Подчас опосредованное действие собственной силы доставляло владелице немало неприятностей, впрочем, и непосредственное тоже. Вот взять, к примеру, последний случай с мэсслендским принцем Натаниалем. Богиня всего-навсего хотела исполнить обещание и поблагодарить Бога Изящных Искусств, в чьей библиотеке Эйран отыскал пророчество, оказавшее помощь в ликвидации угрозы Мироздания — Бога Пожирателя Душ. А принц, вот несчастье, взял и влюбился в Элию с первого взгляда. Ну и что прикажете делать? Еле-еле на пару с Эйраном уговорили бедолагу позволить наложить блокаду-стопор на так некстати вспыхнувшее чувство, а то не миновать было беды.

— Именно поэтому я и хотела тебя убить! — довольно констатировала Стэлл. Изничтожив все понравившиеся ей булочки, бутерброды и шарики-пирожные в рекордно-короткие сроки, она занялась трубочками с кремом, вареньем и взбитыми сливками. — Ты умрешь, чары развеются, а он снова вернется ко мне. Ты была вежлива и хорошо думаешь об айварах, поэтому можешь сама выбрать, как умереть.

— Спасибо. Вот только смерть мои чары не устраняет, — не согласилась с щедрым предложением непосредственной, как котенок, красавицы, богиня. — Давай-ка разыщем твоего парня, и я сама уберу у него влюбленность.

— Разве ты такое можешь? — удивилась айвар и, кажется, впервые заинтересовалась по-настоящему, даже последнюю трубочку с кремом есть перестала.

— Большинство божеств моей специализации на такое не способны, но я могу. Если твой парень лишь увлекся мной, а по-настоящему любит только тебя, то исправить все будет легко, — пообещала Элия.

— Ладно, если ты все поправишь, я не буду тебя убивать, — великодушно согласилась Стэлл, облизывая испачканные кремом пальцы.

— Спасибо, — изо всех сил пытаясь не расхохотаться, поблагодарила принцесса. Ей было смешно вовсе не потому, что богиня не придавала серьезного значения угрозам айвара. Вовсе нет! Стихийной мощи этих созданий было бы вполне достаточно, чтобы сровнять с землей весь Лоуленд. Но уж очень открыто, непосредственно и наивно вела себя женщина. Элия не могла себя заставить бояться ее. — Зови своего парня сюда, уладим дело!

— Не могу, — обиженно надула губы Стэлл, сдувая с лица упавшую прядь золотисто-рыжих волос, тоже испачканную в белом креме. — Он не отзывается.

— Ну что ж, тогда закончим завтрак и пойдем к нему сами, — беспечно пожала плечами Элия. — Где его искать, знаешь?

— Направление духа уловлю. Вот как тебя отыскала, так и его, изменщика, смогу, — самоуверенно ответила айвар, и только теперь богиня догадалась, чем обязана несостоявшемуся погрому в своих апартаментах. Уходя на Лельтис и желая избежать нежеланных визитов в уединенный мир, принцесса так перенастроила охранные чары своих покоев, чтобы излучение личной силы было перенаправлено сюда, создавая полное впечатление присутствия. Оставалось только порадоваться такой предусмотрительности. Ведь заявись темпераментная Стэлл со своими угрозами пред очи Нрэна и Лейма, одним айваром во Вселенной стало бы меньше, а значит, стало бы немного меньше восхитительных чудес.

Элия всегда делала немедленно ту работу, которую нужно и можно сделать сразу, а Стэлл откладывать что либо не умела в принципе. Потому, не откладывая дела в долгий ящик, женщины закончили завтрак и отправились в путь-дорогу, просто воспользовавшись телепортацией.

То есть Стэлл отправилась, как была, а Элия применила чары маскировки и блокирования силы. Трудягам-пажам досталась честь собрать и отправить на кухню совершенно пустую посуду. В королевской семье Лоуленда отсутствием аппетита не страдал никто, если, конечно, не играл на чувствительную публику в стиле «ах я весь такой нежный, романтичный и воздушный». Насколько поняла богиня на примере «гостьи» айвары тоже голосовали за полноценное питание даже в минуты сильных душевных расстройств.

Чутье Стэлл привело парочку дам в весьма отдаленный мир Уровнем выше, на безлюдную проселочную дорогу. В разгаре был погожий летний денек. Ярко светило золотое солнышко, весело шелестела высокая желтая трава и мелкая янтарная листва рощи белоствольных деревьев с раскидистыми, начинающимися недалеко от земли ветками. Где-то в траве мирно стрекотали кузнечики, порхали фиолетовые и зеленые насекомые с полосатыми брюшками, а на ветвях пересвистывались невидимые птички и отчаянно пыхтел молодой человек, богато одаренный веснушками, видными даже под изрядным слоем пыли, налипшей на физиономию. Смыть ее юнец и не думал, только дорожки высохших слез прочерчивали желтоватый грязный налет. Сам индивидуум сидел на раскидистой ветке и сосредоточенно вязал толстый узел на длинной веревке, с петелькой совершенно однозначного назначения на конце. Внизу меланхолично пережевывал траву лошак с притороченной к седлу арфой. Изредка животное вздыхало и косилось наверх печальным лиловым взглядом.

— Это не он? — на всякий случай спросила Элия, кивнув в сторону паренька. На айвара он был совершенно не похож, но кто знает, как искусно эти создания способны маскироваться? Вдруг паренек на самом деле дитя солнца и точность прицела Стэлл при поиске столь высока?

— Этот ничтожный человечек? Нет, конечно! Уж скорее мой Ринт был бы лошадью! — презрительно фыркнула Стэлл, тряхнув роскошной гривой волос. — Но он здесь неподалеку, я знаю!

— Странный мир, — задумчиво прикусила губу принцесса, сканируя фон окрестностей. Здесь не должно быть моих церквей, однако, чувствуется присутствие силы любви, моей божественной силы. Только как-то искаженно. Не может же один влюбленный айвар так сильно излучать, что его чувства воспринимаются, как разлитая в мире свободная сила Богини Любви? Или может?

Элия призадумалась. Для точного ответа данных об айварах было в загашнике маловато, а спрашивать Стэлл напрямую принцесса не спешила. Если что-то можно выяснить самостоятельно, значит так и нужно сделать, не выдавая степени своей неосведомленности, чтобы не показать уязвимых сторон.

Итак, богиня и айвар осматривали местность, а местность в лице единственного относительно разумного представителя расы людей рассматривала их. Парень, хоть и весьма сосредоточенный на вязание узлов, все-таки заметил явление двух женщин, правда, увлеченный своим делом, непосредственный момент их явления упустил, а потому счел, что дамы не возникли самым волшебным образом, а подошли, как и положено двуногим прямоходящим.