Я узнала, что бракосочетание ожидается через год, когда Манассия окончит строительство нового дома, отдельного от дома его отца, и подготовит в нем все к появлению молодой хозяйки.

Я утешала себя тем, что до свадьбы много времени, что судьба непредсказуема и что все еще может перемениться.

Но все мои надежды оказались тщетными.

Элиав ни разу больше не переступил порога нашего дома. Неудавшееся сватовство не позволяло ему продолжать дружбу с моим братом, словно бы ничего не случилось.

Мне так недоставало его взгляда, его присутствия. Ведь он был единственным существом, которое способно было бы меня утешить, утолить мою печаль.

К несчастью, через месяц произошло ужасное событие, после которого светлый облик Элиава померк в моих глазах, а к моей всегдашней печали, подобно верной подруге, присоединилось и чувство горечи.

Случилось это в пятницу, накануне субботы. По узким улицам города пробежал глашатай с криком:

— На площадь! Все на площадь! Будет суд! Все на площадь!

Это могло означать только одно: кто-то из сынов или дочерей Израиля совершил великий грех и должен быть немедленно судим.

Через некоторое время на городской площади собралось множество людей.

В толпе шептались о том, что будут судить юношу и молодую женщину, уличенных в блудном грехе.

Их ожидал самый строгий приговор.

Наконец появились стражники. С трудом пробиваясь сквозь толпу, они волокли за собой на веревке связанных обвиняемых.

Наконец они добрались до Храма. Начальник стражи, по обычаю, воззвал к главному священнослужителю Рубену:

— О ты, справедливейший среди нас, хранитель порядка и Закона, услышь зов сынов и дочерей Израиля! Мы просим тебя о справедливом суде над юношей и женщиной, совершившими гнусное грехопадение!

Из Храма вышел главный священнослужитель города Рубен в сопровождении десяти священников. Он обратился к начальнику стражи:

— Рассказывай перед всеми, что и как случилось.

Начальник стражи поднялся по лестнице еще на две ступени и, обернувшись к народу, закричал громко, так, чтобы все могли его слышать:

— Этот юноша был уличен в прелюбодеянии с женой своего соседа. Скажи нам, какое наказание им полагается по Закону!

— Пусть покаются, пусть покажут Общине свои лица! Пусть их увидят все! — произнес Рубен.

Стражники, орудуя копьями, заставили подняться на верхние ступени лестницы обоих обвиняемых. У меня чуть не разорвалось сердце, когда я узнала в обвиняемом Элиава, о котором все еще томилась моя душа.

Лицо его выражало панический ужас.

Туго связанный веревками, съежившийся, он был похож на пойманное в силки животное.

Стоявшая рядом с ним молодая женщина производила еще более жалкое впечатление. Одежда ее была порвана, волосы растрепаны, а лицо в синяках, которыми наградили ее стражники в стремлении показать, сколь мерзок им ее грех.

Над толпой раздался крик перепуганной птицы. Зловеще хлопая крыльями, она поспешила улететь прочь, словно поняв, что здесь происходит.

Рубен поднял руку и спокойным голосом человека, не ведающего сомнений, ибо за ним стоит столетний опыт, изрек свой приговор:

— Закон ясен и един для всех. Устами Моисея Иегова нам говорит: «Человек, совершивший прелюбодеяние с женой своего соседа, должен быть наказан смертью. Прелюбодеев следует побить камнями. И пусть вина за кровь их падет на них самих».

Вслед за этими словами стражники спихнули осужденных с лестницы, и люди, одобряя криками слова Рубена, стали хватать камни и с выражением праведного гнева на лицах швырять их в несчастных, дерзнувших воспротивиться Закону и порядку, забывших о том, что милости Иеговы заслуживают только те, чьи дела, мысли и слова чисты и незапятнанны.

Вопли толпы заглушили крики Элиава и стоявшей рядом с ним женщины. Казнь продолжалась до тех пор, пока изуродованные, безжизненные тела их окончательно не утратили человеческий облик.

Затем площадь погрузилась в молчание. Люди переживали справедливость содеянного. В моих ушах еще долго раздавался гул толпы, сопровождавший казнь.

Тяжко пережила я последствия непродуманного поступка Элиава. Сердце у меня болело еще сильнее, чем в тот день, когда я узнала, что мне предстоит стать женой Манассии.