«Так вот какую услугу оказала Грымзину Кассирова!», отметила про себя Надя.

— A ее моральный облик!.. — радостно заговорил сосед справа. Однако узнать о подробностях морального облика Софьи Кассировой журналистка не успела, так как в этот момент объявили перекур, и Надя решила им воспользоваться, чтобы незаметно покинуть собрание.

Но в гардеробе, надевая плащ и шляпку, Надя едва не вздрогнула, услышав позади себя вкрадчивый голосок:

— Госпожа собирает компроматик на Кассирову? — Чаликова увидела в зеркале позади себя невысокого господина в куртке с капюшоном, делавшим его похожим на средневекового иезуита.

— Я ни на кого ничего не собираю, — резко ответила Надя. Но потом сменила гнев на милость: — Что за компромат и сколько вы за него хотите?

— Нет-нет, мне ничего не нужно, — поспешно ответил господин в капюшоне. — Вообще-то я сотрудник «Кислого пути», но хотел бы тиснуть парочку статеек в московской прессе. Может быть, вы могли бы посодействовать?

— Смотря что за статейки, — заметила Надя, поправляя шляпку. — И смотря что за компроматик.

— Одну минуточку. — Компроматособиратель порылся в дипломате и извлек оттуда несколько машинописных листков, завернутых в номер «Кислого пути» месячной давности. — Вот это статейка, а это — компроматик.

— Ну и где тут компроматик? — брезгливо спросила Надя.

— A вот тут. — Господин указал на газетный гороскоп.

— Знаете, я не очень-то в них верю, — сказала Чаликова.

— Я тоже, — радостно закивал господин. — Но гороскопы нам составляет госпожа Софья Кассирова. Обратите внимание на дату и на то, что Софья по гороскопу является Водолеем, Жоржетта Мешковская была Рыбами, а Марианна Костяникина — Тельцом.

— Хорошо, я посмотрю. — Надя нагнулась, чтобы застегнуть сапожки, а когда выпрямилась, человека в зеркале уже не увидела.

Пока Надя осваивала информацию, налетевшую на нее, будто желтые листья, несомые порывами осеннего ветра, частный детектив Василий Дубов расспрашивал Александра Мешковского. Зная о семейном пристрастии Мешковских к горячительным напиткам, он прихватил с собой бутылку водки.

Мешковский не удивился приходу частного детектива, с которым был знаком лишь весьма шапочно, а увидев бутылку, даже обрадовался и побежал на кухню готовить закуску. Через полчаса стол в комнате уже был накрыт белой, хотя и не совсем чистой скатертью, а посреди тарелок, чашек и салатниц возвышался графинчик, куда рекламный агент любовно перелил содержимое бутылки.

Увидев, что дрожащая рука господина Мешковского тянется к заветному графинчику, детектив передвинул его поближе к себе:

— Господин Мешковский, прежде я хотел бы задать вам несколько вопросов.

— Я весь внимание, — вздохнул Мешковский, вожделенно глядя на графин.

— Вам известна сексуальная ориентация вашей покойной сестры?

— Да, ну разумеется. Ориентация Жоржетты была диаметрально противоположна моей — она была «розовой», а я — «голубым».

— Ну, понятно. И какого рода отношения связывали ее с покойной Марианной Костяникиной? Я имею в виду, была ли их связь чисто плотской, или…

— Разумеется, «или», — перебил Мешковский, с трудом отводя взор от графина. — Жоржетта ее все время ревновала и подозревала в измене… Давайте помянем их обеих!

— Одну минуточку, — удержал его Дубов. — В тот день вы ничего необычного за ней не заметили?

— Сейчас, — попытался напрячь мозги Мешковский. — Ну да, в тот день, это было скорее даже утром, ей позвонили, Жоржетточка страшно возбудилась и убежала, даже не дописав стихотворения.

— Так-так. — В глазах детектива загорелся огонек, как у гончей, взявшей след. — И каково было содержание разговора?

— Ну, не знаю даже… Сестра крикнула: «Ах она мерзавка! Ну, я ей покажу!» или что-то в этом роде, шмякнула трубку и так быстро убежала, что я не успел ее даже расспросить, в чем дело.

— Вы не допускаете, что это было сообщение об измене ее возлюбленной? — продолжал допытываться Василий.

— Очень возможно. — Непреодолимое желание выпить побуждало Мешковского соглашаться с чем угодно. — Вообще-то Жоржетта была по натуре очень сдержанной, и единственное, что могло ее в последнее время вывести из равновесия — так это Марианна Костяникина. Что поделаешь — любовь!

— Ну ладно, не буду вас больше томить, — сжалился наконец Дубов и налил две рюмочки водки. Александр выпил свою залпом, закусил соленым огурчиком и даже не заметил, что его гость лишь чуть-чуть омочил губы.

Вечером, отходя ко сну, Чаликова и Дубов обменивались друг с другом полученной информацией.

— Из того, что я узнала, можно сделать один вывод — Кассирова не располагала средствами на издание книги, а потом вдруг раздобыла где-то почти две тысячи, — доложила Надя. — То есть еще одно подтверждение, что кассу взяла она, но опять лишь косвенное, к делу его не пришьешь.