Прекрасная, бессердечная

Аннотация

Неустрашимый полицейский и сердцеед лейтенант Уилер не любит, когда обижают красивых женщин. В романе «Прекрасная, бессердечная» он спешит на место предполагаемой смерти обворожительной актрисы Джуди Мэннерс.

Глава 1 – Вот! – с триумфом сказала блондинка, аппетитная, как спелая клубничка. – Видишь, Эл, и это все натуральное! – Детка, – восхищенно промурлыкал я, наблюдая, как все натуральное плавно покачивается, – ни секунды в этом не сомневался! Она выпятила нижнюю губку: – Но я же серьезно. Я просто горжусь своими формами. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду. Не то что некоторые – ходят тут, трясут силиконом. А у меня и так все на месте… Эл! – А? – Ты даже не слушал! Ты все время думаешь о своих противных маньяках! А я хочу сказать, что если у девушки все при себе, то парень хоть немножко должен обращать на нее внимание. Если он настоящий парень, и… – Прости, детка, – сказал я, ласково потрепав ее ближайшие ко мне формы. – Просто я жду, что с минуты на минуту сбудется проклятие Уилеров. – Что? – Она изумленно захлопала ресницами. – Просто днем почему-то никто не совершает убийств, – пояснил я. – По крайней мере, в нашем округе. – Чего-чего? Я вспомнил, что с Джеки следует быть терпеливым, и, надо сказать, меня это нисколько не раздражало, ведь в конце концов недостаток ума у нее с избытком восполняется изобилием форм. – Надо мной висит проклятие, – объяснил я. – Если кто-то собирается отправить ближнего своего на тот свет, он почему-то обязательно выбирает время около полуночи. Ты, случайно, не знаешь почему? Она задумалась на минуту, наморщив лобик, и я почти услышал, как в голове у нее что-то зашевелилось. Затем ее лицо просветлело, словно в черепе зажглась настольная лампа. – Это, это потому.., что ты полицейский, Эл? – спросила она с надеждой в голосе. – Точно, – проникновенно ответил я. – Но еще и потому, что со мной сейчас ты. Мы с тобой интимно сидим в моей интимной комнатке, и для нас интимно поет Синатра. Как ты думаешь, что сейчас будет? Джеки заморгала голубыми веками, в больших фарфоровых глазах отразился намек на работу мысли. – Ну тебя, Эл. – Она вдруг покраснела. – Я вовсе и не думала ни о чем таком… – А сейчас будет вот что, – продолжал я торжественно. – В любую минуту зазвонит телефон. На другом конце провода будет висеть здоровенный боров, всем известный под именем шерифа Лейверса, моего босса. "Уилер! – завопит он мне прямо в ухо. – Ты еще дома?! Только что очередному растяпе оторвали башку!" Резко зазвонил телефон. От неожиданности Джеки подпрыгнула так, что ее формы довольно сильно ударили меня по лицу. – Ну, что я говорил! – простонал я. – Проклятие Уилеров! И оттого, что я знаю все наперед, мне не легче! Я потянулся к телефону прямо с кушетки, нащупал трубку и поднес ее к уху. – Доктор Хакенсак слушать, – сказал я решительно. – День – могу лечить. Либер гот! Ночь сейчас – отдыхать. Убивать утром. – Лейтенант Уилер! – Из трубки повеяло могильным холодом. – Не думайте меня одурачить своим шведским акцентом! Говорит шериф Лейверс. Только что убили женщину! – Ваша беда в том, шериф, – вздохнул я, – что вы не оригинальны. Вечно одно и то же. Вы звоните и… – Заткнитесь и слушайте, – прорычала трубка. – Убили не какую-нибудь шлюху, а Джуди Мэннерс. – Ту самую? – ошеломленно спросил я. – Которую измеряют футами там, где у других какие-то жалкие дюймы? Которая остается женщиной даже в лошадиной попоне? Это невозможно! Разве найдется хоть один дурак, который будет настолько непрактичен? – Нашелся, – отрезал Лейверс. – И лучше двигайте-ка туда поскорее. – Куда? – спросил я обреченно. – Парадиз-Бич. У нее там снят.., был снят дом на все лето. Знаете виллу Мейнардов? – Только снаружи, – сказал я. – С каких это пор честным полицейским дозволяется знать дома миллионеров изнутри? – Я оттуда далеко, – рявкнул Лейверс. – так что, чем скорее вы управитесь, тем лучше. Она была знаменитой голливудской киноактрисой, так что после ее смерти многие возжаждут крови, и, если мы быстро что-нибудь не предпримем, это будет наша кровь. – Да, сэр, – согласился я. – А вы чем-нибудь заняты прямо сейчас? – Я?.. Ну… – Он промычал в трубку что-то непонятное. – Почему вы спрашиваете? – спросил он внезапно. – Так, из любопытства, шеф, – объяснил я. – Просто мне придется покинуть мое теплую кроватку и мою теплую блондинку, и я подумал, что если вы тоже заняты… – Тут я прервал свою красноречивую тираду, не желая общаться с гудящей на все лады трубкой. *** Раньше Парадиз-Бич представлял собой целую милю грязного песка и мелкой гальки, окруженную густым кустарником. По-настоящему за этот кустарник принялись совсем недавно, почти весь его вырубили, посадили на его месте сосны, а сам пляж привели в божеский вид с помощью бульдозеров, так что теперь по нему действительно можно было ходить босиком, не боясь при этом покалечить себе ноги. И наконец, этот пляж был разбит на равные участки, так что, приобретая дом, покупатель получал в придачу еще и футов двести Тихого океана. Участки эти расхватали всего за три месяца, причем по цене, которую я не дал бы и за весь Тихий океан со всеми его водорослями и моллюсками. Покупали землю Парадиз-Бич, конечно, люди очень богатые, так как сами по себе участки никакой практической ценности не имели. Владельцы всей этой роскоши, как правило, проводили в доме не более одного месяца в году, летом, и то лишь тогда, когда им больше некуда было податься. Клайд Мейнард был богачом. Его вилла, выстроенная из оргстекла и железобетона, была самой большой на пляже. Говорили, что внутри находился один из самых здоровенных бассейнов, если не считать голливудских. Я пристроил "остин-хили" на стоянке рядом с дымчато-серым "линкольном". Нажав на кнопку звонка у входной двери, я стоял и слушал, как он мелодично