Сафронову стало скучно. Таким он видел Аннатувака каждый день на работе. Разговор известный: Аннатувак все знает лучше всех, Аннатувак всего добивался сам, и все прочие ему в подметки не годятся.

«Газик» между тем спускался с пологого склона и наконец остановился перед глубоким ущельем. Аннатувак и Сафронов вышли из машины и глянули с обрыва. Вспугнутое шумом, стадо айраков скакало по камням противоположного склона. Встреча была совсем неожиданная, и Аннатувак не сразу даже схватился за двустволку, но быстро опомнился, и вслед айракам загремел выстрел. Пока Аннатувак перезаряжал ружье, стадо, выскочившее на плоскогорье, пустилось вскачь, оставляя за собой облачка пыли. Однако выстрел был метким: один айрак бился на земле, вспахивая желтый песок крутыми рогами. Копыта разбрасывали камни, трава оросилась кровью. Стиснув зубы, красивое животное водило по сторонам выкатившимися невидящими глазами.

Минут через десять охотники уже подбежали к раненому айраку. Охваченный спортивным азартом, Аннатувак старался ухватить его за рога, но Махтум, заглянув в глаза айрака, вдруг испытал жгучий стыд. Эти измученные глаза, казалось, говорили: «Где же мои товарищи? Где?.. Ты ли пустил огонь в мое тело, сломил мои крепкие ноги, кровью наполнил мой взор? В чем же я виноват? Где же мои товарищи, где?» Глаза жаловались и просили: «Помогите! Не лишайте воздуха, широких степей, привольной, мирной жизни…» Постепенно затухал свет в глазах, туманились зрачки, тяжелели веки… Но айрак бился. Аннатувак наконец ухватился за рога, но никак не мог дотянуться ножом до горла и кричал:

— Махтум, держи за ноги!

Махтум неловко кинулся исполнять приказ, а айрак острым копытом, как ножом, полоснул его по ногам. Шофер отпрянул, а Сафронов навалился на айрака и придавил его.

Кровь текла с оцарапанной ноги, но Махтума огорчало вовсе не это. Он с понурым видом разглядывал голенище сапога: айрак распорол его от верха до подошвы. Отвалившись от айрака, Аннатувак заметил, что шофер не на шутку расстроился.

— Не огорчайся из-за пустяков!

Махтум, обвязывавший свой сапог тряпкой, мрачно буркнул:

— Для шофера сапоги не пустяки.

— У меня есть две пары. Эти отдаю тебе. — И Човдуров постучал ногой об ногу.

Давно заглядывавшийся на сапоги Аннатувака, Махтум оживился.

— Ай молодец, товарищ Човдуров! Вот за эту доброту я хвалю начальника везде и всюду. Всегда говорю, что он хороший парень!

— Смотри, подхалимы часто и палку себе зарабатывают, — пошутил Аннатувак.

Но Махтум безудержно веселился:

— Если ты наденешь на меня такие сапожки и толстый бушлат, никакая палка не возьмет!

— Есть ли предел твоей жадности? Одень тебя — потребуешь, чтобы женили…

— Ай, товарищ директор, сам знаешь — двоеженство запрещено! Вот если переселишь в домик вроде твоего, я не возражаю!

— Раз у тебя такой большой аппетит, грузи айрака на машину.

— Если выпотрошить — погружу, а так мы и втроем не поднимем.

Но и выпотрошенный айрак был все еще тяжел, и Махтум с трудом уложил его в машину.

Охотники тронулись в путь и скоро увидели далеко на западе черные точки. Похоже, что там стояли дома или скирды сена. Решили проверить: место жилое, может быть, годится и для дома отдыха? Машина кружилась, то возвращалась назад, то спускалась в лощины.

Когда приблизились к цели, черные точки действительно оказались домами, только очень странной архитектуры. Наполовину они были врыты в землю, верхняя часть сколочена из крепких стволов арчи. Между домиками росли деревья, на земле разбросаны шкуры джейранов, повсюду торчали столбики для навешивания янлыка, в котором сбивают масло. Как видно, тут останавливались на лето кочевники-скотоводы. Место они выбрали широкое, ровное, хоть аэродром строй, но проточной воды поблизости не было.

Махтум развел костер из веток арчи и нанизывал на шомпола печенку айрака, мягкие кусочки с окороков. Човдурова удивляла предусмотрительность Махтума. Кто ему говорил, чтобы он захватил шомпола? Откуда знал, что будет мясо для шашлыка? Аннатувак никак не мог привыкнуть, что Махтум всегда подготовлен к счастливым неожиданностям. За поясом у него нож, чтобы свежевать добычу, в машине — походный чайник, чашки и большой бидон с водой.

Ладони и губы Махтума лоснились от жира, он находил, что шашлык из айрака великолепен. Аннатувак и Сафронов забыли про все заботы. Всем троим казалось, что такого приятного отдыха, такой вкусной пищи не сыскать нигде на свете.

Все холмы похожи друг на друга, поэтому нелегко найти среди них свой путь. Махтум повел машину по тропинке, протоптанной лошадьми, думая, что она приведет к дороге. Вечерело. Чтобы зайти, солнцу оставалось спуститься на высоту копья. Тени теперь тянулись не к западу, как утром, а к востоку… Не успел Махтум порадоваться, что выехал на дорогу, как открылась глубокая впадина, «газик» с ходу чуть не опрокинулся в нее. Махтум нажал на тормоз, машина качнулась и остановилась у самого края ямы. Аннатувак подпрыгнул на сиденье, стукнулся головой о верх, хотел было выругать шофера, но, увидев перед собой глубокую яму, поблагодарил его про себя за то, что остался жив. Впадина была почти квадратная, глубиной метра в два. С одной стороны ее огибала тропинка, протоптанная лошадьми. Ехать невозможно — слишком узко. Если повернуть назад да искать дорогу — придется проделать еще километров пятьдесят — шестьдесят, рискуя так и не найти обратного пути. К тому времени зайдет солнце, а в темноте и вовсе не разберешься…

Посоветовавшись, охотники решили устроить переправу. Заполнить яму камнями немыслимо, слишком велика, оставалось только выстроить стены, по которым пройдут колеса. Работали старательно, но неровные камни держались неустойчиво, стены покачивались, как люльки, чуть сместится центр тяжести — и все сооружение рухнет. Не всякий решился бы вести машину по таким ненадежным мосткам. Но Махтум, полный веры в себя, не раздумывая, завел мотор. Машина качнулась, из-под колес полетели камни. На минуту показалось, что и сам «газик» тоже разлетелся на куски. У пассажиров захватило дыхание. Еще рывок, и машина спокойно остановилась по ту сторону ямы.