Потом Ярн в неё втрескался. Знал её всегда. Говорил, как молнией в тот день ударило. За пару дней до того нашли какую-то памятную бодронскую плиту. Мама велела в замок отвезти. Вот Ярн и увидел, как она сидит и пальцами читает. Он из тех, кто всё необычное любит. Кэр, ведь если маски не считать, потрясающе красива. Ярн буквально минуту смог простоять. Потом маска повернулась в точности, куда он стоял. Говорил, даже показалось, взгляды встретились. Тогда под голубыми камнями ещё была пустота...

Хрипло спрашиваю.

– А какие у неё были глаза?

Смеётся.

– Зелёные. Пребольшущие. Отец про них говорил: "Самые драгоценные и прекрасные изумруды в мире". Любили её очень. Мне-то материнское внимание перепадать стало только после того, как я читать научилась. Притом, сама. Только тогда во мне что-то разглядели. До того. Они просто наслаждались совершенством Кэр. Ведь она родилась по общепринятым меркам, поздновато. В этом возрасте, даже у принцессы, считай пятеро или шестеро. И если двое живы - уже хорошо. Болтать уже начинали, молодая ведьма бесплодна, как старая. Распространённое в народе мнение - Кэрдин потому и была такой злющей - старая дева, не знавшая мужчин.

Закрутилось у Кэр с Ярном всё очень быстро. Успешно крутится по сегодняшний день. Перед свадьбой у неё был очень серьёзный разговор с матерью. Я тоже присутствовала. Говорили не как мать и дочь, а как врач и пациент. Мама её прямым текстом предупреждала. Тогда Кэр очень сильно травмировали. Тогда она ещё не закончила развиваться, потом всё вроде, нормально шло. Мама предупреждала - беременность может убить и её, и ребёнка. Я была примерно такого же мнения. Хотя, к тому времени уже спасла пару женщин и младенцев, сделав сечение. Но у матери опыт таких операций был побогаче моего.

Кэр же нас совсем не слышала. Просто светилась от счастья. А я никогда маму такой напуганной не видела, как в те месяцы, что Кэр была беременна. Не помню уж во сколько раз стражу в замке увеличили, благо тогда мир был. С того времени я и стал с поручениями от Верховного по стране ездить. Нет, бумаги шли к ней, сановников тоже принимала. Просто не хотела Кэр одну оставлять. А я по стране моталась. Славу себе зарабатывала. У Кэр всё удачно прошло. Ягран родился. Ещё через пару лет смогла его увидеть.

– Понятно. Спросить вот хотел. Ты такую операцию, как сделала Кэр ещё можешь сделать? Или какого-то снадобья уже нет?

Пожимает плечами.

– Человек какой есть на примете?

– Нет. Спросил просто.

– Это хорошо. Тогда могу просто ответить. Сам понимаешь, операции - не одна, а больше десяти в зависимости от исхода первых, очень сложные, но сделать моу кому угодно. Вопрос в том, захочу ли. Золото меня не интересует совершенно. Я, знаешь ли, не тот врач, что живёт за государственное жалование или деньги с богатеньких пациентов.

Если кто изъявит желание - посмотрю, что за человек. Решу - достоин, буду делать. Я знаешь ли, не считаю равноценными человеческие жизни. Одного спасу, другой - пусть подыхает. Кэр вполне заслужила право видеть своих детей.

Но другой - кто он мне такой? Особенно, если ценности не представляет, не обладая знаниями Кэр.

– Кроме тебя такое может кто-нибудь?

– Не-а! Никто и близко не стоит. Учить же я не собираюсь. Хватит и того, чем снабдила, и чуть ли не палкой вбила в головы делать именно так, а не иначе.

– Но ты ведь не одна эти операции делала. Могли и запомнить.

– Ха-ха. Да если кто-нибудь запомнил хотя бы треть, а понял процентов десять, то я немедленно назначу его главным армейским хирургом и научу всему, что знаю. Но эту треть и десять изволь изучить сам. Я путь прошла - значит, другой тоже сможет. Мне же пока удобнение использовать свои умения, как инструмент влияния. Все ведь знают, что я сделала для Кэр. Больных людей много, отчаяние заставляет искать спасения даже у недавних врагов. Я ведь и другие операции делала.

– Как ей?

– Попроще. Так качественно остаться без глаз - умудриться надо. Редко у кого получается. Люди становятся очень вежливыми, когда понимают, кроме тебя им никто не поможет, а ты можешь и не захотеть помогать.

– Жестоко.

– Ничуть. Пока есть какое-то преимущество, им надо пользоваться. Что я и делаю. После Третьей войны Эрендорн через третьих лиц начал со мной переписку. Сулил золотые горы. Умолял об одном - вернуть хотя бы зрение его сыну.

– Он с ума сошёл?