В субботу днем, когда Каллен и Карин собирались на матч, позвонил Маккрори.

— Мой человек здесь, но я никак не могу его разыскать, — сказал он Каллену. — Пропал куда-то.

Они поболтали немного о предстоящей игре, затем Маккрори сказал:

— А что это ты меня не пригласил на матч?

— У тебя нет для этого времени, — ответил Каллен.

Затем Маккрори сказал Каллену, что еще раз позвонит ему поздно вечером, и повторил:

— Мой человек здесь. Он уже работает. Постараюсь связаться с ним. Позвоню тебе сегодня вечером, а может быть, завтра рано утром.

— Хорошо, — ответил Каллен. — Это теперь самое главное. Они обменялись какими-то сальностями, затем

Маккрори сказал:

— Будь на виду. Все время, — и повесил трубку.

Футбольный матч для Брэдшоу практически отошел на второй план. Все внимание присутствовавших было обращено на пригласившего их человека. "Казалось, все только и говорили: "Смотрите! Вон Каллен Дэвис", — рассказывал впоследствии Брэдшоу. — Видно было, что тому это даже нравилось. К нему подходили совершенно незнакомые люди и пожимали руку. Среди них были и жители Форт-Уэрта. Меня они, конечно, не узнали, а Каллена — сразу же. Во время матча Каллен все время звонил по телефону в другие ложи, и к нам постоянно приходили какие-то люди. После матча мы все отправились в клуб "Ковбой", где все тоже наперебой старались пожать ему руку. Позже мы отправились в частный клуб. Каллен не захватил с собой кредитную карточку, но управляющий узнал его. Кто-то прислал свою карточку и угостил нас всех коктейлем. Речь зашла об Акапулько. Я купил там виллу, но так ее еще и не видел. Услышав это, Каллен сказал: "Давай слетаем туда на моем "лирджете" на следующей неделе". Я сказал "хорошо", и мы предварительно договорились на следующий четверг".

Когда Каллен с Карин распрощались с четой Брэдшоу и отправились домой, было уже три часа утра. Вскоре после их возвращения позвонил Маккрори.

— Он сделал свое дело и хочет сматываться отсюда, — сказал он Каллену.

— А где доказательства? — спросил Каллен.

— Все в порядке. Они у меня, — ответил Маккрори.

— Вся информация у меня в конторе, — сказал Каллен.

— Надо взять ее оттуда, — сказал Маккрори. — Больше не хочу говорить об этом. Резину больше тянуть нельзя.

— Неужели нельзя подождать до утра? — спросил Каллен.

— Он хочет отчаливать, — ответил Маккрори. — Минутку.

Кто-то был в комнате вместе с Маккрори. Каллен слышал, как тот кому-то сказал:

— Он хочет съездить к себе в контору.

Затем Маккрори сказал Каллену:

— Встречаемся завтра в девять утра. Не заставляй меня тянуть резину.

— Ничего, все будет в порядке, — ответил Каллен. Затем он повесил трубку и лег спать.

Маккрори поставил свою машину за кафе "Кокоуз" и принялся читать комиксы в воскресном номере газеты. Еще не было девяти, а солнце уже так нещадно пекло, что руль буквально обжигал руки. Увидев, как со стороны шоссе "Луп-820" к нему стремительно приближается "кадиллак" Кал лена, Маккрори выключил радиоприемник. Каллен почему-то остановил машину на другой стороне дороги, вышел из нее и стал внимательно рассматривать стоявший у обочины автофургон. Прикрыв глаза рукой, он попытался заглянуть внутрь, но все окна были наглухо занавешены. Стукнув рукой по корпусу фургона, он снова сел в машину и стал разворачиваться. Маккрори нервно провел рукой по пистолету 38-го калибра, сунутому за пояс брюк, и смахнул выступивший на лбу пот. Каллен жестом пригласил Маккрори к себе в машину. "Паранойя какая-то", — улыбнулся Каллен. Маккрори заметил, что радиоприемник в машине Каллена включен и из него льется легкая музыка. "Лучше бы он выключил его", — подумал Маккрори. В кармане у него лежал конверт с водительскими правами судьи Джо Эйдсона, два удостоверения его личности и фотография его тела, втиснутого в багажник автомобиля. Сзади на белой майке судьи были видны дырки (похоже, от пуль) и какие-то пятна (видимо, от крови). Маккрори сказал:

— У меня здесь… кх… у меня здесь кое-что есть. Держи, — и передал Каллену конверт. Тот внимательно изучил его содержимое.

— Мне надо ехать, — сказал Маккрори. — Возникли сложности.

Видно было, что он нервничает.

После долгой паузы Каллен вернул конверт вместе с содержимым.

— К черту, — выругался он, — пусть все это будет у тебя.

— Хорошо, — сказал Маккрори. — Кто должен быть следующим? Я с ним так и не встретился. Менять что-то будет сложно. На меня сейчас насели так — ты даже представить себе не можешь.

— Ну ладно, — сказал Каллен. — Что собираешься делать со всем этим?

— Уничтожить, — ответил Маккрори и выругался.

— Прекрасно. Рад слышать это.

— Ладно. Кто должен быть следующим?

— Ну, те. Мы уже о них говорили, — ответил Каллен.

— Бубба…

— Трое сосунков, — прервал его Каллен.

— Бев, Бубба…

— Ну да, — сказал Каллен.

— Хорошо, — ответил Маккрори. — Надо ехать.

— Давай. Только погоди немного.

— Ты хочешь положить это в багажник? — спросил Маккрори.

— Угу, — буркнул Каллен.

Они вышли из "кадиллака". Конверт был у Маккрори. Обойдя машину, Каллен открыл багажник. Там лежал еще один конверт.

— Это? — спросил Маккрори.

— Да, — ответил Каллен.

Маккрори открыл конверт и вынул деньги. Там было 25000 долларов 100-долларовыми купюрами.

— Погоди, — сказал Маккрори, глянув в сторону своей машины (она была рядом с "кадиллаком"). — Минутку. Черт, от страха коленки дрожат. Когда убивают такого человека, как судья Эйдсон, трудно даже представить, какая начнется заваруха. Постой! Оставь пока багажник открытым!

Маккрори пошел к своей машине, затем вернулся с чем-то завернутым в белое полотенце. Откинув угол полотенца, он показал Каллену пистолет "ругер" 22-го калибра, оснащенный запрещенным глушителем.

— Черт, отличная штука! — воскликнул Каллен.

— Вот так. Теперь он твой. Оставь его…

— Ты только посмотри на эту чертовщину! — сказал Каллен.

— Ну, хорошо-хорошо. Только спрячь его пока.

— Ладно, — пообещал Каллен.

— А теперь поехали. Нужно убираться отсюда.