– Вы еще не говорили ему ни о чем?

Она покачала головой.

– Нет. Он, конечно, понимает, что что-то изменится, но ничего конкретного мы еще не озвучивали.

Джоэл считает, что, если мы расскажем ему сразу перед отъездом, будет гораздо понятнее, не

останется никаких вопросов.

Я хотела закатить глаза в ответ на это, но сдержалась. С отцом мы не разговаривали со дня нашей

ссоры, так что из всей его семьи я общалась лишь с Бенджи и Лией. Он также не предпринимал

попыток заговорить со мной, что, впрочем, меня не удивляло. Теперь понятно, почему он не хочет,

чтобы у Бенджи оставались вопросы – отец опасается повторения той же истории, что была со

мной, и надеется выиграть в этот раз.

Если кто-то выигрывает, кто-то должен и проиграть, это было бы честно. Я лишь надеялась, что

проигравшей буду не я, но теперь уже сложно было сказать. В июне у меня началось лето, полное

надежд, июль был яркой его серединой, а вот август напоминал внезапный и не особо понятный

конец. Но это не тот финал, которого я ожидала, и от этого становилось еще грустнее.

А чего, собственно, я хотела и ждала в эти три месяца? Честно говоря, наверное, я надеялась на то, что наши с отцом отношения волшебным образом излечатся и вновь станут такими, как раньше.

Но вместо этого все вернулось к той ситуации, какая и была с весны: отец пропал, оставив меня в

пустоте. Еще я мечтала о веселом и ярком лете с парнем, которого любила… И который изменил

мне. Пытаясь сбежать от этого, я с головой кинулась в летний роман, думая, что, возможно, это

будет правильный выбор, но теперь я сомневалась в том, что поступила правильно, ведь все стало

еще более запутанно.

Мы с Тео не обсуждали планы на осень: он был слишком занят новой работой, каждый день

присоединяясь к Клайду за завтраком в половину седьмого утра, после чего они отправлялись в

его гараж. Через какое-то время художник уходил к Айви, которая заканчивала работу над

фильмом, а Тео оставался разбирать старые каталоги и наброски работ. К концу дня он уставал, и

во время наших встреч нам было не о чем говорить, точнее, на это у него не было сил. А я через

семнадцать дней уеду в колледж.

Но вот коты – это то, что можно держать под контролем. Позвонив в Общество защиты животных,

я направилась в офис. У Ребекки был перерыв, Марго с мамой куда-то ушли, а Бенджи сидел за

компьютером бабушки, объясняя ей премудрости соцсети «Ты и я».

– Вот, видишь, теперь есть картинка на странице офиса, - говорил он, когда я зашла. – Тут вообще

довольно просто загружать контент.

– Контент? – переспросила бабушка, поправляя очки и внимательно глядя на экран.

– Ага. Ну, например, фотографии домов, это как фотоальбом. Или отзывы от разных людей,

которые тут жили. Можно настроить секцию комментариев, люди могут задавать вопросы он-

лайн.

– Хм-м, - бабушка склонила голову. – Интересно.

– Так нечестно, - шутливо возмутилась я. – Я пыталась научиться тебя обновлять главный сайт два

года, а теперь ты есть на «Ты и я»?

– Ты не обновляла сайт два года? – поразился Бенджи.

– Говорю же, милый, я – динозавр, - улыбнулась бабушка, разворачивая конфетку и протягивая

ему, затем доставая еще одну для себя. – Так, ладно, покажи-ка мне еще разок, что это за

картинки?

– Это аватарки людей, который отметили нашу страницу, как любимую, - пояснил братишка. – Это

значит, что и другие тоже ее увидят. Правда, пока здесь только я, в этом списке. Но скоро буду и

другие.

– Эмалин, - позвала бабушка, - отметь нашу страницу, как любимую, пожалуйста. И Ребекку тоже

попроси. И вообще всех, кого знаешь.

– Готово, - через пару минут сказала я, сворачивая на телефоне приложение «Ты и я». – Еще что-

нибудь?

– Нет, - она снова повернулась к экрану. – О, нет, погоди. Кто-то хотел поговорить с тобой, в зале

совещаний.

– Да? – я сделала пару шагов в сторону зала. Свет там был включен, и я без труда разглядела

знакомую худощавую фигуру в черном. Женщина сидела, уткнувшись в свой телефон, как это часто

бывало. Айви Мендельсон. – Что ей нужно?