отзванивал где-то внутри. По тишине в доме я понял, что побил все рекорды скорости: полицейских, которых послал сюда шериф, не было еще и в помине, так что честь представлять закон в этом благословенном месте выпала мне Под козырьком загорелась лампочка, и секунду спустя сквозь щель в двери я увидел, как зажегся свет в холле. В ожидании я закурил. Затем дверь открылась. Дверная рама обрамляла фигуру длинноволосой богини в черной блузе и шортах, глядевшей на меня с вежливым удивлением. Шорты были короткие; блуза обнадеживающе облегала ее большую красивую грудь, так что эта женщина казалась еще более голой, чем если бы она была совсем без одежды. – Слушаю вас, – сказала она удивительно музыкальным голосом. На несколько секунд я изо всех сил зажмурился, затем открыл глаза: видение никуда не исчезло. – Скажите мне, – сказал я, тщательно выговаривая каждое слово, – какой сегодня день? Страшного суда? – Нет, – ответила она. – Тогда, может быть, первое апреля? – с надеждой в голосе настаивал я. – Вы опоздали примерно на три месяца. – А вы Джуди Мэннерс, – сказал я. – Я бы узнал вашу.., вас где угодно. Так почему вы еще живы? Она посмотрела на меня с сомнением. – Вы сумасшедший? – Не исключено, – сказал я. – Какой болван сказал, что вы труп? – Вы! – Теперь она поглядывала на меня с подозрением. – А кто еще? – Никто, насколько мне известно. Вам не кажется, что шутка зашла слишком далеко? – Кажется, – кивнул я. – Моя фамилия Уилер, лейтенант Уилер из управления шерифа. Нам сообщили, что было совершено убийство. Джуди Мэннерс пожала плечами. – И так все время, – вздохнула она. – Горы писем, толпы поклонников, обрывающих телефон. И где им только удается узнать номер? Может быть, вам позвонил какой-нибудь псих, у которого несколько странное понятие о юморе? – Так что нам осталось весело посмеяться и разойтись по домам, – заключил я. – Вы живете здесь одна? На секунду уголки ее губ дрогнули. – Нет, лейтенант, с мужем и моей секретаршей. – Они дома? – Муж уехал, но я жду его с минуты на минуту. Секретарша здесь. А в чем дело? Я закурил сигарету: – Видите ли, я готов поверить, что у какого-нибудь психа сейчас обострение и он решил пошутить. Но вдруг этот звонок был предупреждением? Вдруг кто-то решил опередить события? Она вздрогнула всем телом, и я чуть не выронил сигарету изо рта, стараясь уследить за колебаниями грандиозного бюста. – Вы разрешите мне войти и быстренько осмотреть дом? – спросил я. – Это всего лишь формальность. – Прошу, – сказала она. – Но я думаю, что вы напрасно теряете время. Наверняка это был неудачный розыгрыш. – Ну да, – неопределенно сказал я и вступил в холл. Мы прошли в огромную гостиную с витражными окнами, которые выходили на террасу, нависавшую над пляжем. В дальнем конце комнаты был бар, на открытой панели как на заказ стояли высокие бокалы. – Я как раз собиралась выпить, лейтенант, – сказала Джуди. – Вы не откажетесь? – Шотландское виски и немного содовой. Спасибо, – откликнулся я. – Вы хорошо знаете Клайда Мейнарда? – Владельца виллы? – Она покачала головой. – Я сняла ее через агента. Мне просто необходимо было отдохнуть. Последние шесть месяцев были сущим адом: турне по Мексике, съемки в Испании, две роли в Голливуде. Здесь, по крайней мере, я чувствую себя отрезанной от всего мира, да и вилла шикарная. – И вы не стали нанимать ни служанок, ни дворецкого? – спросил я. – Я уже сказала, мне хочется от всего и от всех отдохнуть. Она поставила передо мной бокал и облокотилась о панель бара. – Вы начнете осмотр сейчас или сначала выпьете, лейтенант? – Как! Вы считаете меня способным предпочесть выпивку служебную долгу? – возмутился я. – Ну-ну, не горячитесь, – улыбнулась Джуди. – Ваше здоровье. – Она подняла свой бокал. – Выпьем за того психа, который нам позвонил, – предложил я. – Да удавится он телефонным шнуром. Виски было отличным. Я чувствовал бы себя еще лучше, чем час назад в собственной квартире, если бы не муж, который мог вернуться в любую минуту. – Вы часто ходите в кино, лейтенант? – вежливо спросила она для поддержания разговора. – Был однажды, – ответил я. – На улице шел сильный дождь. Фильм назывался "Рождение нации", настоящая порнография, насколько я помню. – Расскажите мне что-нибудь о вашей работе, – предложила она, – возможно, и мне тогда удастся сказать вам какую-нибудь гадость. – Со времени появления телевидения все стали сыщиками, – сказал я. – У нас не осталось никаких секретов. До того дошло, что я даже сочинил песенку, хотите послушать? Она сморщила нос: – Не думаю. Она как-нибудь называется? – Ну конечно. "Фортуна Уилеров", – сказал я. – Изумительная песенка, очень возбуждает. Она передернула плечами так, как будто на нее был нацелен киноаппарат. Я с восхищением смотрел, как черный шелк постепенно ложился на место. – И все-таки вам не стоит петь, – сказала она. – Барбара может подумать, что у нас здесь вечеринка, и прибежит, даже не одеваясь. Она спит голая, это такая причуда, – добавила Джуди. – О, так почему бы нам не пошуметь? – Что, уже, лейтенант? – спросила она удивленно. – Не думала, что на вас так подействует одна рюмка. – Интересно, не та ли это Барбара, которую я когда-то знал? – задумчиво пробормотал я. – Она – моя секретарша, ее фамилия Арнольд, – сказала Джуди. – И давайте оставим эту тему! Найти себе хорошенькую девочку, в особенности вам, лейтенант, не так уж трудно, во всяком случае, гораздо легче, чем найти хорошую секретаршу! – Какое разочарование, – сказал я. – Сижу в пустом доме с двумя очаровательными женщинами. Одну из них и раздевать не надо, но я не могу познакомиться с ней поближе, чтобы она, не дай Бог, не разучилась печатать на машинке. А у второй, к моему великому огорчению, есть муж, вероятно ревнивый, который может объявиться в любую минуту, вместо того чтобы пропасть без вести – Тяжелые нынче