— Всё фиксируется, Сир!

— Прекрасно, прекрасно, — пробормотал я. — А сколько у нас осталось людей на сегодняшний день после этого взрыва? — спросил я, обращаясь к ШЕВАЛЬЕ.

— Сир, после взрыва, как я вам уже докладывал, погибли только Гвардейцы на берегу. Люди на кораблях не пострадали.

— Слава Богу! Это хорошо. Но бойцов у меня не густо, однако.

— Да, не густо, Государь…

— Ну что же, я практически вернулся к тому, с чего начал.

— Сир, сюда идёт БАРОН с войском. Всё не так уж и печально, — сказал ПОЭТ.

— Ах, да. БАРОН, БАРОН… Слушайте, а он точно отошёл от дел?

— Вроде бы… Но, чужая душа — потёмки, Сир.

— Скажите, а ГРАФИНЯ?

— Что ГРАФИНЯ, Сир?

— Она, как я понял, обычный человек. Вернее, обычная жительница этих Островов, правильно?

— Вроде бы, Сир, вроде бы… Она и ШЕВАЛЬЕ — обыкновенные люди. Матриц у них нет.

— А вы кто, сударь? — удивлённо спросил ШЕВАЛЬЕ.

— Я — Глорианин, — холодно и исчерпывающе произнёс ПОЭТ. — Третий Советник!

— Ясно, мне всё предельно ясно! — сморщился юноша так, как будто вот только что разжевал кусок самого кислого лимона на свете.

— Ладно… Вернёмся к теме нашего разговора, ну, к удовольствиям, — весело произнёс я, разливая по бокалам Звизгун. — Барон, я с вами категорически не согласен!

— В каком смысле, Сир? — ШЕВАЛЬЕ с тоской наблюдал за моими манипуляциями.

— А вот в таком… За здоровье! — я строго взглянул на собутыльников.

— За здоровье! — обречённо вздохнули они и выпили.

Мы закусили, посидели молча, лениво созерцая остывающий кусок мяса. Особого аппетита пока не было.

— И так… Я, в принципе, согласен с вами, ШЕВАЛЬЕ, что удовольствие должно быть полным. Желательно полным. Представьте себе интимное свидание с любимой женщиной. Ну, или с желанной женщиной. Вот вы отужинали с нею, пообщались, коснулись её пальчиков, щёчки, а потом всего остального в страстном танце и, конечно же, после этого затащили её в постель! О, какая грудь, о какие бёдра и то, что между ними находится! Ну, окунитесь же в чертоги рая! Сейчас, сейчас, осталось только снять с дамы трусики. А тут — тревога, гудят колокола, враг у ворот! Вы чертыхаетесь, торопливо одеваетесь, хватаете меч и несётесь на стены замка! Понятно, что удовольствие от свидания со страстно желанной вами женщиной в данном случае не полное. Но ведь часть его вы всё-таки получили! И, умирая от шальной неприятельской стрелы, безнадёжно и бессмысленно корчась в луже крови, вы будете с упоением вспоминать и тот чудесный вечер, и ту прекрасную даму, и касание рук и губ, и терпкое красное вино в бокалах, искрящееся в пламени камина и отдающее свою первобытную сущность мерцающим свечам…

ШЕВАЛЬЕ и ПОЭТ смотрели на меня молча, печально, удивлённо и восхищённо.

— Красавец, умница, поэт… — отчётливо и грустно прошелестело вдруг откуда-то с небес, словно блёклый лист воспарил над мёртвой землёй под внезапным порывом ветра и вознамерился вернуться на покинутую им вроде бы навсегда ветвь родного древа, и произнёс эти слова, полный надежды.

Мы все вскочили, подняли головы вверх, поражённо застыли, созерцая бездонную голубизну, царящую над нами.

— Господа! — я первым пришёл в себя. — Если нам это не послышалось, то предлагаю выпить за дам! Кавалеры пьют стоя.

— Если и послышалось, то всё равно за дам! — улыбнулся ПОЭТ.

Мы дружно и решительно выпили. Лица у всех порозовели, как по мановению волшебной палочки отринули от себя утреннюю бледность. Появился аппетит. Было произнесено ещё два неплохих тоста.

— Шевалье, я думаю, что вам пока хватит, — ухмыльнулся я, когда увидел, что юноша снова наполняет бокалы.

— Слушаюсь, Сир.

— Полковник, как вы думаете, кто покушался на меня в этот раз? — я тяжело и устало вздохнул. — Агентство по Контактам, Особый Отряд, Арктуриане, Альтаиряне, Глориане или существуют какие-то третьи или четвёртые силы? Кому я мешаю? Почему меня все хотят убить, чёрт возьми!? Вроде бы никого особо не трогаю, кружусь в безумном лилипутском танце по этим несчастным Островам, воюю чисто из-за интереса или из-за скуки. Я в этом вопросе ещё не определился. Маюсь, трахаюсь, пьянствую, ем, раздаю направо и налево титулы, звания и награды, цитирую, декламирую, пою, плюю на всё и вся вокруг, в том числе и на ваши эти Галактики и Параллельные Миры. Кто меня хочет поиметь!? Зачем, почему, к чему?! Не пойму!!!

— Все хотят, Сир…

— Почему?

— Потому что Вы — ПОСЛЕДНИЙ из МАРСИАН!

— В этой Вселенной? Ну, как я понимаю, Миров в ней много?

— Чёрт подери, Государь! Извините, извините… Возможно, Вы самый последний из последних МАРСИАН! — нервно вскочил Советник. — Ещё раз извините за резкость высказываний, но тема очень актуальная и болезненная!

— Извиняю, ничего страшного. Я сам такой. Психопат, бываю резок и груб. — усмехнулся я. — И почему же, и на основании чего вы, сударь, делаете сей категоричный вывод?

— ВЕРШИТЕЛЕЙ нигде нет, Сир, — горестно ответил ПОЭТ.

— Но вы сами сказали, что они закрыли какой-то Портал и отбыли куда-то восвояси. Лежат сейчас ребята где-то на зелёной шёлковой траве, смотрят благостно в тихое голубое небо, купаются в самом синем из синих морей, кушают лобстеров и трепангов, или что-нибудь подобное, пьют холодное пиво и ни о чём не думают. И пошёл куда подальше весь Космос с его Вселенными и Параллельными Мирами. Представляете такую пасторальную картину?!

— Сир, нам удалось открыть Главный Портал. Мы раньше Вам об этом не говорили по некоторым соображениям.

— Ну и что?

— Марсиан нигде нет, Сир.

— Дружище! — засмеялся я. — Как поведала недавно мне по страшному секрету Седьмой Советник, — Бога нет! Представляете, какое грандиозное открытие!?

— И на чём эта прекрасная дама основывает данное умозаключение!? — возмутился ШЕВАЛЬЕ.

— На том, что Бог нигде не обнаружен!

Мы с ШЕВАЛЬЕ посмотрели друг на друга и бешено захохотали. ПОЭТ сначала смотрел на нас мрачно, напряжённо и сурово, без тени улыбки, но потом его лицо расслабилось, уголки губ, до этого трагически опущенные, приподнялись, и Полковник загоготал так, что полностью перекрыл наш смех.