила. С той поры уж к милу другу Чай пить не хожу я. Уж Прокофию К чаю-кофею Булок не ношу я. Всю жизнь я помнить буду Две французских булки, Что купила я, Подарила я В темном переулке.