времена, лейтенант, – ухмыльнулась она. – Может быть, вы утешитесь, выполняя свой долг, и начнете наконец осматривать остальные помещения? – Ну конечно, – кивнул я. – Вы уверены, что не хотите еще посидеть здесь и выпить, пока я буду осматривать комнату вашей секретарши? – О Господи, – сказала она. – Мне говорили, что почти все полицейские – идиоты, но нахальные полицейские – это что-то новенькое, лейтенант. Я со вздохом вспомнил свою с каждой минутой остывавшую кушетку. – О'кей, идемте вместе. Джуди провела меня через гостиную в кухню, затем в другую комнату, где находились две прямо-таки королевские кровати. В этой комнате было всего три стены, на месте четвертой начинался бассейн, выходивший за пределы помещения. До самой воды, плескавшейся у ступенек, тянулся роскошный красный ковер. Свет Джуди включить не позаботилась, но сквозь стеклянную крышу в бассейн внимательно смотрела луна, заставляя матовую поверхность воды призывно поблескивать. – Мне нравится приходить сюда лунной ночью, – сказала она. – Как прекрасно, не правда ли? – Правда, – неохотно согласился я. Не то чтобы я был равнодушен к вещам, которые можно купить за большие деньги, просто мне не нравилось, что у меня нет таких денег, чтобы их купить. – Нам осталось осмотреть только спальни, лейтенант, – сказала она. – Но предупреждаю, в комнату моей секретарши вы не войдете! – Да-а… – протянул я разочарованно. – Но к чему нам спешить? Этот пейзаж меня восхищает. Скажите, это действительно так блестит вода или лунный свет меня обманывает? – Конечно, вода, – сказала она. – Мы с Руди купаемся каждый день перед завтраком. – Всегда завидовал людям, у которых есть средства на то, чтобы вести здоровый образ жизни! – восхитился я. – А кто такой Руди? – Мой муж, Руди Равель. – В ее голосе послышались нотки нетерпения. – Простите, лейтенант, я совсем забыла, что вы не ходите в кино. – О Руди Равеле я слышал, – сказал я. – Он, кажется, из тех, кто играет непобедимых героев: всяких там суперагентов, защитников невинности, гениальных сыщиков, благородных разбойников и прочих психов? – Что-то в этом роде, – холодно произнесла Джуди. – Я… – Она вдруг замолчала. Я терпеливо ожидал продолжения, каким бы оно ни было. – Лейтенант… – сказала она нервно. – Что это? – Что – что? – спросил я также нервно. – Там, на краю бассейна, что-то белое… Я точно помню, что мы туда ничего не ставили! – Включите свет, – посоветовал я, – и вы увидите. Джуди подошла к стене и щелкнула выключателем. Она оказалась права. Там действительно было что-то белое. Голая блондинка неподвижно лежала на краю бассейна, свесив в воду голову. Ее тело удачно контрастировало с красным ковром. – Это Барбара, – прошептала Джуди. – Может быть, она решила поучаствовать в какой-нибудь вечеринке еще до того, как я приехал, – предположил я, но тут же осекся и быстро двинулся вперед, потому что увидел то, что должен был заметить значительно раньше, как только Джуди включила свет: рукоятку ножа, торчавшую у блондинки между лопатками. Когда я подошел поближе, я понял, почему она лежала так неподвижно. Она не дышала. Простонав что-то нечленораздельное, Джуди упала в обморок. Я мысленно ей посочувствовал. Ведь, как она сказала, сейчас очень нелегко найти хорошую секретаршу. Глава 2 Я открыл парадную дверь после того, как позвонили в третий раз, и на расстоянии всего двенадцати дюймов от своего носа увидел круглые глаза сержанта Полника. Это зрелище могло вывести из себя кого угодно, даже полицейского. – Ты что, целовал входную дверь? – заорал я на него. – Простите, лейтенант, – ответил он не задумываясь. – По дороге сломалась машина – загрязнился карбюратор. Исправляли минут пятнадцать. – Ты лучше входи, – сказал я. – Тело в комнате у бассейна. – Где, лейтенант? Я повторил, и он медленно покачал головой: – Не может этого быть. Я избрал легкий путь и просто ничего ему не ответил. Вместе с двумя людьми в штатском он последовал за мной. Когда он увидел в комнате тело, его глаза расширились. – Так это и есть Джуди Мэннерс? – спросил он благоговейно. – Знаете, лейтенант, я думал, что она.., круглее в некоторых местах. – Вот Джуди Мэннерс, – сказал я торжественно, указывая рукой на королевскую кровать, где все еще в забытьи покоилась Джуди. – Не может этого быть, – твердо сказал Полник. – Она дышит. – И не могу сказать, что меня это огорчает, сержант, – заметил я. – Джуди Мэннерс – та самая дама, которую пристукнули, – голосом, полным упрека, сказал Полник. – Я думал, шериф вам сказал. – Он ткнул коротким указательным пальцем в сторону блондинки на краю бассейна. – Вот Джуди Мэннерс. – Сержант, – мягко сказал я, – ты лучше послушай внимательно, потому что еще раз повторять я не буду. Та, которая дышит, – Джуди Мэннерс. Та, которая не дышит, – секретарша, Барбара Арнольд. Ясно? – Так точно, лейтенант, – пробормотал он. – Кроме одного. Вы перепутали имена. Вот и все. – Иди на пляж, – простонал я. – Хорошенько там все осмотри. – Есть, лейтенант. Он с готовностью развернулся и устремился к выходу, затем внезапно остановился как вкопанный. – А что мне там искать? – А я откуда знаю? – прошипел я, начиная терять терпение. – Просто все осмотри. – Есть, лейтенант. – На его лбу стали собираться морщины. – Вы хотите, чтобы я смотрел все-все на пляже – песок, и воду, и… – Все! – прорычал я, и он наконец убрался. В комнате осталось только двое людей в штатском, занятых осмотром, фотографированием и рассыпанием специального порошка для поисков отпечатков пальцев. Это были ребята из лаборатории, которых Лейверс, вероятно, прислал из полицейского управления. Тот, который не выпускал из рук фотоаппарата, поглядывал на меня вопросительно. – Хотите снимки в каком-нибудь особенном ракурсе, лейтенант? – В каком таком особенном ракурсе, и при чем здесь я? Вы что, считаете меня некрофилом? – сказал я