Все дети были мирно настроены. Все были заняты одним делом. И тем не менее все закончилось слезами. Разве интересы всех детей не были сходными, одинаковыми?

Сходными — да, одинаковыми, тождественными — нет. Здесь-то и проявилась противоположная направленность их интересов. Девочка (назовем ее Даша) в какой-то момент игры захотела изменить ситуацию. Пока каждый ребенок соблюдал незримые территориальные границы, их интересы были согласованны. Но желание Даши освободить свой угол и занять бортик песочницы натолкнулось на противоположное стремление мальчика Бори. Первоначально он, как истинный джентльмен, отодвигается, но понимает, что его интересы ущемляются, он оказывается в менее выгодной ситуации, чем был изначально. Поэтому он хочет все вернуть на прежние места. Вот здесь-то и возникает противоположная направленность. Даша хочет изменений, а Боря хочет стабильности. Это ничто иное, как противоречие, которое и разрешается в конфликтных действиях детей. Внимание малышей на короткое время обращается друг на друга. Даша делает угрожающий жест, то есть замахивается, и Боря во второй раз оказывается пострадавшей стороной. Сначала занимают его территорию, а неосторожные действия девочки наносят ему травму. Страх и обида порождают агрессивные действия Бори. Он мстит девочке опосредованно, разрушая результаты ее труда.

Вот если бы Боря стал расчищать площадку для совместной игры, их интересы тогда бы совпали, и конфликт бы не произошел.

Или возьмем другой пример. В магазин небольшого дачного поселка привозят свежие помидоры. В течение 15 минут выстраивается целая очередь желающих побаловать своих близких свежими витаминами. Всем непременно хочется получить самые спелые и сочные плоды. Одна дама в очереди никак не может сделать покупку. Она без конца перебирает товар, заставляя продавца вот уже 12 минут заниматься только ей одной. Полная дама, чья очередь подойдет еще через человек 6-7, возмущенно заявляет:

— Ну, сколько можно копаться, надо же совесть иметь.

— А вы меня не совестите, стойте и ждите, я свое уже отстояла.

На защиту жаждущей скорее сделать покупку дамы встают другие ожидающие своей очереди:

— И куда только продавцы смотрят, гнать надо таких покупателей, а не обслуживать!

— Кто там следующий, берите, а то уже стоять надоело.

— Девушка, взвесьте мне!

Возмущенная покупательница теперь держит оборону против всей очереди.

Правила торговли разрешают выбор товара покупателем. Подходит очередь другого человека, и он тоже имеет право выбрать нужный ему товар хорошего качества.

В результате конфликта покупатели кричат, очередь стоит без движения, продавец философски заявляет, что не знает, кого здесь слушать. Ее рабочий день определяется не наличием товара или покупателей, а режимом работы магазина.

И опять мы можем задать вопрос. Все стоят за одним товаром, опасности, что его кому-то не достанется, нет. Почему же опять возникает напряжение в отношениях между людьми, вспыхивает конфликт? Где противоречие интересов в данном случае?

Все покупатели хотят быстро получить качественный товар. Но феномен очереди заключается в том, что реализовать эту потребность человек может только вслед за кем-то другим и только после него. Таким образом, впереди стоящий человек воспринимается не только в качестве ориентира, но и в качестве своеобразной помехи к достижению очевидной цели. При этом наибольшее нетерпение в достижении результата, как показывают исследования, испытывают не «голова» и не «хвост», а именно середина очереди. У первых интерес заключается в том, чтобы выбрать и получить продукт, у вторых, — чтобы достояться. Средние стоят уже довольно долго, но и получить товар еще не могут из-за «барьера впередистоящих». Их интересы двойственны и поэтому легко ущемляются.

Итак, в нашем случае покупательница хочет получить качественный товар. Время, которое будет затрачено продавцом на нее лично, противоречит интересам других покупателей. Поэтому первый же человек, который выразит нетерпение, станет зачинщиком микроскандала местного значения. Таким образом, дело здесь не в излишней привередливости или медлительности покупательницы, в несдержанности или критичности прочих, а в противоположной направленности их интересов.

Однако для прямых или косвенных участников конфликта на первый план чаще всего выступают иные обстоятельства, которые здесь мы назвали ложными причинами. Именно через них происходит объяснение конфликтного взаимодействия инициаторами конфликта, его участниками, свидетелями, пострадавшими, различными ответственными и безответственными лицами.

Представьте себе два варианта протекания конфликта в песочнице. В первом случае дети играют под надзором внимательных мамаш, а во втором — на участке детского сада во время прогулки.

Мамочки моментально реагируют на слезы своих детей. Таким образом, и Дашина и Борина мамы постараются найти объяснение происходящему.

Первой на защиту сына бросается Борина мама. Видя, что мальчику в глаза попал песок, она пытается выяснить, кто это сделал. Малыш, вытирая слезы грязными кулаками, указывает на девочку. Но Даша тоже плачет горькими слезами и твердит с обидой своей маме: «А он первый начал!»

Таким образом, Борина мама убеждена, что причина происходящего столкновения — хулиганская выходка Даши. Успокаивая сынишку, она втолковывает ему:

— Смотри, какая хулиганка. Не подходи к ней близко никогда. От таких детей надо подальше держаться!

— Нет, это ваш ребенок совершенно не умеет играть вместе с детьми. Пойдем отсюда, Даша, мама тебе на лавочке куличик сделает. Играй возле меня.

И наверняка каждая мама уверена, что конфликт произошел, то есть был спровоцирован, действиями другого ребенка. И именно они стали причиной происшествия.

Еще одно глубокое заблуждение заключается в том, что найти зачинщика — значит суметь установить причину конфликта. Особенно этим грешат взрослые и педагоги в отношении детей и подростков. Так, если кто-то первым начал, то именно он считается виновником всех бед.