Герой Советского Союза

Семен Алексеевич Попов

Осень 1943 года… Солдаты 106-й Забайкальской дивизии, сметая на своем пути вражеские преграды, одними из первых вышли к Днепру.

Вместе со всеми на песчаной отмели стоял и молодой боец Семен Попов. Он с удивлением и какой-то робостью смотрел на беспредельную гладь украинской реки. «Вот он какой, Днепр! — думал Попов. — Неспроста величают его и широким, и могучим….» Семен невольно вспомнил Урал, родное село Нижний Гумбет в далеком Оренбуржье. Всплыли в сознании черные июньские дни сорок первого года. В каждом дворе провожали уходящих на войну. Вспомнился отец с дорожным мешком за плечами. Прощаясь с женой и детишками, он сурово повторял:

— Не ревите. Не покойников провожаете. На фронт иду. Расколошматим фашистов и вернусь. Не растравляйте душу…

Обнимая старшего сына, отец наставлял:

— Смотри, Сема, за главного остаешься. Помогай матери, сестренок береги.

Пришлось Семену уйти из девятого класса. Не хотелось бросать учебу, а что поделаешь? Война… Работал в колхозе учетчиком полеводческой бригады. Потом поставили помощником бригадира. Пособлял матери по хозяйству. Если выпадала свободная минута, занимался спортом, бегал на лыжах, закалял себя.

В начале 1943 года Семен Попов стал солдатом. И вот теперь, стоя на берегу Днепра, вспоминая прошлое, думал: «Как там дома?.. Трудно небось отцу управляться с семьей в девять душ? Работяг ведь раз… и обчелся, мелюзга все. Да и сам отец теперь не работник, инвалид. Ничего, папаня, рассчитаюсь с фрицами сполна за кровь твою, за муки людей наших…»

— Ты что, Семен, как завороженный стоишь? О чем кручина? — прервал его размышления закадычный дружок Петр Губин.

— Да так, о домашнем… И вот Днепром залюбовался. Широк больно. Как переплывать будем…

— Очень просто, — улыбнулся Губин. — Десну помнишь? Не маленькая река, а ведь перебрались. За свою землю ведь деремся, все нам под силу. И Днепр одолеем. Давай, пошли. Вон наша рота уже собирается…

Правый берег Днепра немцы цепко удерживали в своих руках. Они надеялись передохнуть за так называемым «восточным валом», надолго задержать наступление наших войск.

Не ожидая прибытия переправочных средств, забайкальцы начали готовиться к форсированию реки. Собирали лодки, каюки, баркасы, мастерили плоты.

Попытка форсировать Днепр с ходу закончилась неудачей. Противник обрушил на переправлявшихся ураганный артиллерийский и минометный огонь, чередуя его с мощными ударами авиации. Получилась заминка. А мешкать было нельзя. Обстановка требовала решительных действий, чтобы лишить противника возможности подтянуть резервы из глубины и усилить этот участок фронта. Что же делать?..

Для внезапного захвата плацдарма командование 236-го Нерчинского полка вызвало добровольцев. Первым отозвался комсомолец рядовой Семен Попов. Ему в ту пору шел девятнадцатый год. Он уже прошел длинный путь фронтовых испытаний, кровавых стычек с врагом… А главное — в его груди билось горячее сердце патриота.

В мутную октябрьскую ночь небольшая группа смельчаков во главе с Поповым на рыбацкой лодке, плавно оттолкнувшись от берега, поплыла к намеченной точке высадки. Над водой ползли рыхлые клочья тумана. Тянуло прохладой. Западный берег выглядел сумрачным, настороженным. Временами оттуда раздавалась нервная пулеметная дробь. Серое небо изредка прочерчивали сигнальные ракеты, на какой-то миг заливая прибрежные предметы бледным, неживым светом. В такие моменты в лодке все ложились, с напряжением ожидая вражеского обстрела.

Медленно приближалась темная лента береговой кручи. Ох, как длинен и мучителен показался бойцам путь через реку. Вот наконец и глинистая кромка берега. Солдаты, почувствовав под ногами твердую почву, с облегчением вздохнули. Пронесло, добрались. А что ждет впереди?

Прикрываясь крутым обрывом, двинулись к заросшей густым кустарником лощине. Идти вверх было тяжело, мешал колючий шиповник. Вскоре выбрались на яйцеобразную высотку. Залегли. Обливаясь потом, работали лопатами, окапывались. Попов, тяжело дыша, смахнув рукавом с лица соленые капли пота, посмотрел вперед. Перед ним, разрезая желтоватые склоны высот, тянулись ломаные линии гитлеровских траншей. Кое-где маячили доты, торчали штыри антенн. Паутиной висела между кольев колючая проволока. Враг был рядом. Надо было спешить. Попов приказал радисту передать донесение на левый берег, а сам достал из-за борта шинели кусок красного полотнища, врученный ему замполитом, привязал его к шесту и укрепил рядом с собой. Охваченный чувством бесстрашия и презрения к врагу, Семен бросал вызов ему. Повернувшись к товарищам, кивнув на флаг, произнес:

— Вот наш плацдарм! Под носом у фрицев. Держаться за него будем до последнего. Пусть немчура смотрит на флаг и злится. Нашим он небось с того берега тоже виден. Маяком для них будет!

Худощавое лицо Семена, белесые брови, вспотевший лоб сияли. По-юношески припухшие губы растянулись в широкую улыбку. В прищуренных серых глазах затаилось мальчишеское озорство.

Взглянув на друга, Петр Рубин, заражаясь его удалью, крикнул:

— Верно, Семен. Почин сделан. Теперь нас тут голой рукой не возьмешь, не выкуришь…