Игнятович: Да какая аллергия, Бог с тобой! Это ты немножко простудилась. Ты мороженое ела, признайся дедушке?

Алегра: Боже сохрани, дедушка! Какое мороженое! Ты же знаешь, что у меня очень чувствительное горло!

Игнятович: Сердце мое, и как это она со мной разговаривает! Прямо как взрослая!

Игнятович, смеясь, как подобает дедушке, наклоняет ее голову к себе, чтобы поцеловать.

Дада этого не любит, да и ребенок тоже. Алегра прячется за мать, которая заслоняет ее, как будто дедушка болен холерой.

Алегра: Мама!

Дада: Папа, пожалуйста… давайте лучше я позавтракаю.

Игнятович: А, конечно, давай, поешь чего-нибудь!

Дада даже не сдвигается с места, просто ждет, когда Игнятович уйдет. Потом поясняет.

Дада: У меня повышенная кислотность.

Алегра продолжает стоять рядом с мамой. Она тоже хватается за живот.

Игнятович: Ой, господи! Чтобы сказала моя покойная жена: у ребенка язва.

Дада: Язва? Перестаньте! Я думаю, что это все-таки гастрит.

Игнятович хочет дотронуться рукой до живота Дады. Она, конечно, уворачивается. Алегра при этом оказывается перед мамой. И кашляет. Игнятович останавливается.

Игнятович: Вы вдвоем похожи на какое-то тесто, которое из одной квашни перелезает в другую.

Дада вздыхает, ждет. Игнятович тоже ждет, что ему что-нибудь скажут.

Дада: Папа, если вы закончили…

Мама и дочка смотрят на стол с разложенными бумагами, билетами, книгами. Потом смотрят на трубку, на коробку с табаком и на носовой платок.

До старика Игнятовича в конце концов доходит. Он начинает торопливо собирать свои вещи.

Игнятович: Ой, а что же ты не скажешь! Я сейчас…

Вы понимаете, что и мать, и дочь начинают нервничать. Это понятно, потому что завтракать в таком беспорядке невозможно. К счастью, Игнятович быстро все убирает.

Дада: Не обижайтесь, пожалуйста.

Игнятович: Еще чего! Обижаться! Поешь хорошо, слышишь? Ты такая худая!

Игнятович выходит из кухни. Дада добавляет ему вслед.

Дада: И, папа!

Старик, как какой-то несчастный пес, делает пару шагов.

Игнятович: Да?

Дада: Вы никуда не уходите? Милан хотел с вами поговорить. О чем-то очень важном.

Игнятович: А, хорошо, хорошо. Я буду дома. Он хочет поговорить? Пусть поговорит. Ты не знаешь, о чем?

Дада пожимает плечами. Алегра делает то же самое.

Алегра: Откуда маме знать? Она не вмешивается в ваши отношения.

Дада кивает головой. Игнятович верит ей. Он стоит так, как будто забыл, что надо идти. Тогда Алегра напоминает ему.

Алегра: Деда! Ты можешь подождать его там.

Алегра делает то, что воспитанный ребенок никогда себе не позволит. Она пальцем указывает ему на дверь. Игнятович выходит.

Затемнение

IV

В это же время на другом конце старого города, на другой кухне, в другой старой квартире, загроможденной мебелью того же стиля, за столом сидят Симич и Надежда. Симич все также в своем самом лучшем костюме. Его плащ и портфель, переполненный его мыслями в переплетах, лежат рядом на стуле. Все очень похоже на квартиру Игнятовича. Только все на много меньше. Как бывает в квартирах великана и самого маленького карлика. Надежда держит электронный аппарат для измерения давления.