холодно. Он начал оправдываться и все еще пытался мне что-то объяснить, когда в комнату ворвался доктор Мэрфи. – И конечно, опять Уилер! – прогрохотал он. – Окруженный голыми женщинами, как всегда. Он с интересом взглянул на Джуди. – Изумительно, – сказал он. – Таких развитых грудных мышц я никогда не видел! Я должен осмотреть их… в научных целях. – Труп вон там, доктор, – напомнил я ему. – Я, конечно, понимаю ваш профессиональный интерес, но… – Да, да, конечно, – сказал он с сожалением. Минутой позже Джуди, открыла глаза и стала медленно подниматься на кровати. В ее глазах рос ужас по мере того, как память возвращалась к ней. – Как вы себя чувствуете? – спросил я заботливо. – Со мной все в порядке, – отозвалась она слабым голосом. – Всего лишь небольшое нервное потрясение. Как это случилось? Кто ее убил? – Почему бы вам не пройти в гостиную? – предложил я. – Смешайте себе какой-нибудь коктейль, я приду через несколько минут. – Да. – Она рассеянно кивнула. – Хорошо, лейтенант. Она встала и нетвердым шагом вышла из комнаты. Мэрфи закончил осмотр тела и подошел ко мне. – Так что вы хотите знать, лейтенант? – благодушно спросил он. – Кто ее убил, – сказал я с надеждой в голосе. – Мне бы не хотелось оставлять вас без работы, лейтенант, – сказал он. – Я не переживу, если по моей вине вас бросят в таком возрасте на уборку мусора. – Не знаю, – засомневался я. – Вообще-то неплохая перспектива. К тому же такому образованному человеку, как вы, не пристало быть снобом. – Согласен, лейтенант: все работы хороши и благородны. Убирать мусор, говорить с вами – какая в конце концов разница?.. Ее пырнули ножом. – Вы заключили это из того, что нож у нее торчит между лопаток? – вежливо спросил я. – Вы, кажется, изволите со мной шутить, Уилер? – прохрипел он. – Что вы, одна мысль об этом приводит меня в ужас, – успокоил я его. – Что еще вы узнали? – Смерть наступила мгновенно. Это произошло минимум час, максимум – два часа назад. – Он внезапно усмехнулся. – Не густо, да? И вскрытие почти наверняка ничего другого не покажет. – Вы сделали все, что могли, док, – сказал я. – То есть ничего, как всегда. – Хотите, я осмотрю ту, другую, – предложил он. – У нее может быть сильный шок. – Самый сильный шок она получит во время вашего осмотра, док, – сказал я. – Как вы думаете, ту женщину убили здесь? – Уверен в этом, – решительно сказал Мэрфи. – Почти нет крови. Если бы она.., если бы ее несли на руках или тащили по полу, крови было бы намного больше. – Спасибо и на том, – сказал я. – Пожалуйста. – Доктор потер руки. – Так если я вам больше не нужен, я, пожалуй, пойду. Шок, знаете ли, вещь серьезная. – Знаю, – сказал я утомленно. – Поэтому и не пускаю вас к той, которая еще дышит. Мне бы не хотелось, чтобы она перестала это делать. Я прошел в гостиную и увидел, что Джуди стоит неподвижно перед нетронутым бокалом вина. Руки она положила на стойку бара, крепко сцепив пальцы. – Я все еще не могу поверить, лейтенант, – проговорила она запинаясь. – Это как страшный сон. – Понимаю, – сказал я. – Как вы себя чувствуете? Мне придется задать вам несколько вопросов. Вы сейчас в состоянии отвечать? – Конечно, – сказала она отрывисто. – Когда вы ее видели в последний раз? Она на секунду задумалась: – Руди ушел около восьми. Мы с Барбарой почти сразу же сели смотреть телевизор. Затем она ушла к себе, сказала, что хочет лечь пораньше. Это было около десяти вечера, но точно не помню. – Вы ее после этого не видели? – Нет. Я выключила телевизор примерно в половине двенадцатого, не дожидаясь Руди, затем решила выпить. Но вы мне помешали. – Вы ничего не слышали? Никаких звуков – стонов, криков? Джуди покачала головой. – Нет, не помню. Двери были закрыты, так что я в любом случае ничего бы не услышала. – Доктор установил, что смерть наступила между одиннадцатью и двенадцатью ночи, – сказал я. Она вздрогнула: – Барбару убивали, когда я сидела здесь и спокойно смотрела телевизор! Чудовищно! Хлопнула входная дверь. Через несколько секунд в гостиную вошел мужчина и, увидев нас, остановился. – Что здесь, черт побери, происходит? – спросил он крайне любезно. Он был высок ростом, хорошо сложен. Волнистые черные волосы были, на мой взгляд, немного длинноваты и придавали его лицу мальчишеское выражение, а тонкая линия усиков была подстрижена особенно тщательно. На плечи он небрежно накинул белую шелковую спортивную куртку, так что рукава болтались по сторонам, а руки глубоко засунул в карманы брюк. Черная с монограммой рубашка без галстука была застегнута до последней пуговицы. Сигарета пиратски свисала с нижней губы. По одному его виду можно было сказать, что это капитан Блад, и никто другой. – Руди… – Голос Джуди сорвался. – Произошло ужасное. – Налоговый инспектор? – Он высокомерно улыбнулся. – Пусть только попробует сунуть нос в мои счета! У меня в Калифорнии такие юристы… – Руди, ты не понимаешь! – задыхаясь, сказала она. – Барбара.., умерла. – Умерла? – коротко повторил он. Глубоко затянувшись сигаретой, он медленно выпустил дым через ноздри. Его глаза сузились, стали проницательными, вдумчивыми. "Не хватает звукового сопровождения, – решил я. – Звон шпаг на заднем плане при упоминании о налоговом инспекторе как раз сейчас должен смениться музыкальной темой, сопутствующей размышлениям главного героя". – То есть как это умерла? – тихо спросил он. – Руди, – ее голос дрожал от ярости, – может, ты прекратишь наконец корчить из себя героя. Ты не на сцене! Барбара мертва, ее убили всего несколько часов назад! Его лицо побледнело. – Кто? – Я не знаю, – сказала Джуди. – Это лейтенант Уилер из управления шерифа. Кто-то позвонил им и сообщил, что меня убили. Лейтенант настоял на осмотре дома и… – Она опять расплакалась. Секунду Руди Равель глядел на меня безумными глазами, затем успокоился, – видимо, тоже услышал музыкальную