Итак, вопросов больше не возникло, и дело было решено. Оставался лишь Энтони. В ожидании его визита она села напротив зеркала у себя в спальне и заговорила вслух:

— Ты убегаешь.

— Да, я убегаю.

— Почему?

— Потому что я не знаю, что мне делать. Мне нужно немного побыть одной, чтобы…

— Чтобы — что? Рыдать и жалеть себя?

— Нет, не только это. Мне просто нужно решить, какой путь выбрать.

— Какой путь ты можешь выбрать, кроме как смириться? Энтони имеет успех у женщин, прибавь к этому, что он привлекателен для тебя. Ты была счастлива получить предложение от такого мужчины. Ты не можешь иметь и то и другое.

— Но он обещал. Он клялся, что я заполню всю его жизнь без остатка. И даже если его обещания были фальшивы, неужели он не мог подождать хотя бы немного? Разве ему так необходимо было дурачить меня, лгать, заставлять и меня лгать ради него? Просто, чтобы подарить своей последней любовнице новую кобылу. И хотя я буду любить его до конца своих дней, думаю, никогда ему этого не прощу. И я не знаю, как мне встретиться с ним сегодня утром лицом к лицу.

Когда время визита пришло, Сара все еще не была готова к этой встрече. Энтони стоял в библиотеке, одетый в белые бриджи и цветастый сиреневый камзол с огромными манжетами, украшавшими каждый его наряд. Похоже, он не слышал, как она вошла, и продолжал изучать свое отражение в зеркале на стене, обрамленном позолоченной рамой, поправляя локоны парика и проводя тонкими пальцами по гладкой коже подбородка.

Если бы он не был так хорош собой. Если бы только один его вид не будоражил ее сердце и не заставлял пульс биться быстрее, а дыхание учащаться.

— Энтони! — Ее приветствие было похоже на протест.

Он медленно обернулся, в его орехового цвета глазах светились знакомая теплая нежность. Ее хватило лишь на то, чтобы не ринуться в его объятия, вновь сказать о своей любви и признаться, какую боль он ей причинил. Вместо этого Сара ждала, когда он заговорит.

Заботливо целуя ее пальцы, Энтони спросил:

— Я не слишком рано явился? Ты все еще в домашнем платье. Я думал, мы отправимся кататься верхом вместе.

Сара отвернулась:

— Я… Прошу меня извинить. Я не слишком хорошо спала и чувствую, что не готова для прогулки.

Его пальцы нежно приподняли ее подбородок.

— Что такое, любовь моя? Ты нездорова?

— Боюсь, что да — немного. Это… это ничего, Энтони, я просто устала. Я подумываю о перемене, всего на несколько дней, может быть, на неделю…

И пока она, запинаясь, лепетала все это, Энтони задумчиво произнес:

— Когда я проезжал мимо двора, заметил, что там готовят самый большой экипаж. Словно для путешествия. Ты уезжаешь, оставляешь меня — так скоро?

Сара заставила себя посмотреть прямо ему в глаза.

— Умоляю тебя правильно меня понять. ПапА и мачеха сошлись во мнении, что непродолжительный визит в Сассекс, немного морского воздуха принесут мне огромную пользу.

Энтони оставил ее стоять посреди комнаты и медленно подошел к окну. Через несколько секунд он бросил ей через плечо:

— За этой поездкой что-то кроется, Сара? Ты ведь не обманываешь меня, правда?

— Думаю, ты знаешь, что я никогда этого не сделаю, — горячо запротестовала Сара.

Жених пожал плечами:

— Ты упомянула Сассекс и морской воздух. Но разве не в этих местах, близ побережья, проживают родственники леди Торренс?

— Именно туда я и еду. В Клэверинг.

— В самом деле? — Энтони сделал вид, что рассматривает ногти на пальцах. — Нет сомнения, что мистер Данси получит громадное удовольствие, демонстрируя деревенским просторам твою красоту.

— Мистера Данси там не будет.

Энтони дернул головой, и Сара заметила на его лице удивление.

— Вот как? Я поступил с тобой несправедливо, моя маленькая Сара, и предположил, что ты намерена отплатить мне той же монетой.

Она едва могла поверить свои ушам. Может ли быть, чтобы он понял так мало? Но прежде чем она успела привести в порядок разбегающиеся мысли, Энтони продолжил самым добродушным тоном:

— Если бы таково было твое намерение, я не стал бы меньше восхищаться тобой. Я люблю, когда в женщине есть характер.

— И ты бы одобрил, если бы я сознательно стала искать другого мужчину, будучи обручена с тобой? — упавшим голосом спросила Сара. — И ты бы даже не стал… ревновать?

— Думаю, что нет. В конце концов, моя маленькая Сара, ты бы очень скоро вернулась ко мне, разве не так? Так же как и я всегда буду возвращаться к тебе.

И пока он шел к ней с раскрытыми для объятия руками, ей казалось, что он вот-вот накинет на нее веревку и затянет узел — невидимая веревка, которую ей никогда не разорвать, даже если она этого захочет. Да и зачем желать разорвать ее? Когда его пальцы с нежностью погрузились в ее волосы, а губы ласково прикоснулись к закрытым векам, сомнения Сары ушли прочь, утратив всякую важность.