— А почему туда? — нарушил общее молчание Иван. — Не проще ли поскорее до вершины добраться, чем двигаться вот так вот, по диагонали? Вверх, может, и труднее идти, зато меньшее расстояние получится по снегу.

— Нисколько не меньшее, — заверил его Денис. — Это только кажется отсюда, что до вершины рукой подать. На самом деле она гораздо дальше. А там, — он снова махнул рукой в том же направлении, ледник заканчивается. Вот эта вот полоса, видите, ну вот же справа — это хребет небольшой, за ним снега нет почти. Снизу мы его не обойдем, там скалы сплошные. А вот если пройдем наискосок, то скоро с ледника выберемся и на ту сторону пройдем нормально, не по снегу, по крайней мере. Придется только немножко потерпеть. Идите точно по моим следам.

Денис надел рюкзак и решительно ступил на ледник.

Группа, все так же молча, потянулась за ним.

Иван вопросительно глянул на Артема, но тот пожал равнодушно плечами и, улыбнувшись, пошел следом за остальными.

Иван сплюнул под ноги и тихо, беспомощно выругался.

Небо над головой стремительно затягивалось тучами.

Первые раскаты грома прозвучали, когда группа была на середине пути. Все, не сговариваясь, остановились и посмотрели на небо. Безмятежно голубого цвета не было заметно нигде. Над ледником висела низкая шапка, почти черная в центре и свинцовая к краям. Здесь, почти на вершине горного хребта, небо казалось совсем близким — протяни руку и коснешься кончиками пальцев — и оттого особенно зловещим в этом своем предгрозовом обличии.

— А если дождь пойдет? — растерянно спросила Ирина.

— Хорошо, если дождь, — тут же откликнулся неунывающий Колян. — Здесь вполне может град пойти. Вот тогда нам мало не покажется.

— А снег не может пойти? — тут же отозвался Костя. — Прикольно было бы.

Ирина затравленно переводила взгляд с одного на другого, и по ее лицу было видно, что она пытается понять, шутят сейчас над ней или говорят всерьез.

— Прекратите! — заорала она, окончательно потеряв над собой контроль. — Что тут смешного? Ну вот вы, — обратилась она напрямую к Коляну, от неожиданности забывшему поменять выражение лица на более серьезное, — вы-то что ржете, спрашивается? Ладно Костя, он еще ребенок, в сущности, но вы-то взрослый с виду человек. Неужели до вас не дойдет никак, что это опасно? Опасно, понимаете? Брести по снегу, мало того что в летней одежде, так еще и мокрыми насквозь — это добром не кончится. Это простуда как минимум, а то и воспаление легких. Вы хотите, чтобы мы все умерли после этого?

— Можно подумать, это я дождь включаю, — буркнул опешивший от такого напора Колян. — Или это я всех сюда затащил? Может, и лодочника я грохнул? Специально, чтобы вас на леднике простудить?

— Не удивлюсь, если окажется, что лодочника убили именно вы, — Ирина сунула руки в карманы ветровки и уставилась на Коляна в упор. — И не надо тут делать возмущенное лицо. Вы вполне могли убить и лодочника, и Ольгу Павловну. Сколько раз за ночь вы выходили на улицу, а? Раз десять, не меньше.

— Ты чего несешь? — Колян шагнул навстречу заполошной бабе, сжимая кулаки. — Если так рассуждать, то и ты могла всех поубивать, тебе тоже, помнится, на месте ночью не лежалось.

— Не лежалось, да. Только на улицу я выходила не одна. У меня свидетели есть. А вы, голубчик, гуляли в одиночестве. Да и сил у вас побольше моего будет, вам череп раскроить — раз плюнуть. Да и не очень-то вас смутил вид раскроенных черепов. Очень уж бодро вы покойников ворочали, когда остальных от одного только вида тошнило.

Возмущенный до предела Колян открывал рот, как выброшенная на берег рыба. Особенно его задело обращение «голубчик» в исполнении городской идиотки. Он покраснел, потом побелел от ярости и наконец выдавил из себя, изо всех сил сдерживаясь:

— Вы бы, дамочка, поосторожнее с такими обвинениями. А то ведь я и обидеться могу.

Ирина собралась уже горячо возразить, но тут очнулся Денис.

— Заткнулись все! — заорал он, начисто забыв об этике отношения к туристам на маршруте. — За мной бегом!

То ли лицо у инструктора было слишком зверское, то ли новый раскат грома привел всех в чувство, только второй раз никого приглашать не пришлось. Группа рванула к видневшимся вдалеке скалам с неожиданной для многих участников скоростью. Они даже почти успели…

Первые крупные и обжигающе холодные капли забарабанили по их спинам, когда они почти уже достигли спасительных скал.

Правда, спасительными они выглядели только издали, когда маячили серой громадой на горизонте. При ближайшем рассмотрении оказалось, что особенно укрыться от дождя там негде — никаких природных навесов не наблюдалось, скалы в лучшем случае уходили отвесно вверх, совершенно не спасая путников от стихии.

Артем, добежавший последним не потому, что оказался слабее других, а потому, что до сих пор добросовестно выполнял обязанности замыкающего, оценил обстановку и быстро вытащил из рюкзака многострадальный кусок полиэтилена. Один край его вручил Юрию, другой — Ивану. Все остальные, не дожидаясь особого приглашения, сгрудились под пленкой, тесно прижимаясь друг к другу. В середину затолкали женщин и вырывающегося Костю. Кусок оказался мал, чтобы комфортно укрыть всех — Артем, Серега и Колян торчали под дождем наполовину. Через несколько минут в центре пленки вода собралась в небольшое озерцо, провисая на головы стоящим, Дашка подняла руку, выдавливая воду обратно, и окатила мужиков, стоящих с краю.

— Ну спасибо тебе, Дашенька, — сказал Иван, вытирая лицо свободной рукой. — А то я уж думал, так сухим и останусь.

Насквозь мокрый Колян весело заржал, вызвав тем самым очередную вспышку праведного гнева у Ирины.

Денис наблюдал за этим безобразием со стороны. Под пленку он не полез, сразу было ясно, что для одиннадцати человек она слишком маленькая. Он натянул на голову капюшон куртки, в очередной раз мысленно похвалив себя за то, что не выложил ее из рюкзака, несмотря на Лешкины подколки. Тот все смеялся над Денисом, предлагал для полноты картины и зимнюю теплую подстежку в рюкзак сунуть. Мало ли что, вдруг он летом в одной только непромокаемой куртке замерзнет. Подстежка сейчас была бы очень кстати, зря Лешка прикалывался.