тему, – и в его взгляде снова появилась мудрость и проницательность. – Кого вы подозреваете, инспектор? – спросил он, делая ударение на каждом слове. – Пока никого, – сказал я. – И я лейтенант, мистер Равин. – Равель! – отрезал он. – Но вы должны кого-то подозревать! У вас должны быть улики! Это уголовное дело, а вы никого не подозреваете! – Верно, – сказал я. – Думаю, вы правы. Мы всегда должны подозревать. Пожалуй, начнем с вас. У Руди отвисла нижняя челюсть. – Меня? – В горле у него булькало. – Конечно. Где вы были сегодня вечером? – Я выходил, – сказал он. – Вы не имеете права… – Выходили? – удивленно сказал я. – Выходили куда? Прогуляться и по дороге пырнуть какую-нибудь женщину ножом? Он нахмурился: – Я не обязан выслушивать эти грубости! Учтите, я человек влиятельный и этого так не оставлю! Я не намерен терпеть.., этот допрос! – Хорошо, мистер Шопен, – вежливо сказал я. – Но пока я попросил бы вас покинуть эту комнату. Мне надо поговорить с вашей женой наедине. – Мое имя Равель! – проскрежетал он. – Клянусь дьяволом, вы мне заплатите за это! – Какая знакомая фраза, – сказал я задумчиво. – В кино я не хожу, так что, должно быть, я читал ее в книге, а? Судя по выражению его глаз, я через секунду должен был стать трупом, но он просто повернулся и выбежал из комнаты. – Пожалуйста, не обращайте на него внимания, – сказала Джуди Мэннерс. – Он такой ребенок. Для него не существует ничего, кроме сцены. – У каждого свои неприятности, – сказал я вежливо. – Вам не повезло с Руди, мне – с человеком по имени Лейверс. – Я думаю, бедной Барбаре все это не поможет, – тихо сказала она. – Но вы хотели меня о чем-то спросить, лейтенант? – Просто расскажите мне о Барбаре Арнольд, – попросил я. – Как долго вы ее знали? – Три месяца, – ответила Джуди. – Мы наняли ее по объявлению в Голливуде. Она была хорошей секретаршей, и, когда мы сняли этот дом, взяли ее с собой. Я немного знаю о Барбаре, лейтенант. Как-то она призналась мне, что она сирота и что у нее нет даже дальних родственников. – Она была замужем? Может быть, встречалась с мужчиной? – За все время, что она была с нами, я никого с ней не видела, – сказала Джуди. – Она не жаловалась на какие-нибудь неприятности? – Она никогда ни на что не жаловалась, и я не верю в то, что у нее могли быть враги. Это была хорошая женщина и хороший секретарь. Жаль, что я больше ничего о ней не знаю. – Но может быть, вы постараетесь вспомнить хоть одну причину, по которой кто-нибудь мог желать ей смерти? – спросил я с надеждой. Джуди не ответила. Она подняла бокал и выпила виски одним длинным глотком. Секунду он глядела рассеянно на опустевший бокал, затем поставила его на панель бара. – Я могу назвать только одну причину, лейтенант, – сказала она бесцветным голосом. – Да? – Я просиял. – Говорите. – В комнате было темно, туда проникал только лунный свет, помните? – прошептала она. – Конечно, – кивнул я головой. – И?.. – Она была голой, лейтенант. В темноте, даже при лунном свете, одно голое тело мало отличается от другого, а она была блондинкой, как и я. Я начал улавливать суть. Джуди нервно вертела в пальцах пустой бокал, возвращала его на панель бара, снова брала в руки. – Я думаю, – сказала она, закрывая глаза, – убийца сделал большую ошибку. Это не Барбару он хотел убить, а меня. Глава 3 Всего было три письма, адресованных Джуди Мэннерс и отправленных на Парадиз-Бич. Адрес был аккуратно отпечатан на машинке. На всех конвертах стоял штемпель Пайн-Сити. Первое письмо было получено десять дней назад, второе – два. В первом письме на белой карточке было отпечатано: "Я сплел ей траурный венок Из нежно пахнувших цветов. И перед тем как умереть, Она дрожала, как листок". Я прочитал и взглянул на Джуди. Ее глаза стали в два раза больше, она смотрела сквозь меня невидящим взглядом. – Это четверостишие из поэмы Китса "Прекрасная бессердечная дама", – сказала она слабым голосом. – Изменено только одно слово: "полюбить" на "умереть". Во втором письме на такой же карточке было написано: «Прекрасная бессердечная дама умрет в своем Раю». Чуть ниже следовали еще две строчки: "И дикие глаза закрыл Ударами ножа". – "Ударами ножа" вместо "целуя их", – не дожидаясь моего вопроса, сказал Джуди. Третье письмо было несколько длиннее остальных. " Прекрасную даму, – говорилось в нем, – похоронят в ее родном Окридже. Покоиться она будет между усопшими Элиас Фрай и Пирл Коулмен. На памятнике ее будет надпись: «Здесь покоится Джуди Мэннерс, школьная подруга Пирл Коулмен и Сандры Шейн. С глубокой скорбью Джонни Кей». Эпитафию ей сочинят такую: «И птички не чирикают». Я внимательно перечитал все три письма. – Вам это о чем-нибудь говорит? – спросил я. – Да, – сказала Джуди. – Я потому-то и обратила внимание на эти письма, хотя сообщения такого рода я получаю довольно часто. Все дело в именах. Я знаю, точнее, знала всех этих людей. Я родилась и выросла в Окридже. С Пирл и Сандрой мы вместе ходили в школу, они были моими лучшими подругами. Пирл погибла, когда мне было шестнадцать. Кто бы ни написал эти письма, он достаточно хорошо меня знает. – Кто такой Джонни Кей? – Мы должны были пожениться. Вы ведь знаете, как люди влюбляются в семнадцать лет. Кажется, что это на всю жизнь… Да и не только кажется. – Джуди помолчала. – Мы прямо с ума сходили друг по другу. – Но вы не поженились? – Нет. – Она задумчиво покачала головой. – Джонни был на три года старше меня. Он ушел в армию, в авиацию, и годом позже был убит в Корее. – Простите, – сказал я. – О, это было так давно. По крайней мере, мне так казалось, пока я не получила эти письма. – А при чем здесь поэма? – спросил я. – Какое к этому имеет отношение "Прекрасная дама"? – О, это просто нечто вроде шутки Джонни. Как-то раз я не смогла пойти на свидание с ним, и он назвал меня Прекрасной бессердечной дамой. Он называл меня так каждый раз, когда я почему-либо не могла прийти. – Ее глаза затуманились. – Но об этой шутке никто, кроме нас, не знал. А Джонни погиб семь лет назад. Кто, кроме него, может ее помнить? Это и пугает меня больше всего. – Где находится Окридж? – В двухстах милях отсюда, – сказала она. – Маленький городок, граничащий с пустыней. Я уехала оттуда в восемнадцать лет, сразу после того, как погиб Джонни. Мне там больше нечего было делать. – Не возражаете, если я пока оставлю эти письма у себя? – Конечно нет, – сказала она. – Как вы думаете, лейтенант, может быть так, что Барбару убили по ошибке? Позади меня раздался скрежещущий звук, от которого у меня заныли челюсти. Я вздрогнул и, обернулся. На пороге стоял Полник и озабоченно скреб в затылке. – Лейтенант, – сказал он хладнокровно, – на этом пляже ничего нет, кроме песка и нескольких отпечатков ног. – А рядом с бассейном ты ничего не нашел? – спросил я. – Туда мог кто-нибудь проникнуть прямо с пляжа? – Да, – неуверенно сказал сержант. – Бассейн выходит за пределы комнаты, а снаружи он окружен стеной футов в пять, так что перелезть нетрудно. Но отпечатки ног очень неясные. – Ладно, – сказал я, – спасибо. Полник взглянул на меня: – Что еще, лейтенант? Проверить окна и двери? Я взглянул на Джуди Мэннерс: – Вы извините нас? – Конечно. Скажите, лейтенант, я вам еще нужна? – нерешительно спросила она. Я увидел на лице Полника глупую ухмылку и ткнул его под ребро, прежде чем он успел что-нибудь ляпнуть. – Если нет, – продолжала она, – я пойду прилягу. – Хорошо, – сказал я. – Остальное может подождать до утра. – Спасибо, – кивнула она. – Спокойной ночи. Джуди вышла из комнаты, и я взглянул на Полника. Тот уставился в пространство, и в его глазах застыло мечтательное выражение, а нос нервно подрагивал. – Какая женщина! – сказал он страстно. – Если бы моя старуха хоть немного была такой, я бы не торчал сейчас здесь ночью, я бы даже не вылезал из кровати по утрам! – Прекрасная бессердечная дама, заполнившая тебя.,. – продекламировал я. – Чего-чего? – переспросил Полник. – Это поэзия, – пояснил я. – Но здесь нет даже рифмы, – сказал он скорбно. – Небось это навалял какой-нибудь грязный хиппи? – Да, некто Джонни Ките, лучший из хиппи, – согласился я. – Кстати, ты умеешь печатать на машинке? Полник несколько раз моргнул, затем его физиономия расплылась в улыбке. – Лейтенант, вы самый хороший и умный человек на свете. Вы предоставляете мне такой шанс, да? – Что? – ошеломленно пробормотал я. – Как умно, – сказал он восхищенно. – Эта Мэннерс лишилась своей секретарши, и вы сразу почувствовали, что ее надо заменить кем-нибудь из своих. Я помогу вам. Прямо отходить не буду от этой женщины! И он еще спрашивает, умею ли я печатать на машинке?! Я нетвердыми шагами направился к бару и налил себе полный стакан. После хорошего глотка я отважился заговорить. – Слушай внимательно, – сказал я. – Это, конечно, изумительная идея, но мы.., воплотим ее в жизнь потом. А сейчас надо обыскать комнату Барбары Арнольд. Она была секретаршей. У нее там должна быть машинка. Если ты ее найдешь, напечатай на ней что-нибудь, а когда придешь обратно в управление, сравни это, – я передал ему три письма, – с тем, что напечатал. Мне надо знать, один и тот же это шрифт или нет. Понял? – Понял, – сказал Полник. – Но мне все-таки кажется, что я лучше придумал. – Может быть, – великодушно согласился я. – И когда ты станешь лейтенантом, то получишь полное право загружать работой своего сержанта, а сам в это время будешь оставаться с женщинами. А пока что… – Понял, – мрачно сказал Полник и вышел из комнаты. Я допил виски, закурил сигарету и затем отправился на поиски Равеля, ведомый божественными звуками музыкальной темы главного героя. Он сидел в гостиной в кресле и то ли просто глядел в окно, то ли любовался своим отражением в стекле. Когда я вошел в комнату, Руди Равель нахмурился. – Вы уже нашли преступника, лейтенант? – холодно осведомился он. – Кому, как не вам, мистер Равель, знать все сложности нашей работы, – сказал я. – Блуждаем в потемках, пока кто-нибудь не признается. – Так я и думал, – кивнул он. – И далеко вы продвинулись? – Не дальше вас, – ответил я. – Что вам известно о Барбаре Арнольд? – Она была секретаршей, – сказал он коротко. – Это все, что я знаю. Мы нашли ее в Голливуде, когда решили отдохнуть. – Как вы думаете, почему кому-то взбрело в голову убить ее? – Понятия не имею, – сказал он и выпрямился в кресле, крепко сжав сигарету зубами. Я мысленно восхитился звуками тревожного марша, зазвучавшего в этот момент где-то на заднем плане. – Если вы не найдете убийцу, лейтенант, то найти его будем моим долгом, – заявил герой. – Тогда найдите себе хорошего сценариста, – посоветовал я, – это поможет вам преуспеть. Он презрительно пожал плечами: – Дешевый юмор, лейтенант! – Что делать, – сказал я. – Какова зарплата, таков и юмор. Где вы были сегодня вечером? – Я выходил. Я уже отвечал на этот вопрос. – Пожалуйста, поподробнее. Когда вы ушли из дому? – Около восьми. Мне надо было повидаться в Пайн-Сити с одним моим другом, режиссером Доном Харкнессом. Он остановился в отеле "Старлайт". – В котором часу вы к нему пришли? – Откуда я знаю, – раздраженно ответил Руди. – Вы что, думаете, я ношу с собой хронометр? Примерно в четверть девятого. – Ив котором часу вы от него ушли? – Ну, знаете, лейтенант! Я не помню и.., уж не думаете ли вы, что я вернулся сюда и убил Барбару? – Это интересная мысль, – сказал я. – Так вы ее убили? – Конечно нет! – вскричал он. – С какой стати мне нужно было ее убивать? – Я мог бы ответить на этот вопрос, – сказал я, – но предпочитаю оставаться джентльменом. Воспитание не позволяет, знаете ли… С пляжа в бассейн мог проникнуть любой, включая и вас тоже. Так что я надеюсь, что вы мне говорите чистую правду. Ведь я все равно проверю. Руди глубоко вздохнул. – Лейтенант, – сказал он голосом мягким и успокаивающим. – Могу я говорить с вами как мужчина с мужчиной? – Конечно, – сказал я решительно. – Можете даже закрыть глаза, если это вам поможет. – Я ушел от Харкнесса около десяти, – скорбно начал он. – Затем я отправился к одной особе… – Не заставляйте меня волноваться, – сказал я вежливо. – Я умираю от любопытства и страшных подозрений. Руди поморщился: – Об этом даже смешно говорить, лейтенант. Я имею в виду, что она еще совсем ребенок и… – И вы пошли баюкать ее в колыбельке? Кстати, эту юную особу, случайно, не Лолитой зовут? – Не придирайтесь к словам, лейтенант, – прорычал Равель. – Конечно, она уже совершеннолетняя, но я – знаменитый актер, и она предо мной робеет, понимаете, что я хочу сказать! – Он попытался придать своему лицу честное, искреннее выражение. – Я встретил ее в Париже в прошлом году, и с тех пор она не дает мне покоя. Она узнала мой адрес и приехала в Пайн-Сити. Я просто пошел туда, чтобы вразумить ее, сказать, что между нами все кончено. – И она устроила вам небольшой ночной концерт? – спросил я. Он вновь поморщился: – Я постарался быть как можно более тактичным, но ничего не добился. Когда этой женщине что-нибудь хочется, она становится упрямой как осел. Если Джуди что-нибудь узнает… – И как этого осла зовут? – Камилла, – сказал он. – Камилла Кловис. Я это точно знаю, сам бы не поверил, если бы не видел ее паспорта. Она снимает квартиру в месте, которое называется "Дневная мечта". Я провел с ней сегодня часа полтора, а потом пошел прямо домой. – Я проверю, – сказал я. – Сделайте мне одолжение, лейтенант, – взмолился он, – не говорите ничего моей жене. Она с ума сойдет от ревности, если что-нибудь узнает. Не скажете? – Попытаюсь, – пообещал я ему. – Что еще? – Я и так наболтал чертовски много, – нахмурился он. – Если вы не знаете, кому было выгодно убийство Барбары Арнольд, то, может быть, поделитесь своими соображениями насчет того, кому приспичило убить вашу жену? Руди уставился на меня, нахмурив брови: – Это что, шутка? – Ваша жена утверждает, что Барбара убита по ошибке, что Барбару спутали с ней. – Зачем кому-то убивать Джуди? – медленно произнес он. – Не знаю, – сказал я. – Она вам ничего не говорила о письмах? – Каких письмах? – Значит, ничего. Похоже, что только у этой Камиллы Кловис были причины убить вашу жену. – У Камиллы? – Он коротко рассмеялся. – Вы с ума сошли! Камилла и мухи не обидит. – Что ж, возможно, Камилла здесь ни при чем. А вы? – Я? – Руди посмотрел на меня безумными глазами. – С какой стати мне убивать Джуди? – Вот и мне тоже интересно. Может, объясните? – сказал я с надеждой в голосе. – Вы сумасшедший, – сказал он. – И если вы обвиняете меня в том, что я убил Барбару, спутав ее с Джуди, то мне придется отправиться к своему юристу, а вам – в Клинику для душевнобольных! – Он презрительно усмехнулся. – Мы женаты уже три года. Вы что думаете, я никогда не видел свою жену голой? Мысленно я признал счет один – ноль в его пользу и отправился искать сержанта Полника. Тот обретался в комнате убитой секретарши. – Я уже почти закончил, лейтенант – сказал он. – Машинка стояла на столе. Больше ничего нет. – Даже писем нет? – спросил я. – Дневника, фотографий с автографами кинозвезд, пластинок? – Ничего, – сказал он равнодушно. – У этой дамы в комнате нет ничего, кроме печатной машинки и одежды. – Мне кажется, секретарше больше ничего и не надо, – сказал я. – А самые прогрессивные обходятся одной лишь печатной машинкой. Глава 4 Когда я вернулся домой, кушетка моя остыла, и Джеки на ней уже не было. Я не чувствовал себя вправе упрекать ее за это: на ее месте я поступил бы так же. Поэтому я лег спать в гордом одиночестве и проснулся около девяти, бодрый как духом, так и телом. Лейверс уже наверняка ждал меня в управлении, но утро было такое прекрасное, солнце светило так ярко, что мне не хотелось нарушать это очарование и я отправился сначала в отель "Старлайт". Портье меня узнал. – В чем дело, лейтенант? – спросил он угрюмо. – Обычная проверка, – успокоил я его. – Ассоциация девиц легкого поведения обвиняет управление отеля в том, что оно дерет тройную плату с клиентов. – Как смешно, лейтенант, – сказал он устало. – Вам нужен кто-нибудь из наших клиентов? – Харкнесс. Дон Харкнесс. Портье заглянул в книгу. – Семьсот второй номер, – сказал он. – Позвонить ему? – И предоставить ему шанс выброситься из окна? – возмутился я. – Если вы не возражаете, лейтенант, – сказал он холодно, – я попросил бы вас подняться к нему в номер прямо сейчас. Мы теряем клиентов из-за того, что вы стоите в холле. Люди обращают на вас внимание. – Он слегка скривился. – И потом, этот ваш галстук… – Он вручную разрисован самим Пикассо, – сказал я. – Не думаю, что вы такой где-нибудь достанете дешевле чем за полтора доллара. Решив, что нервная система портье не выдержит дальнейших перегрузок, я направился к стальной коробке лифта, который доставил меня на седьмой этаж. Номер Харкнесса был в самом дальнем конце коридора. Прежде чем дверь открылась, мне пришлось постучать четыре раза. Мужчина в пижамных брюках и черном шелковом халате с любопытством глядел на меня. Он был высок и лыс, с детским выражением лица и кустистыми черными бровями над серыми настороженными глазами. – Мистер Харкнесс? – спросил я. – Точно, – ответил он низким голосом. – Лейтенант Уилер из управления шерифа, – сообщил я ему. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов. – Заходите, – сказал он. – Я завтракаю. Я вошел в комнату, и он уселся за стол, весь уставленный тарелками и блюдами, наполненными разнообразной снедью. – Чашечку кофе, лейтенант? – Спасибо, – сказал я и уселся в глубокое кресло. Он налил мне кофе и протянул чашку: – В чем дело? – Убийство. Вы разве не знаете, что вчера ночью произошло убийство секретарши Джуди Мэннерс? – Да, – он кивнул головой, – слышал, – и отправил себе в рот солидный кусок сандвича. – Что, газетчики уже пронюхали? – спросил я с интересом. Он покачал головой: – По крайней мере, в тех газетах, которые читаю я, сообщений еще не было. Просто часа в два ночи мне позвонил Руди Равель. Я отхлебнул кофе, обдумывая его слова. Харкнесс ухмыльнулся. – Я знаю, о чем вы думаете, лейтенант. Но он действительно был у меня. Пришел около девяти, ушел в половине одиннадцатого. Вы это хотите знать? – Нет, – сказал я. – То время, что он был с вами, меня не интересует. Меня интересует, что он делал, когда ушел. Кстати, Равель ваш друг? Он намазал маслом еще один сандвич и положил сверху большой кусок бекона. – Деловой компаньон, – сказал он коротко. Его ровные белые зубы прямо-таки с людоедской жадностью впились в сандвич. – Руди – оригинальный парень, – промычал он с набитым ртом. – Когда Амур всадил стрелу ему в задницу, он стоял перед зеркалом. – Вы снимаете кино, мистер Харкнесс? Он улыбнулся: – Я продюсер. И с такими кинозвездами, как Руди Равель и Джуди Мэннерс, следующая картина будет иметь бешеный успех. – Вы знали покойную Барбару Арнольд? – Встречал несколько раз. В доме на Парадиз-Бич, – сказал он. – По-моему, она была ничего. Но я слишком плохо ее знал. – Вы никого не подозреваете? – Нет, лейтенант. – Он взялся за кофейник. – Еще чашечку? – Спасибо, достаточно, – сказал я. Он налил себе полную чашку и добавил три ложки с верхом взбитых сливок. – Руди, наверное, договорился с вашим шерифом, – сказал он, – если уж в газетах об убийстве ни слова. – Может быть, – сказал я. – Во всяком случае, мне об этом вряд ли станут докладывать. – Я надеюсь, что вы быстро распутаете это дело, лейтенант, – сказал Харкнесс. – Боюсь, если оно будет предано гласности, вам кое-кто устроит большие неприятности. – Есть версия, что Барбару Арнольд приняли за Джуди Мэннерс, – сказал я. Харкнесс выпрямился в своем кресле: – Джуди? Какого черта кому-то убивать Джуди? Все они точно сговорились отвечать мне именно так на этот вопрос. – А среди ваших знакомых нет кандидатов на роль убийцы? – спросил я его. – Нет, лейтенант. – В подтверждение своих слов он помотал головой. – В это трудно поверить. Джуди безупречна. – Ее формы тоже, – заметил я. – Фигура у нее великолепная, – со знанием дела ухмыльнулся Харкнесс. – И она не из глупеньких красоток, у нее есть и талант и ум. О, эта девочка великая актриса! Она умеет играть. – Так же как и ее муж, – сказал я. – Но только он никак не может остановиться. – Для Руди это естественно, – сказал он. – Руди старомоден: для него любая сцена в шесть раз больше жизни. Любой педагог выгнал бы его из своей театральной школы, но в определенных ситуациях он незаменим. – Женщины тоже так считают, – ввернул я. – По крайней мере, так говорят. – Это точно, – кивнул Харкнесс. – Но не вздумайте упомянуть об этом при Джуди. Стоит ему только взглянуть на какую-нибудь девчонку, и Джуди разбивает об его голову первый попавшийся стул. Руди надо быть поосторожнее, иначе он плохо кончит. – Насколько неосторожен он был со своей секретаршей? – спросил я. Харкнесс покачал головой: – Я думаю, здесь вы ошибаетесь, лейтенант. Руди все-таки не идиот! – Нахмурившись, он окинул взглядом опустевшие тарелки. – Вы извините меня? Я, признаться, все еще голоден. Он встал, подошел к телефону и набрал номер бюро обслуживания. Не представляю, как можно пить за завтраком больше двух чашек черного кофе, поэтому я старался не слушать, как он заказывает себе пшеничные пирожки, кленовый сироп, еще кофе и взбитые сливки. Дверь внезапно открылась, и в комнату вошел высокий широкоплечий мужчина. Я сразу решил, что он собирается пробоваться на главную роль в фильме ужасов. Это был прямо-таки ходячий труп, с пустыми, глубоко запавшими глазами и толстыми пучками седых волос, торчащих из ушей. Мой желудок начал меня подводить еще тогда, когда Харкнесс поглощал свой завтрак, а теперь он чуть было окончательно не сдал. В отчаянии я закурил сигарету. Харкнесс закончил говорить по телефону и кивнул трупу: – Привет, Бен, – сказал он. – Это лейтенант Уилер из управления шерифа. Лейтенант, рад познакомить вас со своим компаньоном Беном Лютером. – Полицейский, – сказал Лютер голосом, напоминающим заводской гудок. – Какого черта ему здесь надо? – Ну, ну, успокойся, Бен, – быстро сказал Харкнесс. – Просто прошлой ночью убили секретаршу Равеля на Парадиз-Бич. – При чем здесь ты? – холодно спросил Бен. – Ни при чем, – заверил его Харкнесс… – Самая обычная проверочка. Просто Руди вчера вечером был у меня. Лютер злобно на меня посмотрел: – Вы считаете, что это сделал Равель? Я вернул ему этот взгляд с лихвой. – А при чем здесь вы? – При том! – сказал он. – Я вложил в Равеля деньги не для того, чтобы его впутывали в какие-то истории. Вам понятно? Я с упреком взглянул на Харкнесса. – Вам следовало бы сказать мне сразу, что Лютер – новый президент Соединенных Штатов, – сказал я. – Я бы встал при его приближении. – Не обращайте внимания на Бена, – растерянно улыбнулся Харкнесс. – Он немного разволновался. – Разволновался! – прорычал Лютер. – Интересно, кто бы на моем месте не разволновался?! Тебе-то беспокоиться не о чем, деньги-то мои, не твои! – Ну же, Бен, – взмолился Харкнесс, – перестань. Я же сказал тебе – это самая обычная проверка. – Ты сказал мне, что Равель больше не путается с бабами! – заорал Лютер. – Ты мне дал честное слово, а я тебе поверил, старый дурак! Кто ее прикончил? Какой-нибудь ревнивец? – Бен! – Харкнесс покраснел от натуги, стараясь сохранить на лице дружеское выражение. – Расследование еще не закончено, а ты так кипятишься, как будто все знаешь наперед! – Почему еще ее могли убить? – прервал его ходячий труп. – Он вечно крутится у какой-нибудь юбки!

Конец ознакомительного фрагмента.